Чекисты рассказывают. Книга 5-я - Марченко Анатолий Тимофеевич - Страница 31

— К Шунлебену? Нет, благодарю.

Сэр Эдуард замолчал. Он пошел на этот разговор в надежде, что Никулеску предложит ему кредит. Но стать должником Шунлебена?.. Красного!.. Это было сверх его сил.

Павел продолжал нажимать:

— Если ты не сможешь оплатить долги по закладным, тебе придется объявить себя банкротом. Другие кредиторы тоже потребуют свое. Дом в Кенсингтоне продадут в погашение долгов, причем продадут за бесценок. Тогда ты не просто разоришься, ты будешь опозорен.

Пелхем как-то не думал, что последствия могут быть столь катастрофическими. Теперь же, после слов Павла, такой исход казался ему неизбежным.

— У меня, Джо, есть еще один план поправить дела. Что если я потребую за документы двойную плату?

— Это наивно.

От неожиданности сэр Эдуард остановился.

— Ты знаешь, что сказал мне Шунлебен? — спросил Павел.

Пелхем пожал плечами.

— Он сказал — я прошу тебя выслушать это внимательно — «Господин Никулеску, поезжайте в Лондон и скажите Пелхему...»

При этих словах сэр Эдуард поперхнулся сигаретным дымом.

— Да, именно так он и выразился... «Скажите Пелхему, что если он не перестанет водить нас за нос, то мы прекратим работу с ним. Нам нужно или все, притом честно, или ничего. Скажите, что если он не хочет иметь с нами дело как джентльмен с джентльменами, то мы обойдемся без него. Нам не нравится, когда Пелхем морочит нам голову». Вот что он сказал.

— Позволь, Джо, но как же он узнал, кто я? — спросил изумленный сэр Эдуард.

— Этого я не знаю. Он дал мне твой лондонский адрес, назвал место службы. И вот я здесь. — Павел помолчал. — Меня беспокоит другое. Боюсь, Шунлебен подозревает, что я помогаю тебе водить его за нос.

— Вот как, — уронил Пелхем.

— Когда ты передал мне не все документы, а только часть их, Шунлебен сказал: «Господин Никулеску, чтобы это было в последний раз». Ты думаешь, мне приятно такое слышать?

Они помолчали.

— Что имел в виду Шунлебен, когда говорил: «Прекратим работу»? А как же другие материалы? — спросил Пелхем.

— Я точно не знаю, но могу предположить, что, помимо тебя, у них есть кто-то еще...

— Кто-то еще?

— Да. Иначе зачем бы ему так говорить? Шунлебен словами не бросается.

— Джо, что же нам делать?

— Я не хочу тебя пугать, Тедди, но самому тебе не подняться. Необходимо вернуть доверие Отто Шунлебена.

Они повернули на боковую тропинку. Отсюда были хорошо видны зеленые холмы, поросшие лесом. Такие холмы были и в имении Пелхема.

— Но ведь Шунлебен не наш, он чужой, — возразил сэр Эдуард без особой уверенности.

— Шунлебен такой же джентльмен, как и мы с тобой, — ответил Павел. — Если ты не воспользуешься его предложением, то погубишь благополучие своей семьи.

Наступила долгая пауза. Пелхем, по-видимому, решал, как ему поступить. Павел не торопил.

— Хорошо, Джо, я согласен, — проговорил наконец сэр Эдуард.

— Ну вот и отлично. — Павел почувствовал огромное облегчение. — Я поеду в Лондон и лично займусь твоими делами. Подготовь письмо своему адвокату. Я помогу тебе, и Пелхем снова станет Пелхемом. Не так ли?..

Дела Пелхема оказались в плачевном состоянии. Павлу захотелось посоветоваться с Тихоновым.

Павел подробно рассказал о состоянии дел сэра Эдуарда и характере достигнутой с ним договоренности.

— Где мы возьмем такие деньги? — покачал головой Тихонов. — Наше государство напрягает все силы, чтобы обеспечить финансовую базу индустриализации, и очень нуждается в валюте.

— Понимаю, что вопрос этот не простой.

— Как насчет твоего голландского друга? Макса де Лорана?

— Над этим надо подумать.

...На следующий день Павел вылетел в Амстердам для встречи с Максом де Лораном. Фирма Никулеску не могла покрыть долг Пелхема без ущерба для себя. Нужен был кредит, а в этом мог помочь только такой финансист, как де Лоран.

