Тихое вторжение - Володихин Дмитрий Михайлович - Страница 6
- Предыдущая
- 6/16
- Следующая
В паспорт вложено новенькое служебное удостоверение. Хм.
У нас на сто процентов гражданская организация. Зачем? Кому предъявлять? Никогда у нас не водилось удостоверений.
– Потом поймете, – комментирует Михайлов.
И я очень хорошо вижу: мой босс не просто устал. Вся его жизнь перевернулась, и худо ему приходится при новых обстоятельствах. Но он держится.
– А теперь странный вопрос…
– Могу ли я работать? Прямо сейчас? Да, могу.
– Собственно, это был чисто риторический странный вопрос… Итак, всё снаряжение пропало в Зоне. И никаких записей. Во всяком случае, если за ними не отправится кто-то другой. Для начала опишите, Тим, как подступиться к тайнику, где вы всё это оставили.
Он достает новейший айфокус, включает его в режиме диктофона и кладет рядом со мной на тумбочку.
Я описываю со всеми подробностями. Где и какие приметные ориентиры, где очаг аномальной активности по соседству, а где удобно встать на ночевку во время ходки.
– Превосходно. Надеюсь, нам удастся хоть что-то вытащить. Теперь второй вопрос. Помимо той записывающей аппаратуры, которой вы засеяли просторы Зоны, у вас имелась и другая – та, что в голове. Или амнезия убило и ее?
Тут я задумался.
– Подождите, Дмитрий Дмитриевич…
Медленно и основательно я прошелся по дням, неделям, месяцам, проведенным в Зоне. Никаких серьезных про?пусков. Я помнил довольно много. В том числе и такое, чего совсем не хотелось помнить.
– К сожалению, нет. Не вижу признаков амнезии.
Он посмотрел на меня внимательно, однако лишних вопросов задавать не стал. Очевидно, его уже просветили насчет рабов Зоны и того, какие эпизоды лучше бы схоронить в их памяти навсегда.
– Тогда прошу вас, ответьте на два вопроса. Первый: что с вами произошло до того, как вы попали в рабство. Второе: не хотите ли вы сообщить о чем-то особенном, новом для меня. Хотелось бы подчеркнуть: любые сведения о состоянии рабства… только добровольно. Не стану вас принуждать.
– Спасибо, Дмитрий Дмитриевич. Кое о чем…
– Тогда начнем с первого вопроса, – суховато прервал меня он.
Кажется, Михайлов от усталости едва держался на табуретке. Под глазами у него набрякли черные мешки.
Я пункт за пунктом доложил о своем маршруте. Опрос того-то. Контакт с тем-то. Подслушанный разговор в баре. Отработанная анкета. Работа шла в обычном ритме, ничего сверхъестественного.
Если кто не понял, мы не разведчики, ребята. И не контрразведчики. И под прикрытием я ни разу в жизни не работал. Натура у меня такая: не люблю трудиться в военизированных конторах, потому что любая военизированная контора предполагает несправедливость в чудовищной концентрации.
Подавно, мы никак не связаны с трафиком артефактов. Всего раз в своей жизни я совершил сталкерскую ходку и вышел с хабаром. Самый первый мой рейд. Мне тогда дико повезло выйти из Зоны живым… С тех пор я работаю на Михайлова. И мы вообще стараемся не связываться с артефактами. Все «хабарники», по какой-то причине оказывающиеся у сотрудников Михайлова, очень быстро сдаются государству по твердым тарифам.
Мы всю это уголовщину на бую вертели.
Мы – Центр гуманитарных исследований Зоны.
Нас в Зоне интересуют только люди. В первую очередь – сталкеры. Мы изучаем всё, что с ними связано. Откуда они приходят в Зону. Почему они приходят в Зону – помимо бабок, естественно. Как часто они совершают рейды. Их возраст. Их семейное положение. Их легенды. Правила и запреты их кланов. Как одни остаются незаметными каплями бесконечного сталкерского потока, а другие выходят в авторитеты. Как отпетые сталкеры устраиваются в жизни за пределами Зоны. Кто из них выживает лучше иных. Кто чаще гробится.
Иначе говоря, наша работа – подробное описание Зоны как общественного явления. Своего рода социальная аналитика.
И… парни, если кто-нибудь скажет вам, мол, он знает Зону лучше ребят из Центра Михайлова, смело плюйте уроду в рожу и растирайте плевок каблуком. Лучше нас Зону не знает никто. Даже спецслужбы.
Никто!
Это я вам говорю.
– Отлично. Перейдем ко второму вопросу.
Я честно рассказываю Михайлову кое-что. Аккуратно. Он слушает, пишет, а потом вдруг задает вопрос:
– Внимание, Тим. Есть ли у тебя что-нибудь новенькое по одной узкой теме. А именно, по трафику между Москвой и чернобыльской Зоной? Прежде всего, барыги, склады, точки скупки и продажи… Или нет… возьмем шире: все, кто входил в инфраструктуру сталкерского потока. Обеспечивал серьезных людей информацией, снаряжением, оружием, давал кредиты…
Смотри-ка, проблема крепко его беспокоит. Иначе он не перескочил бы на «ты». А если бы перескочил, то сейчас же поправил бы себя и извинился. Любопытно.
