Иллюзии «Скорпионов» - Ладлэм Роберт - Страница 28

• Предыдущая
• 28/138
• Следующая

— Отлично, значит, ваша жизнь в полном порядке.

— Если бы еще правительство ценило мои заслуги! Они здесь используют мои мозга уже двадцать один год, но их совершенно не заботит моя жизнь, они считают, что я плохо одеваюсь и плохо выгляжу, поэтому заявления для прессы делают идиоты, которые пользуются моими докладами, а мое имя при этом даже никогда не упоминается!

— Успокоитесь, дружище. Они ведь сами говорят, что последнее слово всегда за вами, разве не так?

— Да, это так, и это меня радует.

— Тогда выслушайте меня. Это будет несложное поручение.

— Слушаю.

— Думаю, что, пользуясь своим служебным положением, вы можете приказать иммиграционной службе и таможне пропустить в страну без проверки частный самолет?

— Конечно. В интересах национальной безопасности. Мне нужно название компании, которой принадлежит самолет, его регистрационный номер, аэропорт назначения и количество пассажиров.

— Компания называется «Санберст джетлайнз», Флорида, регистрационный номер самолета NC 201 BFN, аэропорт назначения ФортЛодердейл. На борту три человека: пилот, второй пилот и пассажир-мужчина.

— Кто-нибудь, кого я должен знать?

— А почему бы и нет? Он не имеет даже самого отдаленного отношения в нашим прошлым делам. Мы не собираемся скрывать его имя или провозить в вашу страну нелегально, совсем наоборот. Через несколько дней о его присутствии в стране станет известно всем богатым людям, и о нем пойдет много разговоров. Однако он хотел бы эти несколько дней передвигаться свободно, без шумихи, и повидаться со старыми друзьями.

— Черт побери, да кто же он такой? Папа римский?

— Нет, но есть дома от Палм-Бич до Парк-авеню в Нью-Йорке, где его будут встречать как папу римского.

— Это значит, что я, наверное, никогда не слышал о нем.

— Возможно, что и не слышали, но уверяю вас, что в этом нет ничего зазорного. Однако если бы он летел обычным рейсом и его имя было бы указано в списке пассажиров, в аэропорту его осадила бы толпа репортеров. Безусловно, в Форт-Лодердейле все его документы будут представлены вашим чиновникам, которые, без сомнения, тоже никогда не слышали о нем. Мы просто хотели бы, чтобы он оставался на борту самолета, который затем приземлится на частном аэродроме в Палм-Бич, где вашего пассажира будет ожидать его лимузин.

— Так как же его зовут?

— Данте Паоло, младший барон ди Равелло, Равелло — это и его фамилия, и название провинции, в которой его предки обосновались несколько веков назад. — Падроне понизил голос. — Между нами говоря, ему даны очень большие полномочия, и все знают об этом. Он принадлежит в одной из богатейших итальянских семей. Баловень судьбы, не так ли?

— Безусловно. На их виноградниках производится прекрасное вино «Греко да Туфо», а промышленные инвестиции соперничают с инвестициями Джованни Аньелли. Данте Паоло будет изучать потенциальных партнеров в вашей стране и по возвращении домой доложит все своему отцу. Должен добавить, что все совершенно законно и, если мы сумеем оказать богатейшей итальянской семье услугу, о нас будут вспоминать с благодарностью. Разве не так поступают в нашем мире?

— Но я даже в не нужен вам для этого, министерство торговли в лепешку разобьется ради вашего богатого путешественника.

— Конечно, но это только лишние неудобства. Так что сделайте это для меня, хорошо?

— Считайте, что уже сделал. Свободный пролет, без всяких препятствий. Каково расчетное время прибытия в тип самолета?

— Семь утра завтра, самолет «Лир-25».

— Понял... подождите минутку, разрывается мой красный телефон, же кладите трубку. — Спустя минуту собеседник падроне продолжил разговор:

— Вы были правы, нам только что сообщили: самолет АВАК-2 базы ВВС Патрик взорван на Сен-Мартене, на борту находился один член экипажа. Все подняты по тревоге. Хотите обсудить ситуацию?

— Тут нечего обсуждать, «Скорпион-2». Ситуации уже нет, кризис миновал. После этого звонка я прерываю всякую связь и исчезаю.

