Запах страха. Коллекция ужаса - Джонс Стивен - Страница 6

Костяшки пальцев уперлись в крышку, когда он отодвинул телефон от лица. Экран был слишком близко — все буквы сливались в водянистое размытое пятно. Нужно только найти клавишу, чтобы вызвать сохраненные в памяти телефона номера, и он нажал на нее с такой силой, что чуть не вывихнул палец. Символ, появившийся на светящемся окошке, выглядел бесформенным, как пятно жидкой грязи, но он знал, что это обозначение списка контактов. Он нажал на верхнюю левую клавишу, начиная жалеть, что сохранил номер Дэниела первым, и придвинул трубку к уху.

В трубке — тишина, слышалось только шипение, как будто из нее струйкой высыпалась земля. Хоть в его тюрьме было невыносимо душно, Коу обдало холодом от мысли о том, что он может находиться на такой глубине, где телефон не работает. Он повернулся на бок, чтобы хотя бы на несколько дюймов приблизить телефон к поверхности, но его плечо, не успев принять вертикальное положение, ударилось в крышку. Пока он ворочался, чтобы как-то устроиться в такой позе, в трубке раздались гудки.

Гудки продолжались, когда он рискнул лечь на спину, но ответа не было. Он уже собирался молиться, хотя и сам не знал, кому именно, когда настойчивые гудки вызова оборвались. Ответил не Дэниел. Совершенно безликий голос сообщил Коу, что абонент, с которым он пытается связаться, сейчас недоступен. Он подтвердил номер Дэниела, но уже другим голосом, менее похожим на человеческий. Компьютер перечислил цифры и предложил ему оставить голосовое сообщение.

— Это отец. Да-да, это я. Я жив. Вы похоронили меня живьем. Ты слышишь? Ты слышишь меня? Черт, возьми трубку, ты… Просто возьми трубку. Скажи, что ты вытащишь меня. Перезвони, когда получишь это сообщение. Вытащи меня отсюда. Побыстрее.

Это его дыхание заставило свет дрогнуть? Ему отчаянно хотелось продолжать говорить, пока это не заставит кого-нибудь ответить, но нельзя разряжать аккумулятор. Он закончил звонок и нажал следующую за номером Дэниела клавишу. Она должна была вызвать Симону, но в трубке снова слышался тот же записанный голос.

Ему почти казалось, что все это жестокая шутка, даже когда составленный из кусочков голос произносил телефонный номер. Поначалу, когда сообщение закончилось звуковым сигналом, он молчал, но потом, испугавшись, что связь может прерваться, начал лепетать:

— Это я. Да, твой отец. Кому-то не терпелось избавиться от меня. Тебя тоже нет у телефона, или ты боишься ответить? Может, вы все там празднуете? Не хочу портить вам праздник, просто пришли кого-нибудь, кто меня откопает.

Он был близок к истерике. Не такие сообщения нужно оставлять. В его положении он не может позволить себе ссориться с семьей. Неуклюжие пальцы уже отменили звонок — наверняка ведь связь не сама разорвалась. Стоит ли еще раз набрать сына и дочь? Впрочем, есть ведь и друзья, которым можно позвонить. Если бы только припомнить их номера! И тут он понял, что нужно сделать только один звонок. И зачем он такдолго своей семье названивал? Он провел пальцем по светящимся кнопкам, нашел нижний ряд и трижды нажал на девятку.

Едва он успел опустить трубку к уху, как гудок прервался голосом женщины-оператора.

— Экстренная служба, — сообщила она.

Когда она спросила, какая помощь ему требуется, не теряя ни секунды, Коу сказал: «Полиция», но она продолжала задавать протокольные вопросы. «Полиция», — повторил он громче и грубее.

После этого наступила ватная тишина. Не думала же она, что человек в опасности будет задумываться о вежливости, в самом деле? Но он был готов десять раз извиниться, лишь бы она его выслушала. Прежде чем он успел что-то добавить, раздался мужской голос:

— Полиция Глостершира.

— Мне нужна помощь. Вы не поверите, но меня похоронили заживо.

Голос его звучал слишком сокрушенно. Его чуть не бросило в истерический смех, когда он пытался понять, какой тон подходит для этой ситуации, но полицейский не молчал:

— Как вас зовут, сэр?