Поручительство голландца открыло перед господином Никулеску банковские сейфы. Эдуард Пелхем был спасен.

Выписавшись из лечебницы, сэр Эдуард уехал в деревню. Там его ждали жена и дети. Правда, старший сын, от первого брака, служил в Лондоне и в имении бывал лишь на уикэнде. Зато его молодая супруга и их младший сын жили в деревне постоянно. Деревенская, тишина, свежий воздух, чудесная природа благотворно повлияли на сэра Эдуарда. Бледность исчезла, он заметно поздоровел.

Павел думал задержаться в Лондоне до того момента, когда Эдуард приступит к работе и передаст ему документы. Это были материалы, касавшиеся планов Чемберлена по созданию блока империалистических государств против Советского Союза. Их надо было во что бы то ни стало заполучить.

С семьей Пелхема у Павла сложились хорошие отношения. Старший сын, Джордж, советовался с ним, как поступить в том или ином случае. Младший — Джеймс — души не чаял в Павле и с нетерпением ждал его приездов в имение. Павел обещал отвезти его в Германию, если он будет послушным мальчиком. Сэра Эдуарда это также устраивало, и он попросил Никулеску взять на себя воспитание Джеймса. Павел договорился со знакомой ему богатой немецкой семьей, имевшей виллу над Рейном, что она возьмет на воспитание маленького английского аристократа. «Заботливый папа, — думал Павел, — приезжая проведать сына, будет привозить с собой очередную почту. Все будет выглядеть, как чисто семейное дело». Но первая встреча с Пелхемом должна была состояться снова в Париже.

Павел написал для Центра подробный отчет о проделанной в Лондоне работе. Поставив точку, он задумался. Мысли его уходили все дальше и дальше. Он вспоминал своих товарищей по Мореходному училищу. Где-то в Одессе, Севастополе, Ленинграде или Новороссийске его сверстники работают на судоремонтных заводах, плавают на кораблях, занимаются какими-то другими делами. Его жизнь сложилась так, что он не смог принять непосредственного участия в революции, гражданской войне и строительстве социализма. Что скажут они ему, когда через много лет встретятся с ним где-нибудь в Москве или Ленинграде? Что ответит он на их вопрос: где ты был все эти годы и что делал?

Пройдет лет сорок или пятьдесят, исчезнут Чемберлены и Пилсудские, окрепнет его Родина. Появится новое поколение людей, которое не будет знать ни о Пелхеме, ни о нем, Павле, ни о Викторе, Питере, Франце, Иоганне, Анне Марии. Вспомнит ли кто-нибудь о них, безвестных работниках невидимого фронта?.. Конечно, вспомнят!

У Павла стало хорошо и покойно на душе. Он сложил письмо, вложил его в конверт. В Париже Анна Мария отправит его дальше.

По установившейся в Англии традиции один из двух заместителей министра иностранных дел занимает свою должность постоянно, а другой является доверенным лицом министра и назначается на эту должность им самим. Постоянный заместитель фигура более важная, чем некоторые министры. Это признанный страж политики и безопасности Великобритании. Он руководит всем аппаратом Форин оффиса и контролирует английскую политическую разведку СИС — Сикрет Интеллидженс Сервис.

В описываемый период хозяином Форин оффиса был сэр Остин. Он не принадлежал к тем людям, которые могут понравиться с первого взгляда. Напротив, в нем было что-то отталкивающее.

На Даунинг-стрит, 10 сэра Остина встретили без особого энтузиазма. Среди чиновников Форин оффиса было много германофобов и франкофилов, а сэр Остин принадлежал скорее к германофилам и проводил политику возрождения германского милитаризма, перевооружения Германии. Были, правда, и такие, которые приветствовали его приход, так как знали, что на протяжении всей своей политической карьеры сэр Остин защищал права и привилегии буржуазии и энергично выступал за ограничение прав рабочих. Хорошо знали и то, что именно он был инициатором разрыва дипломатических отношений с Советским Союзом.

...Сэр Эдуард подкатил к подъезду министерства на своей машине с дворянским гербом. Его шофер, как все шоферы богатых домов, носил ливрею. Сам сэр Эдуард, тщательно выбритый, был одет подобно любому чиновнику Форин оффиса — черный пиджак, серые в мелкую полоску брюки и котелок. Костюм сидел на нем великолепно.