– Дмитрий Дмитриевич, вы сами знаете: барыги – самые закрытые персоны во всей Зоне. Только косвенная информация. За открытые расспросы могут и голову открутить.
Я поднапрягся и вспомнил кое-какие мелочи. Он вынул блокнот, сделал пару пометок и резюмировал:
– Негусто.
Пытаюсь добыть из недр памяти еще хоть что-то. Оп! А, пожалуй, не так уж и пусто.
– Вот еще: помните, был некий поставщик информации Лодочник? В свое время он считался довольно крупной фигурой.
– Насколько я знаю, он уже на том свете… – и Михайлов со всевозможными подробностями пересказывает историю перехода этой незаурядной персоны из здесь-и-сейчас в чистилище для сталкеров. Человек-энциклопедия, ничего не забывает!
– Верно, – говорю я. – Гробанулся. В точности так, как вы рассказали. Но, как выяснилось, существует «наследство Лодочника». И оно имеет самое прямое и непосредственное отношение к Москве. Очень, я скажу вам, любопытное наследство.
Знаете, парни, как охотничья собака стойку на зверя делает? Видел кто-нибудь? Нет? Многое потеряли.
Вот такое же с Михайловым и произошло. Он аж привстал чуток, наклонился вперед и так взглядом своим вцепился в меня, будто Лодочник спрятался у меня под ребрами или под черепом. Маленький такой Лодочник…
Зверя почуял Дмитрий Дмитриевич.
– Неужели этот тип был такой уж крупной фигурой на Зоне? Я-то с ним не общался. Он вообще до меня гробанулся.
– Да вы представить себе не можете, до какой степени, Тим… Оч-чень любопытный персонаж. Знал всё про всех. А откуда – Бог весть. Мы с вами только-только подбирались к вещам, которые для него были открытой книгой. Помню, странным юмором отличался покойный, мало вы потеряли, что не общались с ним… Авось Лодочник и после смерти отмочит шуточку – нам на пользу.
Кто такой Михайлов? Помимо степени доктора исторических наук, звания профессора и фееричного списка публикаций по истории и социологии Зоны, он еще числился в сталкерском сообществе авторитетом высшего уровня. Полноватый дядька сорока пяти лет с залысинами и вальяжной неторопливостью в движениях, Дмитрий Дмитриевич, сколько я его помню, всегда отличался подчеркнутой вежливостью и фантастически спокойным характером. Очень любил хорошее мясо и хорошее вино. Обожал котов и мог впасть в ступор при виде особенно крупного или особенно мохнатого экземпляра. Порой даже принимался с ними разговаривать… Казалось бы, сугубо мирный человек, кабинетный ученый. Тем не менее, я, с моими восемью рейдами в Зону и кое-какой репутацией у серьезных людей, выглядел как микроб по сравнению с ним.
Во-первых, за Михайловым числилось больше двадцати ходок в Зону. Во-вторых, он считался живым талисманом. Те, что шел вместе с ним, всегда возвращались живыми и почти всегда – невредимыми. В-третьих, я за всю свою жизнь не видел стрелка лучше него. В-четвертых, когда-то он выполнил норму кандидата в мастера спорта по самбо. В-пятых, обладал из ряда вон выходящей интуицией. Не только на пакости Зоны – на всё.
И сейчас его интуиция сообщила: здесь что-то есть.
Надо соответствовать…
Я изложил дело со всеми подробностями, какие только мог вспомнить.
Итак, чем любопытен этот самый Лодочник… Имелась у него одна особенность… он вообще, кажется, состоял из одних особенностей, и юмор его странный – так, мелочь, по сравнению со всем прочим. Коллекционировал фотографии толстушек в бикини. Одевался как оборванец, имея счет в швейцарском банке. Изобрел удочку с электроразрядником для ловли мелких мутантов в приграничных водоемах Зоны. Но это всё нас не касается. Любил человек толстушек, ну и прекрасно! Чем плохи толстушки? Была у меня когда-то, лет десять назад, одна толстушка… о-о-о! Чудо, а не толстушка… В общем, сегодня нам до чудачеств Лодочника дела нет. Кроме одной стороны его многогранной натуры. Он не доверял компьютерной технике. Возможно, потому что родился еще в докомпьютерную эпоху. А возможно, слишком капризно вела себя электроника на подступах к Зоне. Как человек, сидевший на информации и живший на доходы от ее продажи, Лодочник привык беречь ее как зеницу ока. А потому вел, кроме записей в компьютере, еще две рукописных – заметьте! – именно рукописных секретных книги: «Хроники Зоны» и «Союз сталкеров». В первой рассказано о Зоне в первые годы ее существования, там сохранено множество тайн. Чистое золото для истории Зоны: уникальный источник, содержащий такие сведения, какие больше добыть негде. Люди, древнейшие артефакты, аномалии, каких сейчас нет, войны кланов, массовая гибель мародеров первой волны, проект «Хармонт» – не понимаю, что такое, но хотел бы узнать… А вторая – вроде бы, не очень интересная: в Москве когда-то образовался «Союз сталкеров», они создали группировку, которая имела собственные склады артефактов, каналы сбыта, подкупленных чиновников и нанятых боевиков.
- Предыдущая
- 6/16
- Следующая
