Размышления - Аврелий Марк - Страница 11
- Предыдущая
- 11/24
- Следующая
24. Александр Македонский и погонщик его мулов умерли и стали одно и то же — либо приняты в тот же осеменяющий разум, либо одинаково распались на атомы.
25. Поразмысли-ка, сколько телесного и душевного происходит сразу в каждом из нас в малое мгновение. Тогда не станешь удивляться, как в том едином и всецелом, что мы называем мир, вмещается сразу ещё много больше, а вернее все, что происходит.
26. Если кто поставит тебе вопрос, как пишется имя АНТОНИН, неужели ты будешь произносить каждую букву с натугой? Ну а станет сердиться, так рассердишься и ты? Разве не перечислишь тихо все знаки поочередно? Точно так и здесь: помни, что всякое надлежащее слагается из определенных числ. Это имей в виду и не смущайся, на негодующих не негодуй, четко исполняй своё задание.
27. Как же это свирепо — не позволять людям устремляться к тому, что кажется им естественным и полезным! А ведь ты некоторым образом не позволяешь им это, когда негодуешь на то, что они заблуждаются. Они-то кидаются на это, конечно же, как на естественное и полезное. — Так ведь не так это! — Тогда учи и показывай, не сердясь.
28. Смерть — роздых от чувственных впечатлений, от дергающих устремлений, от череды мыслей и служения плоти.
29. Постыдно, чтоб в той жизни, в которой тело тебе не отказывает, душа отказывала бы тебе раньше.
30. Гляди, не оцезарись, не пропитайся порфирой — бывает такое. Береги себя простым, достойным, неиспорченным, строгим, прямым, другом справедливости, благочестивым, доброжелательным, приветливым, крепким на всякое подобающее дело. Вступай в борьбу, чтобы оставаться таким, каким пожелало тебя сделать принятое тобой учение. Чти богов, людей храни. Жизнь коротка; один плод земного существования — праведный душевный склад и дела на общую пользу. Во всем ученик Антонина: это его благое напряжение в том, что предпринимается разумно, эта ровность во всем, чистота, ясность лица, ласковость, нетщеславие, а честолюбие тогда, когда речь шла о постижении в делах; и как он вообще ничего не оставлял, пока не рассмотрит дело вполне хорошо и ясно; и как без порицания сносил тех, кто несправедливо его порицал; как не спешил никуда и как не слышал клевет; и какой старательный был наблюдатель нравов и людских дел, а не хулитель их; не пугливый, не подозрительный, не мудрствующий; и сколь немногим довольствовался, будь то жилье, постель, одежда, еда или прислуга; и как трудолюбив, как вынослив; до вечера он на скудном столе и даже испражняться имел обыкновение не иначе, как в заведенное время; а эта прочность и неизменность в дружбе и терпимость к тем, кто открыто выступал против его решений, и радость, если кто укажет лучшее; и как был благочестив без суеверия. Встретить бы тебе свой последний час с такой же, как у него, чистой совестью.
31. Отрезвись и окликни себя, и снова проснувшись сообрази, что это сны мучили тебя; и бодрствуя, гляди на это, как ты глядел на то.
32. Из тела я и души. Ну, телу — все безразлично, потому что оно различать не может, разумению же безразлично то, что не является его деятельностью, а все, что есть его деятельность, уже от него зависит. Впрочем, даже из этого оно озабочено лишь тем, что в настоящем, ибо будущие его действия или прошлые также безразличны.
33. Не против природы труд для руки или ноги, покуда нога делает ножное, а рука — все ручное. Точно так и человеку, как человеку, не против природы труд, пока он делает человеческое. А не против природы, так и не беда.
34. Какими наслаждениями наслаждались насильники, развратники, терзатели своих отцов, тираны.
35. Не видишь ты разве, как простые ремесленники, хоть и прилаживаются в какой-то мере к обывателям, но тем не менее держатся разумения своего искусства и не отходят от него. Так не страшно ли, если лекарь или строитель больше будут трепетать перед разумением своего искусства, чем человек перед собственным разумом, который у него един с богами?
