Никто, кроме тебя - Коллектив авторов - Страница 64

Антонио потерянно спустился вниз. В гостиной сидели Виктория, Алехандра и Андрее, но Антонио никого не хотел видеть и сразу же ушел к себе в кабинет. Останься он хотя бы на минуту, он бы стал свидетелем триумфа Камилы и Мауры, которые только сейчас узнали, что Ракель, наконец, уехала! Они пришли, радостно переглядываясь и улыбаясь друг другу. Это была победа! Наконец-то, эти мужланки уехали! Сколько трудов понадобилось, чтобы вытурить их навсегда! Маура была счастлива: ей снова открылся путь к сердцу Антонио, Камила, в свою очередь, была избавлена от общества этих неотесанных девиц, которые были ей отвратительны.

Но Антонио сейчас желал только одного, чтобы его оставили в покое. Он устал от всего: вопросов, ответов, просьб, объяснений, подозрений, советов, клятв, лжи. Он и сам удивился, как вымотала его эта история, но более всего он удивился, поняв, каким ударом стал для него разрыв с Ракель. Он так много вложил сил, стремясь сохранить и эту девушку, и их чувство, но результатом его деяний явился – крах… Он не смог сломить упорное сопротивление тех, кто не желал видеть Ракель в этом доме. И когда в кабинет, мягко ступая, вошла Виктория, он коротко попросил оставить его одного. И приказал Рамону говорить всем, что он уже отдыхает, лишь, если вернется, позвонит сеньорита Марта или сеньора Ракель – звать его в любое время. Рамон кивнул и удалился. Ему и в голову не пришло беспокоить хозяина сообщением о том, что на кухне его дожидается какая-то девица, приведенная в дом отвратительным Чучо.

А Мерседес ждала уже несколько часов: ведь Габриэль сказал, что сеньор Ломбардо срочно хотел говорить с ней, от этого разговора зависела их судьба… Но неумолимый Рамон только сердито говорил, что хозяин не может ее принять. Чучо видел в этом отказе происки своего злейшего врага, ведь не может хозяин, такой серьезный и обязательный, забыть о важном разговоре. И, чтобы скоротать время, предложил Мерседес навестить дона Даниэля. Но Рамон сухо сообщил, что сеньор Саманьего больше не живет здесь. Он вместе с дочерьми сегодня уехал.

Услышав эту новость, Чучо так и застыл с открытым ртом. Он мог ожидать всего, но только не этого. Ведь еще сегодня утром они никуда не собирались. Неужели дон Антонио выгнал их? К сожалению, узнать подробности было не у кого. Дон Рамон, конечно, знает, но из него разве вытянешь?

Чучо стал выкладывать Мерседес все, что он думает об этом надутом человеке. Говорят, он когда-то собирался стать священником, а потом расстригся. И это проявляется во всем. Притворяется святошей, но если бы он был настоящим христианином, он не был бы таким высокомерным. Верующий человек ведь должен быть смиренным и добрым, так по крайней мере учат в церкви. Чучо до того разошелся, что не заметил, что дон Рамон собственной персоной стоит в дверях кухни и прекрасно слышит каждое его слово. Только, когда Мерседес, заметившая дворецкого, стала делать Чучо отчаянные знаки, тот обернулся и, увидев сердитое лицо Рамона, замолчал.

Рамон, смотря на Чучо, еще более высокомерно, чем обычно, заявил, что дон Антонио устал и просит не беспокоить его. И Рамон считает нецелесообразным нарушать его покой из-за визита этой сеньоры.

– Не сеньоры, а сеньориты! – вспылил Чучо. – Неужели трудно запомнить? Святоша!

Мерседес встала, Чучо отправился ее провожать, а дон Рамон, оставшись один, сел за стол и стал лакомиться тортом. У него была одна слабость – он любил сладкое.

Клаудио, как и обещал, привез Марту в дом к Родриго – он специально поджидал ее на выезде в переулке, чтобы дома никто ничего не заметил. И вот ошарашенная Марта очутилась в гостиной Родриго, где ее уже ждали отец и сестра.

Родриго пытался уговорить Ракель остаться у него, а не искать какую-то гостиницу, но та была непреклонна. Несмотря на просительные взгляды дона Даниэля и на сердитый вид Марты, Ракель была твердо настроена уехать в гостиницу. Она больше не хотела ни от кого зависеть. Родриго был не в силах удержать ее, и скоро они втроем покинули его дом.

