Король Зазеркалья - Антонов Антон Станиславович - Страница 43
- Предыдущая
- 43/46
- Следующая
Новоприбывших специально предупреждали, что если у человека закрыто лицо, то его не следует беспокоить – он просто лег поспать.
Жить в Зазеркалье оставались в основном безработные, студенты и школьники, а также солдаты-дезертиры. Хотя были и другие – те, кто бросал работу, поддавшись магии золота и очарованию райской жизни.
Это ведь только король Ян в начале второго месяца стал замечать неприятные тенденции – а простым зазеркальцам здешняя жизнь казалась наглядным и повседневным воплощением беспредельного кайфа.
Так вот, в субботу почти все имеющие «свободный доступ» к медузе наводняли Зазеркалье. Это начиналось с утра по московскому времени, и к полуночи по времени Зазеркалья сам собой раскручивался праздник жизни.
Впрочем, всегда находился и повод. Сначала приход первой машины, потом – рождение первых детей, а теперь вот – двойное новоселье.
Маша Казакевич – та самая, которая впервые проникла в Зазеркалье на сталкерском автобусе, затесавшемся в колонну генерала Потапова, теперь проделала тот же самый путь самостоятельно и оказалась у королевского дома в самом начале субботнего карнавала.
Первый визит в Зазеркалье она совершила, находясь на больничном по поводу острой респираторной вирусной инфекции. И провела в райских садах три дня – до очередного визита к врачу. Естественно, за эти три дня острая респираторная инфекция исчезла бесследно, и на следующий день пришлось выйти на работу.
Вещи из ломбарда Маша так и не выкупила. За три дня руки не дошли до поисков золота, а деньги утекли сквозь пальцы.
Хорошо какая-то девчонка, которая решила перейти на тропическую моду, подарила Маше свой лифчик от бикини. Было в чем уйти на Землю.
Перед уходом Маша договорилась с ломбардистами, что выкупит кроссовки с первой же получки. Все остальное ерунда, а кроссовок было жалко.
А потом стало уже не так жалко. За три дня Маше напрочь разонравилось ходить в кроссовках по городскому асфальту. Ходить босиком по мягкой траве Зазеркалья было куда приятнее.
И в пятницу Маша взяла отпуск за свой счет, а заодно поругалась по этому поводу с родителями. Мать вспоминала, какой она была в молодости (не такой, как нынешняя молодежь), отец – ветеран труда и орденоносец – слал дочери проклятья, а Маша собирала чемоданы.
Тем же вечером Маша притащила эти чемоданы к ломбарду на зазеркальской стороне.
Вообще-то на Земле Маша могла бы продать эти вещи гораздо дороже. Но в Зазеркалье она их не продала, а заложила. Маша оставляла пути к отступлению, хотя знала уже наверняка, что домой не вернется.
Но в эту ночь она отправилась на Землю еще раз. И именно домой. За книгами.
На Земле она работала в библиотеке, но несмотря на это, имела дома неплохую подборку книг. У библиотеки не было средств покупать новинки. У Маши средств тоже не было, но она все-таки покупала. И, разумеется, считала их безраздельно своими.
Но мать, как оказалось, была другого мнения.
– Не дам! – кричала она. – Не позволю разорять дом!
А ведь раньше она всегда ворчала, когда Маша тратила свои деньги на книги.
– Никак не начитаешься в своей библиотеке. Ходишь в рванье, перед людями стыдно, – она так и говорила: «перед людями». – А комнату свою во что превратил? Обои надо новые клеить. Кто покупать будет? Опять я?
И с обувью мать донимала без конца. Все хотела, чтобы Маша купила порядочные туфли и осенние сапоги.
– На еду денег хватит. Мы с отцом заработаем. А обувку ты себе купи. Перед людями стыдно.
Но Маша сочла это непомерным расточительством. И вместо туфель и сапог купила кроссовки, которые можно носить с апреля по октябрь.
Уже тогда это вызвало дома скандал. А когда Маша три дня пропадала неизвестно где и явилась домой без кроссовок и одетая «как пугало огородное» (мама) и «как шлюха подзаборная» (отец) – скандал закрутился на неделю.
