Королева Риррел - Жаринова Елена - Страница 14

— Позволь мне рассказать, Сияющая. Это я убедила сестер принести этого человека в храм. Но я уверена, когда ты все узнаешь, то убедишься в моей правоте. Мы с сестрами отправились в… — тут искательница запнулась.

— Это не важно, — перебила ее управительница. — Говори по делу, сестра.

— Так вот, мы отправились туда, произвели расчеты и собирались уже возвращаться, как вдруг в небе появилась какая-то движущаяся точка. Неужели какая-нибудь из сестер отправилась вслед за нами? Странно — никто, кроме нас, сегодня не должен был покидать храм. Мы решили спрятаться и посмотреть, кто посмел нарушить твой запрет. Но все произошло очень быстро. Из укрытия мы увидели странный предмет, окутанный дымом, — он стремительно приближался к земле. Потом раздался страшный удар. Пыль, дым, ничего невозможно разглядеть! Но когда мы набрались смелости и подошли ближе, то увидели обломки… Не знаю, как это описать. У нас не хватило сил взять все это с собой, но я велела сестрам принести хотя бы часть. Эй, несите это сюда!

Две сестры-искательницы, с растрепанными волосами, еще не успевшие сменить одежду после трудного путешествия, приволокли в середину круга нечто, название чему я затруднилась бы дать. Больше всего это походило на птичье крыло — если бы птица могла вырасти до небывалых размеров. Я помнила бэй-тасанов — крылатых заколдованных ящеров. Но и у них не было таких крыльев.

— Вот! — с гордостью продолжила рассказчица. — Это — крыло. Крыло огромной птицы, сделанной из стекла и металла. В чреве этой птицы сидело трое человек. Наверное, они попали в ураган, бушевавший в тех местах. Двое из них погибло. Мы решили забрать в храм живого. Ты представляешь, Сияющая, о чем он может нам рассказать? — и искательница многозначительно посмотрела на свою госпожу.

— Ты хочешь сказать, он летал по воздуху с помощью этой штуки? — недоверчиво спросила та.

— Летал! — искательница кивнула. — И надо сказать, появился он издалека: там, где мы нашли его, на несколько дней пути во все стороны не было жилья. И мы решили…

— Что-нибудь было при нем? — прервала ее управительница. — Вы нашли что-нибудь еще?

На обветренном лице толстухи появилось глупо-загадочное выражение. Она залезла куда-то под складки плаща и вытащила оттуда толстый, сложенный вчетверо лист бумаги. Прежде чем Сияющая успела забрать его, искательница развернула свою находку, а я, вытянув от любопытства шею, сумела разглядеть на коричневом фоне два полушария с нанесенными на них контурами морей и континентов! Карта! Ничего удивительного — в храмовой библиотеке хранилось много карт, но… Дело в том, что на всех наших картах большая часть мира представляла собой обширное белое пятно. Имелись сведения только о северной части одного полушария, нескольких морях и побережье Лю-Штана. На карте же, отнятой у пленника, на обоих полушариях разными цветами были обозначены неведомые страны, а их названия были написаны черной тушью на незнакомом языке.

— Дай сюда! — Сияющая вырвала карту из рук искательницы. — Это все?

— Ну, на месте падения летающей птицы было кое-какое оружие, ничего интересного, обычные ножи. И еще какие-то бумаги. Правда, они слегка обгорели, но я все равно подумала, что это важно…

— Где они? — управительница сверлила толстуху взглядом.

Та вынула из-под плаща свиток — он, действительно, плохо сохранился, был измазан сажей и обгорел по краям. Управительница взяла его двумя пальцами, развернула, стараясь, чтобы никто любопытный не взглянул через ее плечо. Лицо женщины сохраняло безразличное выражение, затем она так же небрежно снова свернула свиток и обратилась к искательницам, замершим в ожидании: отругают их или похвалят.

— Вы оказали храму полезную услугу, сестры, однако, вам не следовало устраивать переполох посреди ночи. А теперь отнесите этого… этого человека в подземелье и как следует проверьте веревки. И никаких чар голубого огня, иначе он долго не протянет. Полагаю, он должен еще о многом рассказать нам. Ты, сестра, и ты — обе отвечаете за него головой. Что касается остальных… Запомните хорошенько, — она обвела внимательным взглядом холодных глаз взволнованных женщин, — под страхом наказания запрещаю вам приближаться к пленнику. Любопытство — чувство, недостойное сестры Келлион, как следует усвойте это. И отправляйтесь спать.

С этими словами управительница, не глядя больше на пленника, пошла прочь из зала, прижимая к груди карты. Стражницы подхватили пленника под мышки. Даже если бы он не был связан, вряд ли от него можно было ожидать сопротивления: полет на странной металлической птице стоил ему сломанной ноги; от ссадин не было живого места на его руках и плечах, едва прикрытых разорванной одеждой. Безвольно повиснув на руках у стражниц, мужчина обернулся, и я снова поймала его странный взгляд.

Недостойное сестры Келлион любопытство сжигало мой рассудок. Но я понимала: никаких объяснений от управительницы мы не получим. Нарушить же ее запрет и приблизиться к пленнику? Пожалуй, рискованно. Ничего не оставалось, как вернуться к себе, что я и сделала, как только пленника уволокли из зала.

Виса встретила меня голодным урчанием.

— Бедная моя! — почесала я ее за ухом. — Ты же знаешь, сейчас ночь, мне нечем тебя покормить. Подожди до утра. Сестра-кухарка очень добра к нам и никогда не отказывает, если я прошу еды для тебя.

Я отвязала поводок, и большая кошка игриво, словно котенок, прыгнула на мою кровать, застонавшую под ее тяжелым телом. Надо было ложиться спать, но вместо этого я зажгла еще одну свечу и села за стол.

Моя комната — настоящая келья — была маленькой, с узким окном, выходившим на противоположную стену храма, и солнечный свет сюда вовсе не проникал. Даже днем приходилось жечь свечи. На столе лежали две потрепанные книжки; возле стены располагалась кровать. Больше сестре Звезды ничего не было нужно: чистую одежду я забирала у прачек; если я хотела умыться и натереть тело благовониями, то брала все это в общих шкафчиках рядом с бассейном. Раньше сестры украшали свои скромные жилища дорогими сердцу безделушками, но Сияющая, придя к власти, сразу запретила это: «Между сестрами не должно быть различий, — заявила она. — Келлион любит всех одинаково». Но поговаривали, что сама управительница нарушает это правило — на ее столе нашлось место для самых разных вещей.

Странный взгляд незнакомца преследовал меня из темных уголков комнаты. Он нарушал то печальное равновесие, которое установилось в моей душе после возвращения в храм пять лет назад. И хотя я была уверена, что эта сторона жизни для меня больше не существует, память предательски возвращалась к тем дням, которые мне так хотелось забыть. Вот только хотелось ли?

Мне шел тогда пятнадцатый год, и я была влюблена. В холодном зимнем лесу, куда перенесла меня сестра-искательница вместо тела мертвой девочки, я встретила охотника — его звали Рейдан. Он был намного старше меня. Узнав, что я сбежала из храма Келлион, он обещал помочь мне, надеясь, что и я помогу ему добраться до волшебных сапфиров — главного сокровища храма.

Ночь в лесу, когда Рейдан, уснув рядом, неожиданно обнял меня, разбудила любовь. Даже теперь, укрывшись за надежными стенами храма от мирских страстей, я дрожу, вспоминая об этом. Я берегу в памяти каждый взгляд, каждое слово, каждое прикосновение — их было так мало! Всего лишь год — целый год, самый счастливый год… Рейдан никогда не снился мне после возвращения в храм, и я благодарна за это, иначе не пережила бы пробуждения! И каждый вечер я засыпаю в тайной надежде, что он мне все-таки приснится. Ибо сон — это единственная возможность еще раз увидеть любимого.

Смерть вырвала его у меня тогда, когда счастье наконец стало возможным, когда после долгих месяцев непонимания мы наконец объяснились друг другу в любви. Вырвала с кровью, которой и теперь еще истекает моя душа.