Трианон - Гаглоев Евгений Фронтикович - Страница 2

– Немудрено, – ответил Бест, не сводя глаз со скипетра. – Оружие медиумов и заклинателей духов, отлитое из стали и серебра по особой технологии. В Средние века его придумал Макропулос, хорошо известный в определенных кругах греческий чернокнижник. Такие вещицы очень редко можно увидеть в наше время.

– Подобные скипетры еще хранятся у членов некоторых семейств Клуба Калиостро, – с гордостью произнесла Феофания.

– Бьюсь об заклад, никто из твоих прежних знакомых здесь ни разу не бывал! – миролюбиво улыбнулся Бест. – И даже не догадывается, кто скрывается под именем Феофания.

– И я рада этому, – хмуро заметила гадалка. – Клуб уже не тот, что прежде. А что до псевдонима… Кто бы говорил! Иннокентий Бест! Чем тебе не угодила фамилия твоего отца – Бестужев?

– Ну, – Иннокентий смущенно усмехнулся, – все-таки Бест звучит лучше и загадочнее! Чем не фамилия для знаменитого мага и кудесника?

– Маг и кудесник? – Феофания презрительно скривилась. – Твой отец рассказывал мне о твоих салонных фокусах! Тебе не красивая фамилия нужна. Ты просто не хочешь, чтобы кто-нибудь узнал о твоем прошлом! До того как тебя арестовали за кражи в ювелирных магазинах десять лет назад, ты обходился без звучного псевдонима!

Благодушие Иннокентия сразу словно ветром сдуло. Шахиня молча улыбнулась. Она прекрасно знала о прежних криминальных авантюрах своего шефа, ведь они познакомились вскоре после того, как тот вышел из тюрьмы. Прежде чем стать знаменитым иллюзионистом, Иннокентий Бестужев имел совершенно другую славу – первоклассного взломщика и грабителя банков.

– Довольно! – резко сказал Бест. – Всем нам есть что скрывать. Если бы не необходимость, я никогда не приехал бы в эти трущобы.

– Так говори, что тебе нужно, и поскорее покончим с этим! – заявила Феофания.

– Мой отец исчез несколько недель назад!

Какое-то время женщина продолжала стоять с той же надменной полуулыбкой на лице. Но когда смысл услышанного дошел до нее, Феофания не на шутку встревожилась.

– Как исчез? – воскликнула она.

– В ночь лунного затмения он в последний раз говорил со мной по телефону. А после этого его уже никто не видел! Ты наверняка слышала о событиях той ночи. О гигантском псе, об ограблении Дома вина, о даме со стеклянной косой. Желтая пресса подняла вокруг этого настоящую шумиху. Боюсь, мой отец оказался причастен к тем происшествиям.

– Ты обращался в полицию?

Иннокентий недовольно поморщился:

– А чем они смогут мне помочь? К тому же с моим прошлым… Сама знаешь, мне лучше не связываться с правоохранительными органами. Да и кто поверит, если я начну рассказывать о том, чем занимался мой отец в последние годы?

Феофания понимающе кивнула.

– Верно. У Ипполита были очень необычные интересы…

– Поиски машины Калиостро и прохода на ту сторону зеркала! – Иннокентий сжал кулаки. – В легендарную Зерцалию! Сколько раз я говорил ему, чтобы он оставил эту глупую затею! Однако он меня и слушать не хотел. И вот теперь он пропал без вести. Совсем как Назаров и Державин много лет назад!

– Ни один из искателей пути в Зерцалию хорошо не кончил, – согласилась Феофания. – Лишь князю Поплавскому хватило здравого ума вовремя остановиться. Но при чем здесь я?

– Я точно знаю, что мой отец встречался с тобой незадолго до своего исчезновения. Зачем он приходил сюда?

Феофания изумленно вскинула брови.

– О чем ты говоришь? – воскликнула она. – Я не видела твоего отца несколько месяцев. Как ты сам изволил выразиться, никто бы из знакомых по Клубу и носа сюда не сунул!

– Но только не мой папаша! Уж я-то его знаю. Если он что-то вобьет себе в голову, то ни перед чем не остановится! Он приходил сюда и говорил с тобой!

– Нет!

Иннокентий злобно нахмурился.

– Не шути со мной, Феофания! – угрожающе произнес он. – О чем вы с ним беседовали?

– Повторяю, он никогда…

Властным жестом Иннокентий заставил ее замолчать. Затем извлек из кармана смокинга небольшой диктофон.

