Последнее предупреждение - Паттерсон Джеймс - Страница 19

• Предыдущая
• 19/38
• Следующая

— Еда и крыша — это, точно, большой плюс, — соглашаюсь я.

— И дело у нас есть! Важное дело, — добавляет Газзи. — У тебя-то всегда была цель в жизни. А теперь у нас тоже будет цель. По-моему, они правильное дело делают, нужное.

— Ты думаешь? — я оглядываюсь, куда бы пристроиться. Единственное свободное место — колченогий стул у крошечного встроенного стола. Тотал растянулся на койке Ангела. Спать не спит, только время от времени тяжело вздыхает.

— Уверен!

— Мне тоже здесь нравится, — соглашается с ним Игги. — Хоть мы и набиты здесь как сельди в бочке, а все равно хорошо. И все, что они говорят, похоже, имеет смысл. К тому же мне хочется делать что-то полезное, а не просто всяких гадов молотить все время.

— Он что, заболел? — я махнула рукой в сторону Тотала.

Ангел потрепала его по черной грустно склоненной голове и сочувственно прошептала мне в ухо:

— Кажись, это все из-за Акелы.

Вдруг чувствую, что щеки у меня опять запылали — Клык входит, и я изо всех сил стараюсь не смотреть в его сторону. Но злюсь ужасно — когда только я научусь скрывать свои эмоции.

— Женщины, точнее, суки, — сама жестокость, — стонет Тотал.

— Она отказывается с ним разговаривать, — объясняет мне Газман.

— Тотал, подумай, она же вообще не разговаривает, — урезониваю я его.

— Она не только по-человечески не хочет. По-собачьи тоже не желает. И даже на универсальном языке жестов не соизволит. Она меня иг-но-о-о-ри-ру-ет!

— Любовь — это болезнь, — словно сам себе говорит Клык.

— А тебе бы лучше вообще заткнуться, — срываюсь я.

Все пять голов разом поворачиваются в мою сторону, и мне хочется провалиться сквозь землю.

— Давайте лучше о чем-нибудь интересном поговорим, — предлагаю я, делая многозначительное ударение на «интересном».

Лично я могу предложить следующий выбор тем:

a) Клык плюс Бриджит равно «болезненная заноза»;

б) Клык плюс я равно «полное недоумение» плюс «страх» плюс «болезненная заноза»;

в) миссия по спасению человечества — страшная, непонятная, трудновыполнимая и, скорее всего, важная и необходимая.

Эти, пожалуй, обсуждать пока не стоит.

д) Тотал, влюбленный в Маламутку. Это еще туда-сюда.

— Какие проблемы, Тотал?

— Она на меня не смотрит, — жалуется пес. — Я даже ее понять могу. Посмотрите, она чистопородная красавица, важная, изысканная, высокая. А я коротышка беспаспортная. Вечно в бегах, со всякими сомнительными элементами якшаюсь…

— Эй, попридержи язык! — рыкнула я на него.

— Вы сперли три тачки, — напоминает Тотал. — В чужие дома вламывались. Это на моих глазах. Про то, чего не видел, я не говорю. Плюс, нападения на…

— Ладно, хватит, — я раздраженно прерываю его перечень наших прегрешений. — Ты, главное, дружище, скажи, когда больше наших преступлений выносить не сможешь, мы тебя сразу…

Ангел обвила его шею руками, а он гордо выпятил грудь:

— Что, предлагаешь мне вас бросить на произвол судьбы? Я не предатель! Я вам еще пригожусь.

Я уже готова отбрехнуться, мол, зачем ты нам нужен. Но Надж меня перебила:

— Тотал, ты, главное, не воображай перед Акелой. Будь самим собой, но только внимательным и вежливым. Будь настоящим псом, знаешь, таким сильным и молчаливым.

Тотал, похоже, внял ее советам и задумчиво закивал.

— А теперь о деле, — Надж решительно возвращается к старой теме разговора. — Мне эти люди нравятся. И занятие их тоже нравится. Здесь, конечно, холодновато, но мое мнение такое, что надо остаться, по крайней мере, на время.

— Согласен! — орет Газ.

Они все смотрят на меня и ждут, как я на это отреагирую.

Спорить с ними о присоединении к рядам борцов с мировым потеплением мне не хочется. Да и какая разница. Крыша над головой есть, кормежка есть, и на том спасибо.

— Ладно, — говорю, — остаемся.

Они разражаются счастливыми воплями.

— Пока остаемся. А там видно будет.

— Тебе нужна куртка, — говорю я Тоталу на следующий день. Мы стоим на верхней палубе, и он дрожит от холода. Для нас у ученых была вся экипировка — парки, носки, сапоги, перчатки. Они даже не возражали, чтобы мы на спине сделали в куртках длинные прорези для крыльев.

Тотал печально смотрит слезящимися от ветра глазами на бескрайнее море.

— Акела не носит куртку, — говорит он, стуча зубами.

— Тогда иди вниз, пока не пришлось сбивать у тебя с носа сосульки.

С достоинством повернувшись, он неторопливо трусит к трапу и… прыгает вниз через три ступеньки.

— Никак не могу привыкнуть к вашей говорящей собаке. — Ко мне подходит Мелани. — И даже к тому, что вы летаете.

Она дружелюбно улыбается и возвращается к своему журналу наблюдений.

— Что это у тебя?

— Запись ежедневных метеонаблюдений. Температура воздуха, атмосферное давление, температура воды. Направление и скорость ветра. Волнение моря.

Она листает журнал, показывая мне месяц за месяцем тщательные записи и старательно расчерченные графики погодных условий. Хорошо, конечно, что кто-то за всем этим следит, но меня бы на четвертый день можно было бы выносить.

— Ты бы посмотрела на их компьютеры, — подбегает Надж. — Классные. Просто ништяк! Там можно посмотреть, какой станет Земля через пятьдесят лет. Или что случится, если будет землетрясение. Газзи только что смоделировал цунами в Лос-Анджелесе.

— Здорово! А что делают Клык с Игги?

— Обыгрывают Брайена и Бриджит в покер, — отвечает Надж, как будто резаться в покер — самое нормальное дело на исследовательском судне в Антарктике.

Но у Мелани брови лезут вверх.

— А Ангел?

— Она уже тридцать баксов выиграла.

Прошу принять во внимание небольшую подсказочку: не стоит играть в покер с ребенком, который умеет читать мысли. Ничего, проиграют ей пару раз и быстро научатся.

— А ты здесь давно? — спрашиваю я Мелани от скуки.

Вообще-то, обычно я к людям с вопросами не особенно лезу, потому что а) не слишком им доверяю, б) мы обычно слишком быстро сматываемся, чтобы тратить время на расспросы и в) они чаще всего стараются нас укокошить. Так что чего с ними разговаривать? Единственные люди, которых я люблю, это моя мама и моя сводная сестра Элла.

— Пять лет. Я стала членом этой Антарктической команды пять лет назад. — Зажав маленькую пластиковую бутылку в железной клешне, Мелани опускает ее на веревке за борт. — Но только не постоянно. У нас частное финансирование. Случается, что деньги кончаются, и приходится выкручиваться.

Теперь ее очередь расспрашивать:

— А вы давно в бегах? Доктор Мартинез предупреждала, что надо быть особенно осторожными и следить за вашей безопасностью.

Решаю, что не будет особого греха, если я скажу ей всю правду:

— Мы живем сами по себе уже два года. А бегаем от преследования… где-то месяцев шесть… Не знаю точно, кажется, что уже сто лет.

Она сочувственно качает головой.

В этот момент на палубу вылезает Ангел, распихивая по карманам пачку купюр:

— Смотрите, киты!

— Чего?

Ангел кивает на океан:

— Киты! Мне всегда хотелось на них посмотреть.

Мелани достает образец воды:

— Ага, думаю, они тут могут скоро появиться. В этом регионе восемь различных разновидностей китов.

— Не скоро, а сейчас. Мы их сейчас увидим! — Ангел перевешивается через перила.

Мелани улыбается:

— Потерпи, они обязательно скоро появятся.

— Да нет же. Они уже здесь, — показывает Ангел на воду. — Им любопытно, что такое наш корабль. И еще они думают, что он ужасно воняет.

— Что… — не успевает спросить Мелани, как из воды выпрыгивает громадина, какой я в жизни не видала.

От неожиданности я ойкнула. Передо мной близко-близко, может, футов сорок от корабля, встала серо-черная кожистая стена, практически полностью закрывшая мне горизонт. Тело кита выросло из воды где-то на две трети и тут же плюхнулось обратно в океан со страшным плеском, чуть не перевернувшим нашу посудину.

• Предыдущая
• 19/38
• Следующая