Конан и Алая печать - Локнит Олаф Бьорн - Страница 13
- Предыдущая
- 13/59
- Следующая
Полагаю, что если нынешний герцог Зимбор узнает о появлении на свет еще одного сыночка, обид не возникнет — старик весьма плодовит и к своим шестидесяти годам обзавелся восемнадцатью сыновьями, пятью дочерьми и несчетным количеством бастардов, которые по кофийским законам тоже имеют право носить герб отца, только с красной геральдической перевязью.
Барон Гленнор не случайно избрал для меня эту легенду.
Пожилой герцог практически не покидает своего замка и столкнуться с названным папашей я не сумею. Если нарвусь на «братьев» или «сестер», меня наверняка спасет уже упомянутая перевязь на гербе. Перед немытыми стражниками я, конечно, могу вовсю бахвалиться благородным происхождением, но в действительности я — бастард бастардом.
Ничего страшного в этом нет — любой носитель герба, будь он законнорожденным или зачатым в грехе блуда, так или иначе обладает всеми привилегиями дворянина.
Внезапная встреча с любым из «родственников», к счастью, не грозит мне плачевным разоблачением. Да, сударь, я бастард Зимбор, родился двадцать пять лет назад от нашего общего папеньки и некоей немедийской вдовы-графини, приглянувшейся его светлости. Докажите, что это не так!
Я и дворянскую грамоту с положенными печатями предъявить могу, и личное письмо любвеобильного отца, в котором он признает меня своим бастардом. А вот, полюбуйтесь — медальон с портретом обожаемого родителя, подаренный моей любимой, но увы, недавно скончавшейся матушке много-много лет назад…
Словом, не подкопаешься. Для кофийцев — я немедиец, для подданных Трона Дракона — кофийский дворянин. Поди разберись, кем на самом деле является Влад, бастард Зимбор!
Из-за кофийского герба (три серебряных полумесяца на синем поле с алой перевязью) мне пришлось объехать Бельверус по полуденному тракту и поискать Восходные ворота — мол, явился прямиком из Хоршемиша. Лошади зингарской породы? Купил. Другую породу не признаю. Могут быть у дворянина свои капризы или нет?
В остальном же — вылитый кофиец. Короткая стрижка горшком, никакой бороды, только щеточка аккуратно подстриженных усов. Дорожная одежда по последней моде Кофа — высокие ботфорты, штаны-буфы, кожаный колет с меховым воротником и капюшоном, темно-серый плащ. Круглая шапка с ниспадающим шарфом. Вместо прямого немедийского меча — изогнутая сабля-карабелла с отделанным отполированной яшмой эфесом. Экий красавчик, смотреть противно…
На улицах Бельверуса спокойно — идет торговля, открыты лавки и таверны, однако я с первого взгляда определил некую странность: чересчур много военных и городских стражников.
Патрули большие, ходят не по трое, а по пятеро. Вдобавок разъезды конной гвардии — эдакие суровые, затянутые в кольчуги бородатые громилы с пиками наперевес. Неудивительно: по донесениям лазутчиков барона Гленнора, зимой в немедийской столице происходили частые волнения черни и проявления недовольства нынешней властью.
Вот и доказательство — на каменной ограде одного из домов просвечивает тщательно закрашенная плохой черной краской гадюка с пятью головами под пятью коронами, под которой можно разобрать надпись «Раздави гадину!». Подпадает под закон об оскорблении величества словом и делом.
Пять голов змеи явно символизируют правящего монарха и четырех его сыновей, а уж призыв «раздавить» недвусмысленно призывает к свержению династии.
Кому это, интересно, так насолил старина Нимед с наследниками?
— Извини, почтенный, — я окликнул проходящего куда-то по своим делам горожанина. Пожилой мужчина вздрогнул и уставился на вооруженного всадника с подобострастным испугом. — Как проехать на улицу Гвоздик?
— Едешь прямо по Драконьей, отсчитаешь три перекрестка, — скороговоркой пробормотал немедиец. — На четвертом свернешь направо. Вот и улица Гвоздик.
Он быстро развернулся и зашагал прочь, даже не подобрав серебряный орт, который я щедро швырнул в награду за столь обстоятельный рассказ. Монетка досталась пробегавшему мимо мальчишке.
Вот он, четвертый поворот. Точно, на стенах каменных темных домов висит символ улицы — выкованная из черного железа гвоздика.
Здесь не как в Тарантии, улицы обозначаются не надписями, а знаками. На Драконьей, соответственно, размещаются фигурки драконов, на Волчьей, разумеется, волки…
Я заметил требующуюся вывеску: «Меняла Реймен Венс». Под надписью значок гильдии — весы и кошель. Направил лошадей к дому, спешился, привязал поводья к коновязи и вошел внутрь.
Обычная лавка менялы, какие встречаются в любом городе Закатного Материка.
Стойка хозяина, шкафы для хранения свитков и расписок, ящички с монетами, грубоватые подсвечники и закопченный потолок. Окна здесь не протирали, наверное, лет пятьдесят. Мрачно. И хозяин в точности подходит к обстановке — эдакий поседевший лис с клинообразной бородкой, всю жизнь чахнувший над денежными сундуками. Взгляд, однако, острый и оценивающий.
— Чем могу служить, ваша милость? — месьор Реймен поднялся с резного стула. — Желаете обменять абердары Кофа на немедийское золото? Или заложить что-нибудь? В этом случае я советую навестить лавку ростовщика Остара, она напротив.
— Да, обменять, — согласился я, вытаскивая из потайного кармашка опознавательный знак — древний стигийский тилль в форме звездочки с пробитым посредине отверстием. Положил на стойку. Сказал надлежащие слова: — Говорят, будто такие монеты довольно редки.
Меняла двумя пальцами взял старинную денежку, поднес поближе к глазам, посмотрел на меня, затем снова на монету. Ответил, словно нехотя:
— Ничего подобного, у меня хранится, должно быть, полтора десятка тиллей стигийской чеканки.
«Ага, — подумал я, — значит, все в порядке. Если бы наш конфидент, коим и является месьор Реймен, хотел предупредить об опасности, то заявил бы, что подобных монет прежде не встречал и согласен обменять редкость на десять ауреев».
— Жить будешь здесь, — без лишних предисловий объявил меняла, усаживаясь обратно на стул и пряча монету в пояс. — Я иногда сдаю второй этаж дома постояльцам, подозрения это не вызовет. Могу я узнать твое очередное имя?
— Э… