Сказка для злодеев - Гусев Валерий Борисович - Страница 3
- Предыдущая
- 3/28
- Следующая
В общем, бабушку мы знали только по лошадиным подковам и по ее старой фотографии, на которой она была снята в молодости — в шляпке и под ручку с дедушкой. Дело в том, что мамина мама, наша бабушка, очень занятой человек. Она не просто зоотехник — она профессор по лошадям. И заслуженный деятель науки. И у нее есть за ее заслуги ордена и медали. Потому что наша бабушка все последние годы отдавала все свои последние силы восстановлению былой славы российского коневодства. Непонятно только — куда девалась эта былая слава? И зачем было ее терять? Чтобы потом восстанавливать?
— Мамочка! — опять закричала наша мама и замахала кому-то обеими руками. Но точно — не козе.
Мы с Алешкой переглянулись, пожали плечами — никакой бабушки и никакой мамочки ни вблизи, ни вдали не было. Только из-за вокзального здания вылетел на борзом вороном коне худенький пацан в жокейском наряде. Наверное, еще один какой-то неизвестный нам бабушкин внук.
Но тут этот самый внук ловко соскочил с лошади еще на скаку, забросил повод на ветку дерева и… оказался все-таки не внуком, а нашей бабушкой. Это была такая из себя, как шепнул мне Алешка, молодая старушка. Худенькая, легкая, с короткой седой стрижкой. У нее были озорные молодые глаза и много белых зубов. Постукивая себя по сапогу стеком (тросточка такая, с петелькой на конце), сдвинув на затылок цветную жокейскую шапочку с козырьком, она шла нам навстречу по платформе и весело улыбалась.
— Приехали? — спросила бабушка, расцеловываясь со своей дочкой. И кивнула на нас: — А они здорово выросли, настоящие жеребята. Особенно этот, — она ткнула в мою сторону стеком, — старший. Я ведь его помню вот таким. — Бабушка не широко развела руки в перчатках, показывая мой давний размер. Примерно с небольшую селедку. — А меньшой, тот вообще пешком под стол ходил.
— Мамуля, — засмеялась счастливая встречей мама, — Алешка тогда вообще еще не ходил.
— И правильно! — бабушка рубанула воздух стеком, как саблей. — Молодец! Наша порода! Больно надо нам под стол ходить. Да еще пешком.
— Конечно, — согласился Алешка, — под стол лучше на лошади.
Бабушка рассмеялась. У нее были такие же голубые глаза, как у Алешки.
— Он всегда такой ехидный? — спросила она маму и, не дожидаясь ответа, спросила Алешку: — А ты лошадь-то видел, вживую? Или только на картинках?
— Я и на картинках-то лошадей не видел, — лукаво усмехнулся Алешка.
— Пойдем, посмотришь. — Бабушка подхватила мамин чемодан, и мы пошли к вокзалу.
Алешка, конечно, немного вредничал. Лошадей он видел не только на картинках. Возле нашей школы одно время была небольшая конюшня. Там держали верховых лошадей для конных прогулок в парке. Алешка быстренько подружился со всеми конюхами и со всеми лошадьми и «обаял», как она сама говорила, тренера Люсю.
Алешка помогал ухаживать за лошадьми, чистил, засыпал корм, поил. А ездил верхом почище самой Люси. Я думаю, лошадям очень нравилось катать его на своей спине — он невесомый и добрый. Он ни одной лошади никогда не сказал грубости. И они отвечали ему тем же. Они его носили на себе бережно и с удовольствием. Но бабушка-то этого не знала. Она думала, что Алешка — дитя городского асфальта и может ездить только на метро и на велосипеде в крайнем случае.
— Вот моя Принцесса Галльская, — гордо сказала бабушка, снимая с ветки повод. — Красавица?
— Ничего себе, — согласился Алешка. А Принцесса покосилась на него и ничего не сказала. — Я и не знал, что лошади такие большие! А это у нее копыта, да? А эта прическа не шее — грива? Ну, это хвост, я знаю. Я бы на ней прокатился.
— Давно не падал с высоты? — усмехнулась бабушка.
— Ни разу, — признался Алешка, продолжая валять дурака, — только вот эти штуки, — он указал на стремена, — эти железяки нужно повыше сделать.
И не успела бабушка открыть рот, как Алешка укоротил стремена под свой рост, я подставил ему руку, и он взлетел в седло. Бабушка ахнула. Принцесса затопталась на месте, грациозно переставляя тонкие изящные ноги, звонко стуча подковами по асфальту.