– Узнаешь эту вещицу? – спросил он. – Она много лет принадлежала моему отцу. Он имел обыкновение записывать свои планы и просто разные мысли, чтоб не забыть. В ночь затмения он звонил мне из театра «Иллюзион» и сообщил, что поиски, которые он вел столько времени, уже почти закончены. Именно тогда я слышал его голос в последний раз. Позже, когда я начал искать отца, первым делом я пришел в эту державинскую развалюху. В помещении театра никого не оказалось, и мне не мешали. Я обнаружил диктофон в разгромленном кабинете, некогда принадлежавшем Александру Державину. Больше никаких следов отца мне пока найти не удалось. Я прослушал все записи, что хранятся в памяти этого устройства, и одна из них меня особенно заинтересовала!

Он нажал кнопку воспроизведения.

– Феофанова ни за что не хочет мне помочь! – послышался раздосадованный голос Ипполита Германовича. – Я точно знаю, что Трианон все эти годы хранился у членов ее семьи, но она упорно в этом не признается. Нужно найти способ… Заставить ее провести ритуал! И тогда я смогу получить ответы…

На этом запись обрывалась. Иннокентий торжествующе взглянул на Феофанию. Гадалка с взволнованным видом кусала губы. Казалось, она была в замешательстве.

– Так как, ты поможешь мне или нет? – спросил Иннокентий. – О каком Трианоне идет речь?

– Ты сам признал, что твой отец спятил на старости лет.

– Но он приходил сюда! Что за вещь в твоем магазине так интересовала его?

Иннокентий огляделся среди темных стеллажей и шкафов.

– Что из себя представляет этот Трианон?

– Я сказала тогда Ипполиту и то же самое скажу тебе: понятия не имею, о чем речь! Я никогда не слышала этого названия.

– Ты лжешь, – спокойно произнес Иннокентий. – И я это вижу. Это не шутки, Феофания. Я все отдам, чтобы найти отца. А если его поиски и в самом деле увенчались успехом, то у меня будет доступ к зеркальной машине и другим секретам Калиостро. И я сумею ими воспользоваться наилучшим образом, будь уверена. А сейчас выходит, что между мной и моей целью стоишь ты! Думаешь, я не сумею заставить тебя говорить?

– Много берешь на себя, Бестужев, – сказала Феофания. – Будет лучше, если вы сейчас же уберетесь из моего салона.

– Мы не уйдем, пока ты не ответишь на мои вопросы!

– Тогда я заставлю вас уйти!

Феофания вскинула скипетр Макропулоса и повернула его массивную резную рукоятку. Из основания скипетра с сухим щелчком вылетело длинное сверкающее лезвие. Бест и Шахиня, потрясенные, замерли. Гадалка направила острие скипетра, ставшего почти вдвое длиннее, в сторону Иннокентия.

– Ты еще не знаешь, с кем связался, сопляк! – процедила она сквозь зубы. – Думаешь, мы все эти годы в Клубе Калиостро в бирюльки играли? Проваливайте, пока целы!

Бест молча кивнул Шахине. Та сунула руку за спину и извлекла из-за пояса небольшой пистолет. Феофания спокойно посмотрела на направленный ей прямо в лицо ствол.

– Мы были готовы к подобному приему, – улыбнулся Иннокентий. – И ты ошибаешься, ведьма! Я прекрасно знаю, чего ожидать от членов Клуба Калиостро!

– Говори! – прошипела Шахиня. – Или больше никогда и никому не сможешь ничего сказать!

Бест тем временем приблизился к входной двери салона и перевернул висящую на ней табличку с надписью «Закрыто» наружу.

– Не дури, Бестужев! – прикрикнула на него Феофания. – Ты вор. Какой из тебя убийца!

– Откуда ты знаешь? – насмешливо спросил Иннокентий. – А как, ты думаешь, я добился своей известности и популярности? Иногда приходилось и по головам идти. Не забывай, ведь мы с тобой члены одного Клуба!

– Значит, сегодня в Клубе станет одним членом меньше! – бросила Феофания.

Сияющая полоса клинка резко метнулась в сторону Шахини.

Помощница Беста среагировала мгновенно. Она отклонилась в сторону, и острие проскользнуло у ее левой щеки. Стальной клинок с грохотом разнес стеклянную витрину за спиной Шахини, осыпав обоих посетителей стеклянным дождем.