— Алан Коу, — ответил Коу и замолк, пораженный мыслью о том, что это имя должно быть выбито на могильном камне в шести футах над ним.

— И откуда вы звоните?

Вопрос этот как будто подчеркнул тошнотворное зеленоватое свечение обитых стенок и крышки. Полицейский хочет узнать номер его телефона? Коу ответил.

— А где вы находитесь, сэр? — протрещал голос в самое ухо.

В голову Коу внезапно пришла страшная мысль о том, что дети не просто поспешили с погребением, а по какой-то причине, о которой он даже боялся думать, похоронили его не рядом с женой, а в другом месте. Нет, кто-то из родственников должен был этому воспротивиться.

— Мерси-хилл, — не очень уверенно произнес он.

— Я не расслышал, сэр.

У мобильника садится аккумулятор?

— Мерси-хилл, — прокричал он так громко, что тусклый свет даже как будто мигнул.

— Где именно на Мерси-хилл?

От каждого вопроса осознание того, в каком месте он находится, становилось все отчетливее, и ответы ему приходилось давать все более неприятные.

— Перед церковью. — Онс трудом заставил себя произнести эти слова. — Восьмой ряд. Нет, девятый, кажется. Налево от дороги.

Ответа не было. Наверное, полицейский вносил данные в компьютер или записывал от руки.

— Как долго вас ждать? — Чувство более сильное, чем любопытство, заставило его голос дрогнуть. — Я не знаю, сколько здесь воздуха осталось. Наверняка немного.

— Вы утверждаете, что похоронены заживо на кладбище?

Полицейский говорит так громко, потому что связь слабая?

— Да, это я и утверждаю, — так же громко ответил Коу.

— Предлагаю вам положить трубку, сэр.

— Но вы не сказали, как быстро приедете.

— Лучше надейтесь, что у нас не будет на это времени. Нам и без вас хватает розыгрышей на Хэллоуин.

В один миг силы покинули Коу, дыхание перехватило, что было устрашающе похоже на удушье, но ему с трудом удалось произнести:

— Вы думаете, я вас разыгрываю?

— Я это по-другому назвал бы. Советую вам прекратить. И хватит изображать такой голос.

— Я ничего не изображаю! Вы что, не слышите: я говорю совершенно серьезно! Из-за вас я расходую воздух, вы… Хорошо, дайте поговорить со старшим.

— Предупреждаю вас, сэр, мы можем отследить звонок.

— Отследите! Приезжайте, забирайте меня. — Голос Коу сорвался на крик, но прозвучал как-то плоско, безжизненно. Он разглагольствовал сам с собой.

Связь оборвалась, или это полицейский повесил трубку? Достаточно ли информации он успел дать, чтобы они нашли его? Может, стоит выключить телефон, чтобы не разряжать аккумулятор? Но вдруг при выключенном телефоне полицейские не смогут определить, где он находится? Мысль о том, что придется лежать в полной темноте без света, не зная, придет ли помощь, как будто придвинула стенки и крышку ближе к нему, заставляя задыхаться. Когда он чуть отвел согнутую руку, чтобы надавить на кнопку повтора вызова, загоревшийся зеленый словно опустил раздувшийся потолок еще ниже. А когда он быстро поднес телефон к уху, от этого потолок как будто еще больше приблизился.

Женщина-оператор ответила сразу.

— Полицию, — попросил он, едва она произнесла первое слово. — Переключите на полицию.

Узнала ли она его? По молчанию в трубке невозможно определить. Из нее донеслось такое обрывочное шипение, что он испугался, не прервалась ли связь, но потом другой женский голос произнес:

— Полиция Глостершира.

Какую-то долю секунды ему казалось, что это снова оператор. Однако наверняка женщина-полицейский окажется более отзывчивой, чем ее коллега.

— Это Алан Коу снова, — произнес Коу со всем спокойствием, на которое был способен. — Даю слово, это не шутка. Они похоронили меня, потому что подумали, будто я умер. Я уже звонил вам, но мне не сказали, чего ждать. Я могу надеяться на то, что ко мне кто-то выехал?

Сколько воздуха ушло на то, чтобы это произнести? Он задержал дыхание, как будто этим можно было компенсировать его растрату, хотя ему показалось, будто стенки и потолок вздулись, и услышал приглушенный голос женщины-полицейского: