Выбери любимый жанр

Негодяи и ангелы - Антонов Антон Станиславович - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

И Чебакова отпустили домой. Потерпевшую Витек не тронул. Уж очень не хотелось ему в колонию. Уже потом, лет через пять, став бандитом, чуть ли не левым мизинцем правой руки младшего помощника самого Корня, Чебаков возжелал сатисфакции или, проще говоря, решил-таки трахнуть эту злополучную Светку, перед тем вдоволь попугав ее ножичком — но оказалось, что за эти годы она тоже приобрела «крышу» — устроилась работать в банк и завела дружбу с тамошними охранниками, а один даже стал ее любовником. На том и кончилась эта история, и всплыла вновь только после смерти Чебакова, при переборе возможных мотивов убийства. Что если Светкин любовник из банковской секьюрити воспринял рассказ о самом большом потрясении в ее жизни настолько близко к сердцу, что после повторных домогательств Чебакова решил разобраться с этой проблемой кардинально. А карточку с упоминанием «Трибунала» сделал для отвода глаз. «Белкамбанк», слава богу, забит компьютерной техникой от подвала до крыши. Не то что карточку отпечатать — можно весь город наводнить плакатами: «Мы вершим правосудие». И охранник как раз может воспользоваться техникой ночью, когда в банке никого кроме охраны нет. Был и еще один вариант. В последнее время Чебаков, по некоторым непроверенным сведениям, занимался «высвобождением» приватизированной жилплощади. То есть помогал божьим одуванчикам и чертовым алкоголикам, завещавшим или продавшим свои квартиры подставным лицам, отойти в мир иной. Даже до милиции доходили — правда, бездоказательные, но вполне убедительные — слухи о том, что Чебаков в этом замешан. Не исключено, что у кого-то из отошедших, а может быть, случайно не отошедших в мир иной обнаружился крутой друг или родственник, который и отомстил Чебакову за все хорошее, что тот успел совершить. А может, за дело мести взялся сам пострадавший — хозяин одной из квартир, попавших в теневой оборот. Ведь многие изгнанные таким образом из своих жилищ остаются в живых и просто пополняют армию бомжей. Правда, по свидетельствам очевидцев, убийца Чебакова на бомжа нисколько не походил и, по всей видимости, был молод. А молодые люди в число «клиентов» Чебакова и его компании, как правило, не входили. Исключение составляли только одинокие инвалиды. Инвалидом убийца тоже вряд ли мог быть, и все же Ростовцев, Сажин и следователь Туманов всерьез обсуждали эту версию. Уж очень не хотелось им верить в существование в Белокаменске какого-то «Трибунала», организованно уничтожающего людей — пусть даже и самых отъявленных преступников. В последнее время в Белокаменске внезапно резко возросла смертность среди бандитов низового звена. Однако до сих пор это списывали на обострение вражды между криминальными группировками. Карточка с упоминанием «Трибунала» до убийства Чебакова не появлялась ни разу. А вот теперь появилась и добавила операм и следователям головной боли. Оно, может, и правильно, что бандитов надо стрелять — однако с угрозыска строго спрашивают за каждое нераскрытое убийство, вне зависимости от того, кто убит — негодяй или ангел во плоти.

3

Телефонный звонок вырвал Олега Шрамова из блаженного сна. Чтобы дотянуться до аппарата, ему пришлось перегнуться через девушку, которая, разметавшись по постели, заняла добрых две трети ее пространства. В этот момент Олегу почему-то показалось очень важным вспомнить, как ее зовут.

Гудящая с похмелья и недосыпа голова зациклилась на этом вопросе, и до нее (головы) не сразу дошло, что говорит голос в трубке.

— Олег, тут такое дело, — надрывался в трубке невидимый собеседник. — Чабана грохнули.

— Зачем? — пробормотал Олег, и этот вопрос как нельзя лучше характеризовал его состояние. Оценив это, собеседник смачно выругался и попытался привести Шрамова в чувство.

— Ты спишь что ли? Просыпайся давай! И слушай, что я говорю. Чабан в своей тачке лежит с перерезанной глоткой. Мертвый. Его кто-то грохнул. Кто — хрен его знает.

