Снега Берглиона - Лорд Джеффри - Страница 5
- Предыдущая
- 5/25
- Следующая
Но Блейд, в полуобморочном состоянии, не понял ни слов, ни жеста.
Мгновение спустя он пробил корочку льда и с головой ушел в ледяную воду. От неожиданности свело дыхание, но он тут же принялся неистово барахтаться, погружаясь все глубже и глубже. В первый момент холод едва не свел его с ума; потом заряд адреналина, выброшенный в кровь, придал ему энергии, заставив искать путь к спасению. Он бился в мрачном бездонном колодце до тех пор, пока мощным толчком обеих ног не сумел направить изнемогающее тело к спасительной поверхности. Он вылетел над темной водой полыньи и, еще не успев снова погрузиться в нее с головой, услышал, как человек что-то кричит собакам тонким пронзительным голосом. Псы, дружно попрыгав в воду, поплыли ему навстречу.
Разведчик прижал колени к груди, руками обхватил голени, надеясь, как поплавок, зависнуть на одном месте, но ему не хватило воздуха — он захлебнулся горько-соленой ледяной влагой, заполнившей горло и желудок, и все внутри, в груди и животе, сразу занемело. Но, как ни странно, в легкие попал и воздух: небольшая порция кислорода буквально оживила его.
Выпрямив ноги, он снова попытался плыть. Вокруг уже мельтешили собаки, Блейд не видел их — наступила кладбищенская темнота — но чувствовал острый звериный запах. Он вцепился в мохнатую шерсть обеими руками. Кажется, они продвигались вперед: псы неторопливо плыли в ледяной воде и тащили его за собой. Откуда тут, на замерзшей равнине, озеро? — мелькнула и погасла мысль.
На берегу вспыхнул огонек: собаки издали хриплый отрывистый вой и удвоили свои старания. Блейд, теряя разум и память от холода и усталости, чувствовал, что лежит теперь на спинах сбившихся в кучу псов словно на шерстяном ковре с длинным ворсом. Снова раздалась команда, и мохнатый плот приподнял его; видимо, собаки карабкались на твердую почву. Он снова отметил, что голос его спасителя звучит отрывисто, но по-детски нежно, словно звон серебряного колокольчика.
Интересно, кто звонит в этот колокольчик, подумал Блейд, и лишился сознания.
* * *
Все дальнейшие события запечатлелись в его памяти будто обрывки сна; при желании он мог восстановить общую картину, но ручаться за каждую деталь не решился бы.
Перед ним метался сонм бредовых видений, порожденный боровшимся с беспамятством разумом.
Вот огромные собаки легко вылезли — вместе с распростертым на их спинах нагим человеческим телом — на твердый наст и дотащили свою ношу до конусовидного шатра, прятавшегося под снежным холмиком.
Вот чья-то рука торопливо откинула полог юрты, и псы заползли в тускло освещенное пространство, обтянутое кожами. Блейд, сквозь полусомкнутые веки, разобрал, что юрта сшита или собрана из треугольных полотнищ и сравнительно невелика — ярда четыре диаметром.
Вот собаки остановились в центре и покорно легли на утоптанный снег; разведчик погрузился в их мех еще глубже.
Вот чьи-то руки с нежной кожей перевалили его тело на ложе из шкур — просторный мешок, набитый чем-то мягким и теплым, словно пух.
Легкий пряный запах защекотал его ноздри. Хозяин жилища вышел, потом опять вошел и, как показалось Блейду, поставил разогреваться какой-то котелок на некое подобие походной печки. Она была раскалена и распространяла вокруг приятный жар.
Сознание разведчика словно плавало на грани бреда и реальности, сна и яви. Постепенно он стал приходить в себя; из горла хлынул поток воды, плечи, грудь, живот сотрясла дрожь. Глаза его широко раскрылись, руки лихорадочно шарили вокруг, словно в поисках оружия; он понимал, что находится сейчас в полной власти своего спасителя. Профессиональная выучка, однако, брала свое: он успокоился, хотя еще не спускал подозрительного взгляда с туземца. Тот плотно задернул полог, подошел к очагу, снял варежки и откинул капюшон.