Стоило им уйти, как позвонил Макс. Он надеялся, что застанет там Ракель, но ее уже не было. Макс испытывал сильное раздражение: Ракель исчезла, спутав ему все карты. Нужно во что бы то ни стало ее разыскать!

А Ракель вместе с отцом и сестрой сняла дешевый номер в одной из скромных гостиниц Акапулько. Марта была недовольна, она уже успела привыкнуть к роскоши, и теперь необходимость самой тащить в номер чемоданы очень угнетала ее. Она все время ныла и сердито смотрела на сестру, которая из-за какой-то дурацкой гордости портит жизнь и себе, и всем остальным.

Ракель хорошо знала сестру – этой все нипочем, лишь бы были развлечения, наряды, кавалеры. Для нее все, что произошло – это потеря роскошного существования. Но теперь с этим покончено. Снова придется думать о хлебе насущном. К вечеру дон Даниэль и Марта, порядком проголодавшись, решили пойти поесть. Ракель отдала все свои оставшиеся деньги. На них надо было поужинать и, возможно, позавтракать. Ракель видела, что ни отца, ни Марту, уже привыкших к беззаботной жизни, ее тревожные думы не волнуют – они просто хотели есть и, с радостью взяв последние деньги, не особенно уговаривая Ракель, спустились в кафе. Здесь Марта по привычке заказала себе большой стакан сока из банана, гуайавы и дыни, но потом спохватилась и ограничилась кофе и бутербродом. Так они не бедствовали даже в Гвадалахаре! Как все это противно! Марта невероятно злилась на сестру – ведь это из-за упрямства Ракель, из-за этой ее дурацкой гордости они теперь стали нищими. И что будет дальше? Вдруг этот Пласенсиа не даст ей денег. И почему она не взяла билеты? Надо было взять, да еще денег потребовать. Это не гордость, а глупость и все.

Марта решительно направилась к телефону. Нет, она вовсе не собиралась звонить Антонио, как это было когда-то. Теперь ей было к кому обратиться. Она набрала номер Луиса. Пусть приезжает немедленно. Они с отцом будут ждать его в кафе. Луис пообещал выехать сразу же.

Однако только он положил трубку, как дверь его комнаты отворилась, и на пороге появился Макс. Он сразу же перешел к делу. Оказывается, Антонио разоблачил эту Мерседес и ее брата. В результате Ракель и ее родственники уехали из дома, возможно, Антонио выгнал их. При этом у них совершенно нет денег. Родриго Тонелли говорит, что они собирались поселиться в каком-нибудь отеле. Макс, конечно, не слишком доверял Родриго, особенно после того, как узнал про его участие в «Роберто Агирре». Но сейчас он, похоже, говорил правду. Скорее всего они остановились в какой-нибудь скромной гостинице.

– И что, вы хотите, чтобы я немедленно стал их разыскивать? – Глядя. Максу прямо в глаза, спросил Луис. – Извините, но сегодня я не могу. У меня есть одно дело.

– Твои главные дела – со мной, – резко возразил ему Макс. Он не ожидал услышать отказ от Луиса, который всегда беспрекословно слушался его.

– Сегодня я не могу, – твердо повторил Луис.

Он не стал объяснять Максу, в чем именно заключается его дело, потому что не был уверен, стоит ли открывать ему местонахождение Ракель.

Максимилиано был в бешенстве. Он не мог представить, что Луис может ослушаться его.

– Если ты не выполнишь мое поручение, можешь забыть о нашем договоре, – пригрозил он.

– Как хотите, – пожал своими широкими плечами Луис. Ради Марты он был готов на все.

Трехо вышел почти что вслед за Максом и через несколько минут уже входил в кафе, где его ждали Марта и дон Даниэль.

Марта сразу стала рассказывать обо всем, что произошло. Почти все Луис уже знал, но слушал Марту, не перебивая. Та рассказала Луису о ссоре Ракель с мужем из-за Габриэля, о том, что Ракель, как последняя дура, не взяла у Антонио ни денег, ни билетов, и теперь им приходится жить в ужасной гостинице и питаться бутербродами.

Дон Даниэль, стараясь сохранить достоинство в глазах молодого человека, на помощь которого надеялся, объяснил, что, когда Антонио пригласил его в Акапулько, он не успел взять деньги из банка, а та мелочь, которая была у него с собой, уже закончилась.