Львы и Драконы - Исьемини Виктор - Страница 46

— Я вас покину, — заявил маршал. — Мне нужно быть с моим войском.

Гезнур проводил некроманта до дверей, велел оруженосцу проводить его и передать возглавляющим колонну проводникам приказ — замок Вейтрель. Затем возвратился к ложу и склонился над стариком.

— Мальчик мой, — прошептал старик, — ты должен бояться этого человека… Я глядел в его глаза…

— И что ты там увидел, отец? Смерть?

— Нет… — Старик отвернулся к стене, и его слова зазвучали глухо, будто с иной стороны существования. — Не смерть. Ничего. Вообще ничего. В его глазах пустота. Будто то Великое Ничто, о котором пишут в книгах.

Дрымвенниль шагал на юго-восток. Дороги он не знал, но при его габаритах это играло не слишком большую роль. Он мог перебраться через любой забор, перейти вброд большинство местных рек — оставалось только придерживаться общего направления — чтобы по утрам солнце светило в левую щеку. Он возвращался домой и собирался пройти южными областями.

Ванетинию тролль покинул, повинуясь минутному порыву, однако решение зрело давно. Что-то неправильное происходило с ним в последнее время. Дрымвенниль неплохо себя чувствовал среди наемников, и его вполне устраивал капитан Борода, под началом которого очень редко приходилось убивать. Дрымвенниль не отличался жестокостью, напротив — он был существом мягкосердечным и предпочитал добрую беседу и спокойное созерцание всем прочим видам времяпрепровождения. Однако на службе Алекиану приходилось участвовать в делах, по мнению тролля, неприглядных и грязных. Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стала массовая казнь, когда смерти были преданы существа, даже по людским меркам совершенно безобидные. С другой стороны, в Тролльхейме воцарился законный наследник Йорунга, так что теперь можно было вернуться туда без опаски. Итак, Дрымвенниль шагал и шагал, заботясь лишь о том, чтобы по утрам солнце светило в левую щеку. Оставалась единственная проблема — питание. Прежде тролль устраивался так, что о кормежке для него заботился кто-то другой, а теперь — впервые за много лет — он оказался предоставлен сам себе. Подумав, Дрымвенниль решил шагать по дороге, надеясь, что какой-нибудь из закованных в железо болванов, которых так много встречается всегда на тракте, рано или поздно захочет помериться силами с нелюдем — а уж лошади такого болвана хватит на несколько дней, а то и на целую неделю! Лошадь, конечно, жалко, но и кушать троллю хотелось все больше и больше. Он, разумеется, как и всякое существо его племени, мог долго обходиться без еды, либо питаться всякой дрянью, вроде тростника… но если шагаешь изо дня в день, то рано или поздно обязательно нужно съедать что-то посытнее.

Однако Дрымвеннилю отчаянно не везло — его некто не вызывал на честный бой. Да что там честный! Никто не бросался из засады с криками: «Умри, порождение Тьмы!» — вот ведь какое огорчение… Несколько раз тролль замечал вдалеке блестящие латы, но всякий раз рыцари, которых он приметил, умудрялись избежать встречи.

Наконец удача улыбнулась. Тролль заночевал во владениях некоего дворянина, который неверно истолковал поведение великана. Если бы Дрымвенниль проследовал через земли вспыльчивого сеньора, тот, видимо, так и не решился бы схватиться с «порождением Тьмы», но, поскольку тролль остался на ночь, то был заподозрен в зловещем умысле. К тому же Дрымвенниль не удержался и съел несколько десятков арбузов. Так или иначе, но наутро он пробудился от криков, которыми вояка подбадривал себя и свору вооруженных чем попало слуг. К тому же господин громыхал и скрежетал видавшими виды латами, а тощий конь под ним скрипел суставами и стучал мослами — в общем, от всей этой какофонии тролль проснулся и, поднявшись во весь свой четырехметровый рост (карликовый по тролльим меркам, но более чем внушительный в сложившихся обстоятельствах), потянулся спросонок. Это движение было истолковано так же неверно, как и поведение тролля в целом. Слуги с воплями бросились врассыпную, а господин, пришпорив клячу, поскакал на Дрыма, склонив копье. Тролль, дождавшись, пока кляча, идущая вихляющим галопом, донесет хозяина поближе, затем аккуратно подхватил героического рыцаря, выдернул его из седла и водрузил на высоченный дуб, вынув предварительно из рук храбреца пику. Рыцарь, однако, не угомонился и стал поливать честного тролля отборной бранью. Голос у него был скрипучий, старческий, а когда рыцарь поднял забрало, чтобы сподручней было ругаться, тролль окончательно убедился, что имеет дело с выжившим из ума дряхлым старцем. Дрымвенниль погрозил злому старикашке пальцем и заявил:

