Набег - Григорьева Ольга - Страница 43

— Он…

Хвити отступила, оставляя в Айше обычную человеческую боль. Не договорив, Айша рухнула лицом в теплые бабьи коленки и заплакала…

Боль и нежелание жить ушли со слезами. Остаток ночи Айша проспала, прижимаясь к пухлому боку Шулиги, а утром, с первыми зачатками света, беглецы двинулись в путь. Первой шла Шулига — она хорошо знала здешние места, хоть по рождению была ободриткой, а не варгой. Ее отец, один из ободритских кнезов по имени Ист, выдал ее замуж за воина-варга, когда Шулиге не исполнилось и двенадцати лет. Муж-воин умер в первый же год ее замужества. Оставшись вдовой, Шулига присмотрела себе нового жениха — одного из озерных варгов.

— Он был высоким и красивым, — топая впереди Айши и отгоняя сломанной веткой весеннюю мошку, рассказывала Шулига. — Но главное — он был богатым. Имел свой дом, двух жен, лошадей и скотину в усадьбе…

Она вела путников через лес, без тропы, поэтому то и дело останавливалась, перебираясь через кочку или ствол поваленного дерева. Рассматривала кору на деревьях, терла ее пальцем, принюхивалась к ветру. Айша знала все эти способы нахождения пути, но после долгой, похожей на болезнь тоски она едва передвигала ноги. Внутри Айши было пусто и холодно. В голове вертелось предсказание Финна. Все, что предрекал старик, сбывалось — и буря, и капище четырехликого бога, откуда начала свой путь тьма, и множество смертей… "Тьма поглотит живых, чтоб испытать ту, которая стала жить. Хвити не умеют жить, она пойдет на зов…" говорил Финн. Он был прав, жить без Бьерна Айша не могла, не умела. Шулига заставила ее. Какая сила привела ободритку на Айшин путь? "Выбор…" — предупреждал Финн. В появлении Шулиги был какой-то тайный смысл, знак. Ничто на свете не случайно. Но какой? Айша не знала…

Шагающий позади Харек натыкался на нее, недовольно сопел. Хареку сильно досталось в той битве в Гаммабурге, и если бы не Шулига, вряд ли бы Волк остался в живых. Ободритка выходила его, подняла на ноги и помогла бежать из плена. После случившегося Айшу не удивляла привязанность Харека к пухлой, коренастой и неприметной бабе, но что могла домашняя на вид ободритка найти в желтоглазом берсерке, оставалось загадкой.

Лес сгустился, стали попадаться редкие березы, потянулись вниз с пологого склона. Размякшая почва, покрытая жухлой прошлогодней травой, перегнившей за зиму, скользила под ногами. Спускаясь, Шулига хваталась за низкие кусты, с придыханием продолжала:

— Когда озерный женился на мне, пришлось избавиться от двух прежних его жен…

— Ты их убила? — Айша вспомнила цепкие пальцы ободритки на своем лице, но не ощутила ни злости, ни обиды. Знак судьбы, вот чем была Шулига… Не человек — знак…

— А что мне оставалось? — не оборачиваясь, Шулига пожала плечами. — Зачем мне муж, который делит добычу и ласки на трех жен?

Она поскользнулась, плюхнулась задом на землю, ругнулась, требовательно протянула руку:

— Помоги.

Айша помогла ей встать на ноги.

Для своей полноты Шулига была удивительно легкой. Встав на ноги, она приподняла юбку, выпростала из-под подола маленькую стопу в кожаном сапоге, попыталась покрутить ею, сморщилась от боли.

— Передохнем? — предложила Айша. Она очень устала, во рту стояла сухая горечь. Мысль о смерти Бьерна понемногу срасталась с ней, как срастается с деревом круглый гриб чага, становилась ее частью и уже не высасывала из нее жизнь. Да этой жизни уже и не было, только пустота…

— Спятила? — Шулига наступила на больную ногу, скривилась, однако двинулась вперед. — Варги наверняка ищут нас. Они хорошо читают следы, поэтому до заката нам надо прийти на земли духов…

— Куда? — еще в обозе Айша слышал о какой-то деревне духов, куда их везли варги.

— На земли духов, — терпеливо повторила Шулига. — Туда варги не сунутся. Они привозят пленников к оврагу, откуда начинается деревня духов, сталкивают вниз и убегают. Шибко боятся…

— Боятся чего?

— Ты же ведьма, сама должна знать.