В тысяче восьмистах милях к северо-западу от острова-крепости грузный рыжеволосый мужчина с веснушчатым лицом сидел в своем кабинете в ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния. Пепел с его сигары упал на галстук. Мужчина сдул пепел, но на водонепроницаемом материале, из которого был сделан галстук, остались следы. Он убрал сверхсекретный телефон в стальной ящик в тумбе стола. Не то что при случайном, даже при внимательном взгляде нельзя было разглядеть этот ящик: это просто была часть стола. Закурив новую сигару, он подумал, что жизнь хороша, очень хороша. Так что пошли все к черту.

При свете прожекторов аэропорта тело накрыли простыней и увезли в машине «скорой помощи». Хоторн произвел формальное опознание останков, настояв при этом, чтобы Нильсен и Пул не подходили к трупу. Невдалеке дымился корпус разведывательного самолета, прогоревший до каркаса, покореженные и почерневшие стойки шасси выступали над дымящимся, обугленным, бесформенным фюзеляжем. Металлические листы обшивки загнулись, словно обнажив полость грудной клетки громадного, перевернутого лапами вверх насекомого.

Джексон Пул плакал, не стесняясь, потом опустился на землю, его скрючило и вырвало. Тайрел встал на колени рядом с ним, он ничего не мог сделать, а просто обнял лейтенанта за плечи. Любые слова утешения по поводу смерти друга из уст почти незнакомого человека звучали бы бестактно. Тай посмотрел на майора ВВС Кэтрин Нильсен и увидел ее — оцепеневшую, с напряженным лицом, шатающуюся сдержать слезы. Он медленно отпустил Пула, поднялся и подошел к Кэтрин.

— Знаете, вам лучше поплакать, — ласково произнес он, стоя перед ней, но не пытаясь обнять. — В уставе нет ни слова о том, что это запрещено. Вы ведь потеряли близкого человека.

— Я знаю... — Майор сглотнула слюну, в глазах ее появились слезы, но она сдержала их, потому что не хотела, чтобы ее видели плачущей. — Я чувствую себя такой беспомощной, такой растерянной.

— Почему?

— Я потеряла контроль над собой, а меня тренировали для того, чтобы я его никогда не теряла, — добавила она.

— Нет, вас учили не проявлять своей нерешительности перед подчиненными. А это совсем другое дело.

— Я... я никогда не участвовала в боевых действиях.

— А сейчас участвуете, майор. Может быть, вам никогда больше и не придется увидеть бой, но сейчас вы видите его.

— Вижу бой? О Боже, но я никогда не видела убитых... тем более кого-нибудь из близких мне людей.

— Но это и не входит в программу полетной подготовки.

— Я должна держаться.

— Тогда это будет выглядеть фальшиво и чертовски глупо с вашей стороны, а это недостойно офицера. Это не кино, Кэти, а реальность. Никто не доверяет военачальнику, который не выражает никаких эмоций при потере близких. А знаете почему?

— Сейчас я вообще ничего не знаю...

— Тогда я скажу вам. Потому что он может погубить своих подчиненных.

— Вот я и погубила Чарли.

— Нет, вы не виноваты, я ведь тоже был там. Чарли сам настоял на том, чтобы остаться в самолете.

— Я должна была приказать ему не делать этого.

— Вы так и сделали, майор, я слышал. Вы действовали по уставу, но он отказался выполнить ваш приказ.

— Что? — Она уставилась на Хоторна. — Вы ведь просто стараетесь успокоить меня, да?

— Только самым разумным образом, майор. Если бы я пытался смягчить ваше горе, то, наверное, обнял бы вас и позволил выплакаться. Но я не собираюсь делать этого. Во-первых, вы будете потом презирать меня за это, а во-вторых, вам сейчас предстоит встреча с американским генеральным консулом и несколькими людьми из его администрации. Их задержали возле ворот, но они подняли шум по поводу дипломатического статуса, так что их пропустят, и минут через пять они будут здесь.

— Это вы юс вызвали?

— А теперь поплачьте, леди, поплачьте о Чарли, а потом возвращайтесь к уставу. Все в порядке, я буду рядом с вами, и никто не сможет запретить мне этого.

• Предыдущая
• 28/138
• Следующая