Ты понял? Олег, наконец сообразив, о чем речь, произнес то самое слово, которое непроизвольно слетает с губ всех простых русских людей, когда они спотыкаются на ровном месте или проваливаются в темноте в канализационный люк. Сегодня как раз должен был уйти из дома и не вернуться один запойный пьяница, недавно переселившийся из своей трехкомнатной квартиры добротной постройки начала пятидесятых годов в маленькую хрущобную комнатушку с одним окном.

Первоначально его не предполагалось убивать ввиду полной безобидности, но недавно возникли проблемы. Этим типом заинтересовались люди совсем не его круга, один из которых, вне всякого сомнения, был журналистом. В результате дальнейшее присутствие данного алконавта в мире живых сделалось крайне нежелательным. А лучше Чебакова никто не умел напоить «клиента» метиловым спиртом или помочь ему случайно попасть под поезд либо просто утонуть в пьяном виде. Об одном из таких утопленников даже писала одна газетка — под заголовком «Вот к чему приводит пьянство на воде». Справедливости ради надо заметить, что пьянство происходило не на воде, а на берегу. Впрочем, утопленник от этого не сделался менее мертвым. А теперь Чебаков сам умер, и искать выход из сложившейся ситуации предстояло как раз Олегу Шрамову, который над Чабаном начальствовал. А Олег все никак не мог отвязаться от мысли об имени девушки, лежащей на постели в чем мать родила со скомканным покрывалом в ногах и в позе крайне бесстыдной. Что-то похожее бывает, когда в фильме играет явно знакомый актер, но ты никак не можешь вспомнить его имени. И уже сам фильм отходит на второй план, а в мозгу вертятся бесконечной каруселью фамилии. Как будто если нужное имя не вспомнится, то это повлечет за собой мировую катастрофу, и никогда не будет в жизни счастья. Кажется, Настя. А может быть, Наташа. Или даже Надежда. «А может, я просто забыл спросить у нее имя», — подумал Шрамов в конце концов. Чего только не случается по пьяни, когда хочется большой и чистой любви, а получается один только маленький и грязный секс. А впрочем, наплевать — решил Шрамов. Будем считать ее Настей и приступим к делам дневным.

— Подъем! — заорал он над ухом девушки, а когда та испуганно встрепенулась, скомандовал, бросая ей две десятки: — Сбегай за пивом, быстро! Девушка, смутно помнившая, что ее ночной партнер — какой-то крутой мафиози, безропотно стала собираться за пивом, но оказалось, что все не так просто.

Половина ее одежды висела за окном на дереве, и что самое странное — ни девушка, ни Шрамов не могли вспомнить, как она там очутилась. За пивом девушка отправилась в мини-юбке на голое тело и мужской рубашке, завязанной спереди узлом. Не желая слушать ее причитаний по поводу деталей туалета, неведомо каким ветром вынесенных за окно, Шрамов дал ей еще денег — на тряпки, приказав ей, однако, ничего не искать и не мереть, а купить все, что надо, в ближайшем ларьке и бегом бежать к нему с пивом. На улице соседская бабушка посмотрела на гостью Шрамова с нескрываемым осуждением. Старушка вчера не пила и вообще не прикасалась к алкоголю, и несмотря на это, склероз обошел ее стороной. Так что она прекрасно помнила, как эта девица вчера вечером прыгала голой на балконе у Шрамова и с криком «Долой стыд!» швыряла свои шмотки в разные стороны. К тому времени, когда то ли Настя, то ли не Настя вернулась с пивом и новеньким комплектом нижнего белья, Шрамов успел решить, что устранением алконавта займутся три юных отморозка, которые «проходят стажировку» в команде Корня и которых давно пора привлечь к серьезному делу. Пока Шрамов с девушкой пили пиво, эти трое как раз ехали к нему, а приехав, застали подругу босса в начальной стадии переодевания в новое белье — когда все старое уже снято, а ничего нового еще не надето. Девушка, однако, ничуть не смутилась и сказала.

— Привет, мальчики. Вы не поможете мне снять шмотки с дерева? Шрамов рыкнул на нее, и девушка ускорила переодевание.

— Через три минуты чтобы духу твоего тут не было, понятно? — сказал Олег.

— Ага, — ответила девушка и обратилась к «мальчикам» со словами: — Меня Надя зовут, а вас? «Тьфу ты греб твою мать!» — подумал Олег. Он все-таки перепутал имя, хотя это не имело ровным счетом никакого значения.

2
Перейти на страницу:
Мир литературы