Шулига покряхтывала от боли, но уверенно шла вниз по склону.

Прошлогоднюю траву сменил мох, редкие березы и осинки сгустились, запахло болотом. Айша потянула носом знакомый с детства запах. Подумалось о родном Приболотье, о Затони с ее могучими старыми осинами и сырыми кочками. Там дед Батаман учил Айшу языку кромки, тайным знакам и наговорам, песням трав и деревьев. Многих кромешников Айша видела своими глазами, например старую Букарицу, что пряла пряжу в их подвале, хотя дед называл ее обычной служанкой, или толстую Жмару, что заходила однажды на огонек, или Блазня, который явился ночью в грозу и долго о чем-то шептался с дедом в углу за очагом…

— Ты называешь духами тех, что живут за кромкой — поинтересовалась болотница у Шулиги.

— А почем мне знать, за кромкой они живут иль нет, — откликнулась та. — Это вам, колдуньям, положено знать, кто да что…

Айша споткнулась о вылезший из-под мха корень, чуть не упала. Харек подхватил ее сзади под локоть. Обернувшись, болотница взглянула в желтые глаза берсерка, попыталась благодарно улыбнуться. Улыбка не получилась. Харек потрепал ее по плечу:

— Надо идти.

— Недалеко уже, — поддакнула Шулига. Вытянула вперед руку, указательным пальцем ткнула за лощину, на поднимающийся вверх поросший сухими кривыми деревьями склон. — Как через овраг переберемся, так и начнутся их земли…

Какое-то время путники молчали, почти на четвереньках сползая по ставшему крутым спуску. Мох влажно чавкал под пальцами, ноги и низ одежды намокли. Из оврага тянуло гнилью. Этот запах уже не походил на запах родной болотистой Затони…

Айша поморщилась, догнала прихрамывающую Шулигу:

— Ты уже бывала здесь?

— Да. С друидами. А до того — третий муж приводил. Два раза.

— Зачем?

— Хотел ребеночка. В тот год варги отдали духам много пленников, думали, что духи станут добры к ним. Вот некоторые и шли к оврагу…

— Сюда?

— Почему — "сюда"? Просто к оврагу. Варги строят свои жилища у озера, на берегу, а чуть дальше от берега есть несколько оврагов, таких как этот. Они похожи на огромные круги. Внутри этих кругов и стоят деревни духов.

— Ведьмины круги, — вслух подумала Айша.

— Может, и так, — кивнула ободритка, оглянулась на Харека. В карих глазах Шулиги вспыхнул теплый лучик, на миг осветил усталое бабье лицо и исчез. — Только проку с этих кругов никому не было. Духи не дали мне ребенка, зато отобрали последнего мужа.

— Он умер? — Айша не понимала, кого ободритка столь упорно именует духами. Никто из известных ей кромешников не мог жить в ведьминых кругах и уж тем более — целыми деревнями. Даже домовые и дворовые нежити, обычно живущие тесно, словно родичи при одном дворе, не называли свои дома деревнями. К тому же обижать людей не входило в их привычки. Разве что в конце рюена мог пошуметь Волосатка, или в середине березозола бесился, сбрасывая старую шкуру, Дворовик ^[59]…

— Духи съели его. Как и двух первых, — равнодушно сказала Шулига.

Спуск наконец закончился, приведя путников в сырую и вонючую полутьму оврага. Дневной свет не добирался до гнилой овражной хляби, ноги Айши почти по щиколотку утопали в грязной жиже.

— Съели?

Вопроса болотницы Шулига не услышала, замерла, будто выученная на дичь псина, подняла вверх маленькую ладонь, призывая к молчанию. Айша затаила дыхание. Вокруг стояла тишина.

— Здесь живут мертвые духи, — склоняясь к Айше, прошелестела ей на ухо Шулига. — Они никого не едят, но могут убить…

Словно откликаясь на ее шепот, в темных кустах лощины что-то затрещало. Треск был далеким, глухим, но весьма отчетливым. "Выбор…" — пробормотал над ухом голос Финна.

— Нет… — Невольно рука Айши отыскала руку ободритки, стиснула. Пальцы Шулиги дрожали.

Треск стал приближаться, в темноте оврага послышалось тяжелое дыхание, словно некто страшный, огромный и тяжелый выбирался из непроглядной тьмы нежитей.

Айша попятилась.

— Это они! Учуяли! — взвизгнула Шулига. Рванула руку болотницы, увлекая ее за собой. — Бежим!