Доктор Солт покидает город - Пристли Джон Бойнтон - Страница 19
- Предыдущая
- 19/49
- Следующая
— Большинство мужчин, которых я встречаю в последнее время, тоже пытаются взять меня в оборот, правда, они действуют в основном руками. Однако доктор Солт — это что-то новенькое для меня. Но хватит о нем. И вообще, если вы еще раз упомянете Норин Уилкс, я выставлю вас за дверь. Расскажите о себе.
— Это неинтересно, Джилл. Мне тридцать три года, я всего лишь университетский лектор, физик, холост, живу с мамой, Мэгги и отцом, когда он на месте. Помимо работы увлекаюсь коллекционированием. Собираю бабочек. Они так милы. Я умнее, чем это может показаться, однако не гигант мысли.
— У вас есть подружка?
— Сейчас нет. Но их конечно, было немало. В университете легко смотрят на проблему секса, видимо, пытаясь доказать широту своих взглядов. Кстати, а кто был тот неопрятный краснолицый здоровяк, с которым вы как-то раз появились в книжном магазине моего отца?
— Он только что звонил из Нью-Йорка, это Томми Линсдейл.
— Вы его любите?
— Если вас это действительно интересует, то, конечно, нет, Алан. Но мне с ним тепло и уютно. Он такая же фальшивка, как и я. Изображает из себя грубияна, циничного торгаша, подделывается под американца. Томми отличный работник, иначе Доннингтон, который не особенно его жалует, не стал бы так хорошо ему платить. На самом же деле за всем этим ухарством и попойками умишко семнадцатилетнего юнца. Когда Томми трезв, он боится всего на свете. Но он был добр ко мне в те времена, когда я уже решила, что повсюду только черствость и безразличие. Я действительно многим ему обязана, всеми теми прелестями жизни, которыми мы сейчас наслаждаемся, например. И не надо говорить, что вы не представляете, о чем речь. Вспомните, как я наповал сразила вас в вашем магазине. Я знаю все и избавлю вас от необходимости в этом признаваться. Мои прекрасные глаза, мой очаровательный носик, мои чувственные губы — все это было вами замечено, и вы помнили обо мне много дней, много недель.
— Месяцев, — сказал Алан. — Это правда. Я не мог вас забыть, хотя даже не запомнил как следует.
— По правде говоря, мой сладкоречивый друг, когда я приехала в Бекден, у меня не было денег, чтобы заниматься своей внешностью, и если бы вы увидели меня тогда, то тут же забыли бы и побежали за очередной бабочкой для вашей коллекции.
— Не думаю, — ответил Алан. — А где вы жили раньше?
— В огромном городе, мой дорогой. Конечно, в Лондоне. И конечно, была любовная связь, жгучая страсть до потери пульса.
— Как у Мэгги.
— Интересно, что вы об этом вспомнили.
— Три года… Ее парень был женат.
— У меня было по-другому. Мой любовник шел на все, чтобы не жениться. Очень осторожный молодой человек. Снял с девочки пеночки, такие сладкие для него поначалу, а потом исчез, вонючка. Длилось это года два.
— А что потом?
— Великое отступление от Москвы на запад. Работа в Гемпстеде сиделкой, паровые омлеты, вечные насморки, аспирин, горячий джин… Потом одна моя подружка поведала мне о Томми Линсдейле и клубе «Юнайтед Фэбрикс». Она уже проводила там вечера. Я потратила последние сбережения на костюм, шляпку, туфли, приличную косметику, приехала сюда с девятью фунтами в кармане и настояла на свидании с Томми. Таким образом я получила работу в торговом отделе, а очень скоро мне пришлось заняться торговлей дешевыми девчонками для вечеринок. Я сама несколько раз выступала в роли хозяйки закрытых вечеров. Иногда в клубе, а порой и здесь, в этой квартире.
— Это квартира Линсдейла?
— Нет. Этот многоквартирный дом принадлежит попечительскому управлению развития Бекдена, которому патронирует — вы понимаете меня, Алан? — «Юнайтед Фэбрикс». Поэтому, когда они поймут, что я им больше не ко двору, меня выставят вон, и все.
— Может быть, вам лучше уйти самой?
— Глупости.
— А вам приятно в постели с этим Линсдейлом?
— О, прекратите.
— А что вы скажете о девицах, которых поставляете для вечеринок?
— Вы же слышали, что я о них сказала. И хватит об этом! — Джилл вдруг вскочила, покраснев от гнева. — Мне уже достаточно наговорили этот мерзкий Солт и ваша сестра! Если вы добавите хоть слово… Лучше уходите!
