Выбери любимый жанр

Последний князь удела(СИ) - "Димыч" - Страница 34


Изменить размер шрифта:

34

  - Раз о замятне из Крыма не слыхать, таче жди по первой траве - Бакшеев в сказанном был вполне убеждён.

  Для проформы навестив вместе с Габсамитом пленного мурзёнка, поговорил и с ним об ожидаемом на весну набеге. Тот ничего конкретного сообщить не мог, но в то что Гази-Гирей попробует перед окончанием торга о размере поминок - тыша заново испытать крепка ли защита русских рубежей верил всерьёз. Стремительный и хитрый крымский хан по прозвищу Бора был для пленного татарчонка объектом восхищения и подражания.

  Пользуясь полученными сведениями сел писать ответ, держа образцом полученное письмо. Проще было бы поручить это какому-либо подьячему, но делать суть переписки известной широкому кругу населения я не собирался. Закончив за пару часов этот труд по выписывания буковок с завитушками, вышел во двор, привлеченный громким голосом Ждана, опять распекавшего какого-то растратчика.

  Бранил Тучков немого кузнеца Фёдора, и, похоже, изрядно в этом перегибал палку, тот уже порывался уйти, возмущённо размахивая руками.

  -Что за свара, о чём пря? - я попытался выяснить причину скандального спора.

  -Да вот, коваль жалится, мол, старые горшки для железа закончились, а новые в печи от жара бьются - разъяснил Ждан, как он смог всё это понять из жестикуляции нашего кустарного производителя стали осталось загадкой.

  -Надобно розыск учинить чьим небрежением такой убыток сотворён - доложил своё видение ситуации дядька - Мню, тут Федорка кривыми своими руками напутал чего аль горшечники нарошно товар портят-

  -Гончарам то на што порча сия потребна?- лично я причин для саботажа не видел.

  -Куплей чтоб больше было, им то с того прибыток - открыл мне глаза на коварство артели глиняных дел мастеров Тучков.

  На улицу изготовителей глиняных тиглей выехала представительная делегация. Гончары клялись и божились, что никак технологию не меняли и от саботажа отрекались. Полностью отрицал свои ошибки и возможность отступления от рецепта кузнец Акинфов. Для выявления виновных решили приступить к натурным экспериментам. Под моим личным присмотром были изготовлены новые ёмкости для изготовления стали, причём я их специально пометил для бережения от подмены. Через день в эти горшки под внимательными взглядами загрузил тонкими слоями железо и толчёный уголь металлург Фёдор. Через два часа из двадцати тиглей лопнуло восемь. Испытания было решено вести на максимальный срок науглероживания. На третий день к полному охлаждению целыми остались лишь четыре горшка.

  -Освятить бы наново печку, да наряд струментный для глиняных дел - предложил своё решение проблемы Ждан, уже нахватавшийся от меня непонятных словечек. Как я не сдерживался, слова из лексикона прошлой жизни всё-таки влезали в мою речь, и часто перенималась окружающими, зачастую в исковерканном виде.

  -Хуже не будет - растерянно пробормотал мальчик, в иномирной своей ипостаси дико потешавшийся над религиозными предрассудками.

  Следующие два дня меня терзали мысли депрессивного характера. Провал идеи с металлом ставил под угрозу весь мало-мальский появившийся технический авторитет маленького князя. Да и любая программа улучшения условий жизни упиралась в проблему материалов. Ну и конечно деньги. Растрата крупной суммы, в размере цены небольшого села с населением и угодьями, желания потворствовать в новых придумках у окружения никак не вызывала.

  На третий у палат удельного княжича появился кузнец Акинфов со своим старшим сыном, который представился Петром. Было пареньку лет четырнадцать - пятнадцать и предлагал он следующее:

  -Мы с родителем покумекали и решили по одному испытывать горшки. Пробу брать с одной крицы, с угля из единственного дерева, с глиной с единого места, да и пачкающий камень отбирать особо-

  Мысль была здравая, но уж больно кропотливый и долгий труд тут предстоял. Однако уже на второй день новых испытаний забрезжила надежда, зоркий глаз Петьки сына Кособокого, как его кликала уже вся округа, заметил различия в кусках применяемого графита. Путём постукивания, определения веса кусков в плошке одного размера, проведения черты на бумаге минерал был разделён на три неравные кучки. Материал был представлен на опознание всем, кто мог хоть как-то помочь в определении, а именно красильникам, серебренникам, кузнецам. Один из образцов был опознан как свинцовый блеск мастером-оловянщиком, изготавливающим и чинящим посуду. Вызванный на расспросы закупщик сырья оправдывался тем, что проверял качество лишь по следу на бумаге, если яркую черту оставляет, значит и товар добрый. Однако отсеянная свинцовая руда составляла лишь меньшую кучу из собранных трёх. Заново проведенные опыты помогли определить в качестве графита второй из отсортированных минералов. По-третьему точки зрения разделились, некоторые считали его худым свинцом, некоторые неполноценным карандашом. Тайну состава этих камешков открыть никто не сумел, но хотя бы научились их отсортировывать.

  К этому времени собрались назначенные к смотру и переписи уездные дворяне. Выборы окладчика прошли довольно мирно. Избрали двоих - Бакшеева и прежде занимавшего эту должность сына боярского Нефёда Баскова. Новые старшины удельного дворянского полка тут же устроили придирчивый осмотр людского и конского состава вместе с защитным снаряжением и оружием, демонстрируя друг другу принципиальность и осведомлённость в тонкостях проверки вооружений. Собственно меня эта процедура интересовала мало, я ещё в первые дни после перерождения насмотрелся на такое разнообразие различных доспехов и видов оружия, какое не сыщешь ни в одном музее из прошлой жизни.

  Пока я искал способ незаметно и деликатно отбыть прочь в кремль с поля перед городом, Афанасий со своим напарником приступили к смотру уже знакомого мне Гриши Отрепьева, с ним был паренёк, видимо его брат Ваня. Пока окладчики распекали его за неустройство в снаряжении, грозя урезать земельный оклад, у меня в голове билась мысль, что имя мне его очень хорошо знакомо, причём узнал я его в иной ипостаси. Озарение было таким внезапным, что я чуть не заорал. В пятнадцати шагах от меня находился самозванец, собиравшийся в ближайшем будущем присвоить моё здешнее имя и с его помощью ввергнуть страну в смуту гражданской войны. К счастью желание кричать 'Хватайте подлеца' быстро прошло. Во-первых, этот дворянин в текущей реальности мог и не совершать тех ужасных поступков, что создали ему дурную славу в моём мире. Во-вторых, внимательно за ним понаблюдав, я пришёл к выводу, что самозванцем мог быть и другой, полный тёзка угличского Гришки Отрепьева. На эту мысль меня натолкнул возраст предполагаемого организатора иностранной интервенции, он был старше моего местного тела лет на восемь - десять. Да и изрядный шрам на щеке боярского сына Григория служил слишком качественной особой приметой, чтоб ему было легко выдавать себя за другого.

  После того как Бакшеев и Басков закончили проверку готовности возможного участника и в какой-то мере организатора будущей Смуты к воинской службе, к нему подъехал князь его уезда.

  -Гриша, а у тебя сродственники в Польше есть? - таков был первый вопрос это отрока.

  -Неведомо мне о том, вроде много где из нашего рода проживают, а об том, чтоб в Польской земле кто-то обретался, не слыхал - ответил ошарашенный таким приветствием удельный дворянин - Аль извет на меня какой поступил? Тогда с доводчиком меня лицом к лицу поставьте, так вся правда и сыщется. Яз и на пытку взойду, не побоюсь-

  - Может друзья - товарищи там у тебя? Грамоты какие шлют, ты им отвечаешь? - продолжал я беседу на интересующую меня тему.

  -Помилуй Бог, с чего мне с литовскими да польскими людишками сдруживатся? Какие грамоты, княже? Аз книжной премудрости вовсе не учён, токмо подпись ставить умею. Кого хошь спроси - подтвердят сие, кто ж на меня такое довёл то? - оправдывался неизвестно от какого обвинения этот новоповёрстаный новик, и тут его тоже осенило - А-а-а, верно это с губной избы весть такая пришла! Аз прошлым годом в селе соседском изловил скотского татя, что у людей с пасьбы скотину уводил. Пожалел, пёсьего сына, не повёл к губному старосте ухо резать, плетей дал да выгнал. Тот поди вдругорядь попался, да на меня поклёп строит, чтоб с дыбы свели. За государевым словом хочет от казни отсидеться, веди меня к нему, пущай троекратно пытают на истину-

34
Перейти на страницу:
Мир литературы