Всю неделю Маша пыталась наладить отношения с родителями. Она даже не ходила в Зазеркалье – хотя тянуло нестерпимо – но к вечеру четверга терпение иссякло. А пятничный скандал, по сравнению с которым все предыдущее казалось детским лепетом, привел Машу в такое состояние, что на слова родителей она перестала реагировать совершенно.
Ее больше волновало, как дотащить два чемодана с книжками до Парка Победы и куда девать их в Зазеркалье.
Машей овладела навязчивая идея – открыть в Зазеркалье публичную библиотеку.
Книги она поволокла к медузе сразу же, как только открылось метро. Ровно столько, сколько смогла утащить. Самым ужасным был участок от метро «Московская» до Парка Победы. И никто не помог – наверное, оттого, что Маша выглядела злой, растрепанной и некрасивой. Ее пареу лежало в камере хранения ломбарда, а надето на ней было нечто катастрофически несексуальное – спортивные штаны и футболка из секонд-хэнда с застарелым пятном от шавермы.
Разумеется, никто из больших и сильных мужчин, попадавшихся навстречу и вдогон, не выказывал желания помочь Маше с чемоданами.
Ведь мужчины обычно проявляют галантность с дальним прицелом. А тут было не во то целиться.
Маша перешла на свою обычную форму одежды сразу по возвращении из Зазеркалья после первого визита. Ей не понравилось, как смотрели на нее питерские мужики, когда она шла и ехала от медузы домой в пареу и лифчике, босая и с распущенными волосами. Не меньше десятка парней тогда попытались с нею познакомиться, но это почему-то не доставило Маше удовольствия.
В Зазеркалье мужчины вели себя иначе. Они там, кажется, вообще не пытались знакомиться, а сразу вели себя, как старые друзья.
– Пива хочешь? Целоваться будем? Нет? Тогда пошли на пляж. Я тебя с друзьями познакомлю.
Кайф! Целая планета друзей.
После трех дней такой жизни неуклюжие приставания питерских парней не вызывали ничего, кроме отвращения. «Девушка, можно с вами познакомиться? А как вас зовут? А что вы делаете вечером?»
– Сплю!
Да и вообще, на кой черт Маше знакомиться с кем-то в Питере, если у нее есть Зазеркалье.
Прямо на холме у медузы к ней, некрасивой, злой и растрепанной, подвалил паренек – тоже невзрачный и плохо одетый. Но какая разница, если он сразу спросил:
– Помочь?
– Если бесплатно… – ответила Маша.
– Обижаешь. Куда нести?
И вот тут возникла загвоздка. В Зазеркалье у Маши не было даже шалаша.
Слово за слово – рассказала Маша новому знакомому и про свою затею с библиотекой и про свою беду с пристанищем, и парнишка задумался.
А потом сказал:
– Можно к Академику обратиться. Только он сейчас на глубоких уровнях, так что лучше прямо к королю. Он себе знаешь какой дом отгрохал! Сегодня новоселье. Места много – пускай Ян свои книги у себя подержит.
У королевского дома в узком семейном кругу человек в триста отмечала новоселье дезертирская стража. Размахивая автоматами и пивными бутылками, бравые стражники громко распевали под аккомпанемент бородатого юноши каэспэшного вида:
Когда подошли Маша и Миша со своей ношей, поющие как раз дошли до слов:
– Король дома? – спросил Миша, прерывая спевку на самой высокой ноте («Ох ра-а-а-ано встает охрана»).
– А зачем он тебе? – поинтересовался бывший ефрейтор, который здесь считался полковником.
– Да вот, невесту ему привел.
– У него таких невест, как собак нерезаных.
– А вдруг это любовь, – философски парировал Миша.
А кто-то из охранников в это время поднял голову к небу и крикнул в сторону луны:
– Эй, хозяин! К тебе тут девчонка просится с чемоданами. Говорит, невеста.
- Предыдущая
- 43/46
- Следующая
