От Киева до Москвы: история княжеской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 53

• Предыдущая
• 53/139
• Следующая

Нет, понятие чести на Руси еще не умерло. Святослав ответил — пожалуйста, возьмите хоть все владения и братовы, и мои, но освободите Игоря. Однако такой вариант не устраивал обоих Изяславов. Великий князь считал опасным выпускать из рук соперника, а черниговский Давыдович уже разохотился на Новгород-Северский. Если подлинный хозяин окажется на свободе, вдруг отберет? Святославу пригрозили, что его заставят подчиниться оружием.

И тогда он обратился… к Юрию Долгорукому. Ольгович к Мономашичу, недавнему противнику. Впрочем, когда-то и едиными были, вместе ездили за половецкими невестами. Да и вообще, речь шла уже не о родстве, не о счетах между княжескими кланами. Обратился один благородный воин к другому благородному воину. Святослав не ошибся, Долгорукий сберег в себе лучшие качества русских князей. Он сохранил и величайшее миролюбие Мономаха, десять с лишним лет воздерживался от участия в усобицах. Его права Изяслав II тоже нарушил — обошел в системе наследования. Юрий даже это стерпел. Но откровенный разгул подлости и корысти возмутил его, и суздальский князь наконец-то сказал свое слово. Принял Святослава под покровительство.

Вот теперь-то Изяславу II пришлось не на шутку понервничать. Его противники собирали силы. Степные родичи Святослава, половцы, привели к нему 300 воинов. Пришел князь-бродяга Иван Берладник. Да, на Руси появились уже и такие князья. Иван был племянником Владимирка Галицкого, участвовал в боярских заговорах, пытался захватить трон. Потом бежал, околачивался в вольном городе Берладе на Днестре, набрал ватагу из всякого сброда и стал наемником, готов был служить любому, кто заплатит. Но и Юрий Долгорукий прислал Святославу крепкую дружину под командованием сына Ивана, готовился выступить сам с суздальскими полками. А сторону Юрия держали Владимирко Галицкий, Византийская империя, его поддерживала церковь.

Изяслав II прекрасно понимал, что его продажные союзники вряд ли проявят доблесть. Да и сам он воинскими талантами не отличался. Зато он был прожженным политиком, дерзким и беспринципным. Он начал действовать своими методами. Чтобы связать Галицкого князя, заключил союз с его врагами, венграми, выдал дочь за короля Гейзу. Византия Долгорукому помочь никак не могла, в данный момент само ее существование повисло на волоске. Западные державы начали второй крестовый поход. На этот раз его возглавили уже не второстепенные феодалы, а короли, французский Людовик VIII и германский Конрад III. Полчища рыцарей надвигались на Балканы. Всерьез боялись, что они попросту оккупируют Константинополь.

Империя могла поддержать суздальского князя через церковные структуры. Но Изяслав ловко использовал разногласия между греческим и русским духовенством. Он превратился вдруг в поборника национальной церкви. В Киеве как раз умер митрополит Михаил, и великий князь созвал собор епископов, велел им самим, без патриархии, выбрать и поставить митрополита. На самом-то деле собора не получилось. Половина иерерхов резко выступила против, Нифонт Новгородский и Нестор Ростовский квалифицировали выборы как «человекоугодничество».

Но Изяслав II и с духовенством не стал церемониться. Туровского епископа повели в Киев пешком, в кандалах. Нифонта вызвали в столицу и заточили в монастырь. Нестор под защитой Долгорукого не пострадал, но остался в изоляции. А государю хватило и трех епископов. Даже те из них, кто сомневался в правомочности «собора», возражать уже не осмелились. Митрополитом выбрали Клима Смолятича, искреннего и благочестивого монаха-схимника, мудрого книжника, фигуру, вроде бы, достойную. Но он никогда не касался государственных вопросов, был далек от столичных интриг, борьбы за власть. Изяслава II подобная кандидатура вполне устраивала. Пусть люди видят, какого подвижника он возвел на митрополию. А подвижник пусть себе молится, постится, и не мешает государю.