Он встал, подошел к ней совсем близко и с высоты своего роста уставился в лицо Джилл. Она, подняла на него настороженный взгляд.
— Не трогайте.
— Что вы имеете в виду?
— Не вздумайте меня обнять. Я не в том настроении. Не обещаю боксерской схватки, но я умею постоять за себя. Так что лучше сядем и продолжим наш приятный разговор, но без провокационных вопросов и благих пожеланий. Или можете убираться.
Длинные руки Алана стиснули ее плечи так, что она даже не стала пытаться вырваться.
— Не будет ни схватки, ни объятий. Джилл. Я не коснусь вас больше, не коснусь до тех пор, пока вы сами не попросите меня об этом. Я говорю серьезно. — Он отпустил ее и сел на место. — Я пришел не за тем, чтобы провести с вами ночь.
— И вообще не для того, чтобы встретиться со мной, да?
Резко прозвенел дверной звонок.
— Ах, черт! — вскрикнула Джилл и пошла открывать.
Алан услышал женский голос:
— Дорогая, это всего лишь я.
Гостье ответила Джилл:
— О Боже, это ты.
— Ты не одна? Я ревную! Ну-ка пропусти, дай мне пройти.
Опередив Джилл, в комнату вбежала девушка лет двадцати. Ее узкое личико казалось несколько помятым и отечным. На ней были роскошная меховая шубка, черный свитер и линялые синие джинсы. Она уставилась на Алана, открыв рот.
— О, мужчина. А он ничего, дорогая. Слушай, если тебе надо…
Отрывисто и холодно Джилл проговорила:
— Алан Калуорф — Эрика Доннингтон.
— Какой серьезный джентльмен. Но смотрится неплохо, — заявила Эрика. — Ах, дорогая, ты же меня знаешь, я ведь не обращаю внимания на мужиков.
Типичная невротичка, да к тому же изрядно навеселе.
— Дорогая, мне нужен хороший глоток джина с тоником.
— По-моему, ты уже достаточно наглоталась.
— Джилл, дорогая, это была такая гадость. Одна девчонка затащила меня в клуб «У Баззи», ну, знаешь, где заправляет этот толстяк — бззз, бззз… Они не представляют, что такое настоящая выпивка, подают какую-то лимонно-апельсиновую дрянь, но по знакомству могут подкинуть бутылочку. Правда, даже джин там какой-то странный. Мне кажется, сам старина Баззи его и гонит. — Она налила себе в стакан куда больше джина, чем тоника, и выпила одним махом. — Ну вот, теперь другое дело.
— Идиотка, зачем ты туда ходила?
— Я же тебе сказала, я пошла с одной девчонкой, но эта дура оказалась такой недотрогой, ужас один… — Эрика подошла ближе к Алану. — Давайте поговорим?
— Давайте, мисс Доннингтон.
— Зачем так официально. Зовите меня просто Эрика, весь город так меня зовет. И другие города тоже. Вас не удивляет, что Джилл груба со мной? Не заметили? Должны были заметить. Все потому, что я влюблена в нее, а она не хочет меня любить.
— Сядь и замолчи, Эрика, — сердито сказала Джилл.
— Как вас зовут? Алан? Алан, а с вами такое было? Вы любите кого-то, а вас — нет.
— До сих пор этого не случалось, — ответил ей Алан. — Правда, возможно, я слишком самоуверен. Но сейчас, мне кажется, такое вполне может произойти.
Он посмотрел на Джилл, но та сморщила носик и медленно покачала головой. Алан почувствовал, что она хочет предупредить его, чтобы он не болтал лишнего в присутствии Эрики. Джилл смотрела на нее с явным отвращением. Но Алан решил, что следует все же что-то сказать.
— Эрика, сэр Арнольд Доннингтон — ваш отец?
— Да. И это ужасно.
— Почему?
— Вы его не знаете.
— Да, не знаю.
— А кого вы знаете?
— Ну, примерно человек пятьсот — шестьсот.
— Господи, да откуда же столько знакомых?
— В основном из университета, я там преподаю.
— Так и знала! А я чуть было туда не поступила, чтобы угодить папочке, но потом подумала, к чему мне эта волынка, тем более папочка не особо старается меня порадовать. — Она притянула к носу прядку волос и дунула на нее. — Ну а что вы тут делаете? Пытаетесь трахнуть Джилл, пока нет Томми Линсдейла?
- Предыдущая
- 19/49
- Следующая