— Убьешься! — ахнула бабушка.
— Не дождетесь! — крикнул Алешка и, почти улегшись на лошадиную шею грудью, поднял Принцессу на дыбы. Это было жутко красиво. Жутко и красиво.
Принцесса его прекрасно поняла, сделала длинный скачок и, звеня копытами, помчалась вдоль вокзальной площади, перемахнула зеленую скамейку — коза шарахнулась и ошалело уставилась ей вслед. И мы тоже.
— Он всегда такой вредный? — выдохнула бабушка.
— Нет, — успокоила ее мама, — только до обеда.
— Тогда поехали скорей обедать. А то я от него уже устала. Я даже стала его побаиваться.
— Мы все его боимся, — вздохнула мама.
Алешка осадил лошадь прямо возле нас — мы едва не разбежались в стороны. Принцесса стала кивать своей красивой растрепанной головой и бить правой ногой в асфальт — аж искры из-под подковы летели. Ей, видно, здорово понравилось скакать с Алешкой на спине. Ведь наверняка бабушка не давала ей гонять по платформе. Кто знает: может, каждая лошадь об этом мечтает. Только не говорит.
— Бабушка, — Алешка спрыгнул на землю и отдал бабушке повод, — научи меня ездить верхом, ладно?
— Лучше ты меня научи, — проворчала бабушка и сказала маме: — Сейчас за вами машина придет. Отвезет по местожительству. Вы где хотите жить: на моей городской квартире или на конюшне?
— На твоей городской квартире, — поспешила заявить мама.
— На конюшне! — взвизгнул Алешка. — С лошадьми!
Но бабушка послушалась маму. И правильно сделала. Иначе мы никогда бы не разыскали неспящую красавицу и ее сокровища.
* * *
Квартира у бабушки была очень большая. И очень просторная. Такая просторная, что в ней почти ничего не было, почти никакой мебели.
На кухне — только столик, шкафчик, две табуретки и холодильник.
— Пустой! — Алешка захлопнул дверцу и с вопросительной укоризной взглянул на бабушку.
— А ты что хотел? Я была уверена, что вы, как нормальные люди, выберете конюшню.
— Ну да… Там овес, сено.
В большой комнате тоже ничего особенного из мебели не было, только паркет на полу и ковер в виде лошади на стене. А вместо обоев все стены были заклеены фотографиями лошадей. Всякой разной масти. И только одна фотография, между окон, была человеческая: какой-то молодой человек довоенного облика, в соломенной шляпе, с пятнышком усиков под носом, на фоне нарисованного озера и нарисованной лодочки, где сидела тоже нарисованная дамочка с лилией в руках, которую она нюхала, закатив в восторге глазки.
— Это мой отец, — объяснила бабушка. — Ваш прадед.
— А тетка с подсолнухом? — спросил Алешка. — Это ты?
— Это посторонняя тетка. Случайно попала в кадр.
Еще в этой комнате стоял громадный сундук, весь из темного дерева, обитый черным железом, и под здоровенным висячим замком. Я думаю, такими замками в старое время запирали города. Четыре суровых стражника. Потому что трем стражникам такой замок не поднять.
— Сундук не взламывать! — сразу предупредила бабушка Алешку. — Там все мои сокровища.
— Щаз! — фыркнул Алешка. — Такой замок сломаешь, как же. Да еще на ногу упадет, мне это надо?
В другой комнате, такой же пустой и такой же «лошадиной», стояли у стены три сложенные раскладушки.
— Это я для вас купила, — объяснила бабушка. — Я ведь здесь практически не живу.
— Конечно, — согласился Алешка. — На конюшне уютнее.
— Он всегда такой вредный?
— Только когда голодный, — сказала мама.
Они с бабушкой спохватились и пошли в магазин за продуктами. А мы с Алешкой по новой обошли всю квартиру и ничего нового в ней не нашли. Ничего в ней больше не было.
Но вода в кранах была, и газ на кухне работал.
— Бабушка одинокая, — пожалел ее Алешка. — Никого-то у нее нет, кроме табуна лошадей. — Он опять потрогал замок на сундуке. — И всяких запертых сокровищ. Там, наверное, Дим, целый сундук подков, правда? Вот бы нам столько!
- Предыдущая
- 3/28
- Следующая