Военные планы Долгорукого Изяслав постарался сорвать — не в открытом бою, а исподтишка, чужими руками. Муромо-Рязанское княжество уже несколько десятилетий жило само по себе, но и в нем накапливались собственные проблемы, разногласия. Тут костяк населения составился из двух племен. Муромляне и их удельный князь Владимир Святославич дружили с суздальцами — от волжских болгар приходилось отбиваться вместе. По призыву Долгорукого Владимир Муромский отправился с дружиной помогать Святославу. Но рязанцы-вятичи относились к Мономашичам враждебно, не забыли войну с суздальцами. А князь Ростислав Рязанский был очень недоволен, что его племянник Владимир сближается с Долгоруким. Ростислав считал себя ничуть не ниже суздальского князя, завидовал его успехам.

Изяслав II приманил его, почтил званием «друга», соблазнил возможностью пограбить соседей. В помощь ему подключили балтское племя голядь, обитавшее по Протве. Оно, как и вятичи, долгое время сохраняло независимость. Прошло лишь 90 лет, как русские покорили его, оно вошло в состав Смоленского княжества[102]. Но в глухомани, на границе Смоленской и Ростово-Суздальской земель, племя жило обособленно, до сих пор исповедовало темные культы «матери-земли», каждый год приносили в жертву женщин. Долгорукий с полками уже выступил на юг, дошел до Козельска и вдруг узнал, что в его владения вторглись рязанцы и голядь, опустошают и жгут села. Князю пришлось срочно возвращаться, защищать собственный удел.

А тем временем Изяслав II и Изяслав Черниговский с огромной ратью вступили в Северскую землю. Разоряли и грабили подчистую, не щадили даже церквей. Все, что не могли вывезти, предавали огню. Святослав пробовал вступить в переговоры — ему повторили прежнее требование, навсегда отречься от брата Игоря. Князь засел в Новгороде-Северском, надеялся продержаться до подмоги. Но и здесь зрела измена. Местным боярам вовсе не улыбалось, чтобы их богатства пошли прахом. Они тайком сносились с великим князем, а Святослава уговаривали уйти. Дескать, враги идут силой неисчислимой, не выдержим.

Что ж, он послушался. Или понял, что на верность города рассчитывать не приходится. Выступил на север, в вятичские леса. Но как только он покинул крепость, об этом сразу стало известно его противникам. Двоюродный брат Изяслав Черниговский с 3 тыс. всадников и киевская дружина кинулись в погоню, настигли его. Однако взять Святослава оказалось не так просто. Он развернул свое небольшое войско навстречу преследователям и разметал их. У Изяслава Давыдовича с храбростью было туговато. Одно дело, геройствовать в беззащитных деревнях, другое — когда тебя лупят. Он поспешно удрал.

Но великий князь знал, как подогреть усердие такого соратника — объявил, что отдает ему владения не только Игоря, но и Святослава, Путивльское княжество. О, Давыдович снова воспылал воинственным духом. Поднял черниговские рати, принялся обкладывать родственника со всех сторон. Не постеснялся разослать среди вятичей воззвание — кто умертвит Святослава, получит солидное вознаграждение. Князя гнали, как волка. От Брянска к Козельску, от Козельска к Дедославлю. Его отряды таяли. Ушли половцы, воевать в чащобах им было несподручно. Авантюрист Берладник содрал за службу все золото и серебро, которое нашлось у Святослава, и отправился наниматься к его врагам. Скитаясь по зимним лесам, простудился и умер сын Долгорукого Иван.

Но суздальский князь уже разгромил Ростислава Рязанского, вынудил его бежать в половецкие степи. Юрий выслал гонцов, они разыскали Святослава, установили с ним связь. На помощь ему Долгорукий отправил тысячу белозерских латников. Как только Изяслав Давыдович услышал об этом, у него снова пропало желание воевать, он немедленно свернул операцию и отступил к себе в Чернигов. А Святослав ударил с тыла на голядь, проутюжил и разорил ее селения по Протве и прорвался на территорию могущественного друга. 28 марта 1147 г. Долгорукий сам приехал встретить его в пограничный город Москву — как раз с этой встречей связано первое летописное упоминание о нашей столице.

Горстка героев смогла отдохнуть в Москве после тяжелого рейда. Юрий чествовал пирами Святослава, его сына Олега, Владимира Муромского. Но застолья были, конечно, не главным. Князья совещались, строили планы, и здесь же, в Москве, началась подготовка к наступлению. Долгорукий дал Святославу свежие дружины под руководством сыновей Ростислава и Глеба, снова пригласили половцев. Суздальский князь позвал и других своих друзей, донских бродников.

• Предыдущая
• 53/139
• Следующая