Ричард Блейд не сумел справиться с удивлением — застонав, он ошарашенно уставился на тонкое бледное женское лицо, освещенное слабыми бликами огня. Незнакомка стояла у раскаленной печурки, помешивая в котле какое-то варево: над ним уже подымался легкий парок. Услышав стон, она повернула голову, кивнула, словно отметив, что гость очнулся, и явно засуетилась, торопясь приготовить горячее питье. Блейд видел, как она подбросила в котелок мелко перетертые ароматные травы, потом, определив — видимо, по запаху, — что настой готов, отлила немного в миску и капнула туда что-то из крохотного пузырька.
Осторожно обойдя печку, она шагнула к Блейду; теперь, в трепещущих отблесках пламени, он видел лицо своей спасительницы более ясно.
На первый взгляд, черты ее выглядели несколько застывшими, а взгляд — излишне целеустремленным; но на второй… Да, со второго взгляда Блейд пришел к мнению, что она была красива — той хрупкой сказочно-ледяной красотой, которая могла оттаять под теплым взглядом и жаркими поцелуями, обещая много приятных неожиданностей. Едва он подумал об этом, как именно так все и произошло — глаза женщины блеснули, ока легко улыбнулась, и странник, оживая, понял, что прогноз был верен.
— Пей, — она поднесла к его рту плошку со своим варевом. — Пахнет неважно, но выпить надо. И как можно быстрее!
Блейд сделал глоток, затем второй. Он еще не чувствовал вкуса — видимо, проморозил все внутренности, от горла и до желудка. Как обстояло дело со всем прочим? Об этом он боялся даже помыслить; но если его язык не ощущал ничего, то что же говорить о наружных органах?..
— Меня зовут Аквилания, — произнесла женщина, не давая Блейду перевести дух и открыть рот, — но это очень длинное имя. Я предпочитаю прости Аквия… Нет, нет, — она поспешно приложила ладошку к его губам, заметив, что он пытается что-то произнести. — Сначала ты выпьешь все до последней капли, а потом уже скажешь, как тебя зовут. Договорились?
Блейд опустил веки в знак согласия. Он согревался и начал чувствовать не только запах, но и отвратительный вкус пойла, поэтому с лихорадочной поспешностью проглотил остатки целебного настоя. Только затем ему пришло в голову, что лечение могло оказаться опасней болезни. Что, в конце концов, он знал об этой женщине? Кто она? Знахарка? Колдунья? Ведьма?
Ее зеленоватые глаза впились в зрачки разведчика, и он вдруг начал успокаиваться; казалось, его спасительница излучает невидимые флюиды доверия и благожелательности.
— Молодец, — похвалила она, затем с нежностью провела мягкой ладонью по лбу Блейда. — Молодец, — повторила она, — ты — крепкий человек, сильный и терпеливый. Как твое имя, незнакомец?
Он сглотнул и произнес заплетающимся языком:
— Риард… — и запнулся, не в силах ни повторить, ни пояснить, что немного ошибся; губы и язык еще плохо повиновались ему.
— Красивое имя — Риард, — кивнула женщина и вновь провела по лбу Блейда ладонью, вытирая испарину. — Ты скоро придешь в себя, Риард, — сообщила она, посмотрев на влажные пальцы. — Ты потеешь… Это хорошо!
Она снова склонилась над ним, всматриваясь в глаза.
— Как ты попал сюда? Один, голый? Откуда ты взялся?
— Риард… — повторил Блейд, рассчитывая, что голос его, хриплый и едва слышный, подскажет женщине, что у него нет сил для объяснений; пусть думает, что спасенный потерял память. Когда он узнает больше об этом мире, не составит труда сочинить подходящую к случаю легенду.
Но сил у него действительно почти не осталось, а вот что касается памяти… Даже если рассказать правду, она в нее все равно не поверит.
Внезапно женщина откинула голову и на лице ее мелькнуло изумление. Казалось, она прочитала его мысли — но в это уже не мог поверить сам Блейд. Впрочем, ему было уже не до того: он почувствовал, как внутри словно взорвалась огненная бомба и пот брызнул из пор чуть ли не фонтанчиками. Он исходил испариной минуты полторы, после чего наступило облегчение; внутри разливалось приятное тепло, голова пошла кругом.
Аквия довольно кивнула и отдала собакам какую-то команду. Животные зашевелились, полезли на ложе, прижимаясь к бокам разведчика; одна взгромоздилась на его ноги, другая — грудь. Их шерсть была неожиданно сухой и теплой, и сейчас они походили на длинные пушистые меховые валики. Когда движение мохнатых тел прекратилось, разведчик почувствовал, что кожа его тоже стала теплой и сухой.
- Предыдущая
- 5/25
- Следующая