36. Азия, Европа — закоулки мира. Целое море — для мира капля. Афон — комочек в нем. Всякое настоящее во времени — точка для вечности. Малое все, непостоянное, исчезающее. Все оттуда идет, либо устремляясь прямо из общего ведущего, либо как сопутствующее. И личная пасть, и отрава, и всякое злодейство точно так же, как колючка или грязь, есть некое последующее сопутствие тем строгим и прекрасным вещам. Так не представляй же себе это чуждым тому, что ты чтишь. Нет, о всеобщем источнике помышляй.
37. Кто видит нынешнее, все увидел, что и от века было и что будет в беспредельности времен — ведь все единородно и однообразно.
38. Чаще помышляй об увязанности всего, что есть в мире, и об отношении одного к другому. Потому что некоторым образом все сплетается одно с другим и все поэтому мило одно другому. Ведь одно другому сообразно благодаря напряженному движению, единодыханию и единению естества.
39. Какие уж привелись обстоятельства, к тем и прилаживайся, и какие выпали люди, тех люби, да искренно!
40. Орудие, приспособление, горшок любой, если делает, ради чего устроен, так и ладно. А ведь их устроитель, где он? В том же, что соединено природой, живет внутри устроившая все сила. Оттого и надо особенно перед ней трепетать и полагать, чго если ты ведешь жизнь, следуя её воле, то и тебе всецело по уму, и у всецелого все по уму.
41. Если положишь себе за благо или зло что-нибудь, что не в твоей воле, то, как только будешь ввергнут в такую беду или не дается тебе такое вот благо, неизбежно станешь бранить богов, а людей ненавидеть за то, что стали или, как ты подозреваешь, могут стать причиной того, что ты ввергнут или не далось. И много же мы творим зла из-за такого различения. Если же будем заниматься только тем благом и злом, что зависят от нас, то нет никакой причины ни бога винить, ни на человека восстать как на врага.
42. Все мы служим единому назначению, одни сознательно и последовательно, другие — не сознавая. Вроде того, как Гераклит называет и спящих работниками и сотрудниками мировых событий. Всякий здесь трудится по-своему, и с избытком — тот, кто сетует и пытается противостоять и уничтожать то, что сбывается, потому что и в таком нуждается мир. Ты пойми уж на будущее, с кем становишься в ряд. Потому что тот, всем управляющий, в любом случае распорядится тобой прекрасно и примет тебя как некую часть в сотрудничество и содействие. Смотри только, не стань такой частью, как дешевый смехотворный стих в пьесе, о каком говорит Хрисипп.
43. Разве солнце берется за дело дождя? или Асклепий за дело Плодоносящей? а звезды? отличаясь одна от другой, не сотрудничают ли в одном деле?
44. Если уж боги рассудили обо мне и о том, что должно со мной случиться, так хорошо рассудили — ведь трудно и помыслить безрассудное божество, а стремиться мне зло делать какая ему причина? ну какой прок в этом им или тому общему, о коем всего более их промысл? И если они обо мне в отдельности не рассудили, то про общее уж конечно рассудили, так что я должен как сопутствующее и то, что со мной сбывается, принять приветливо и с нежностью. Если же нет у них ни о чем рассуждения (верить такому неправедно), то давайте ни жертв не станем приносить им, ни молиться, ни клясться ими, и ничего, что делаем так, будто боги здесь и живут с нами вместе. И если они не рассуждают ни о чем, что для нас важно, тогда можно мне самому рассудить, что мне полезно. А полезно каждому то, что по его строению и природе, моя же природа разумная и гражданственная. Город и отечество мне, Антонину, — Рим, а мне, человеку, — мир. А значит, что этим городам на пользу, то мне только и благо.
45. Что бы ни случилось с чем-либо, полезно целому. Довольно бы и этого. — Однако если проследишь, то увидишь также: и то, что с человеком или с людьми. А то, что принято называть пользой, следует относить к средним вещам.
46. Как претят тебе все одни и те же картины амфитеатра и других мест в том же роде, на однообразие которых несносно глядеть, точно так и в отношении жизни в целом пойми: все сверху донизу одно и то же, из того же все. До каких же пор?
- Предыдущая
- 11/24
- Следующая