— Чем ругаться такими словами, лучше держись крепче. Не то и свалиться недолго!

Поскольку конь старика, такой же дряхлый да костлявый, как и хозяин, не вызывал у тролля ни малейшего аппетита, великан принял иное решение. Он решил вытребовать у слуг выкуп за господина. Но слуги приближаться опасались, а сеньор непрерывно ругался, так что сговориться с ним не было никакой возможности. Оставалось ждать. Часть слуг убралась, оставшиеся наблюдали с безопасного расстояния. Дрымвенниль ждал.

Наконец появился еще один человек — его привели отлучавшиеся слуги. Теперь они поочередно тыкали пальцами в сторону Дрымвенниля (как будто гиганта можно было не заметить!) и наперебой объясняли вновь прибывшему, что происходит. Новый человек, не выказывая особого страха, приблизился к троллю и оглядел с головы до ног. Потом заявил:

— А я тебя знаю. Ты телеги кидал в рыцарей.

— Ну, в общем, да. Один раз было такое приключение, — согласился Дрымвенниль. Сам он человечка не помнил, много их под ногами копошилось в тот день… — Но это к делу не относится. Я хочу получить выкуп за вашего сеньора. Три овцы. Жареных. С чесноком, зеленью и вареной картошкой. Иначе не отпущу его.

Тролль указал притихшего на дереве господина в доспехах. Человек поглядел на тролля, на старого рыцаря, потом снова на тролля. Протянул со вздохом:

— Ну, не знаю…

Слуги, наконец-то сообразившие, в чем дело, тут же зашикали со всех сторон: «Да ты что, Тоиль? Ты соображаешь, что говоришь?» Должно быть, наглец и сам уже додумался, что раз цена названа, то теперь здесь могут обойтись без него. Видимо, поэтому и согласился:

— Ладно, снимай сэра Голлройса с дерева… Будут овцы. Слушай, а ты мне не поможешь? Мне такое поле здесь община подсунула, сплошь камни да пни. Если одному, то на всю осень возни, а тебе раз плюнуть, а?

Тролль задумался.

— Тебе ведь с собой в дорогу тоже жратвы надо, верно? — намекнул собеседник.

Дрымвенниль кивнул и принялся прикидывать, сколько ему стребовать с этого хорошего хозяйственного человека.

Монастырские ворота приоткрылись, выпуская наружу фигуру в темной накидке, затем снова захлопнулись. Тяжко лязгнул засов. Человек оглянулся, натянул капюшон (моросил мелкий дождь) и побрел прочь. В соседнем переулке его поджидали трое, одетые точно так же — странствующими монахами.

— Его здесь нет, — бросил тот, что посещал обитель. — Живет в пристройке за церковью, работает с архивами. Это на другом конце города.

— Вот оно как… никогда наперед не знаешь, где найдешь, где потеряешь… — протянул другой монах, низенький жирный малый, — так сказал блаженный Мирн, когда спьяну упал в ручей и нашел на дне серебряный полукелат. Он еще потом простудился и едва не помер, болел три месяца.

— Чтоб тебе провалиться, брат Тонвер, с твоими побасенками, — бросил в сердцах старший, тот, что возвратился из монастыря. — Надоел!

— Это не побасенки, — спокойно возразил толстяк, — а история из «Серебряной легенды». И источник, между прочим, именем блаженного Мирна с тех пор назван, вода в нем целебная. Ну что, может, где-то по пути зайдем пропустить по кружечке? Если уж на другом конце города, а?

— Нет! — рявкнул старший. — Идем прямо в церковь! И помолчи, брат, ради Гилфинга, хоть полчаса.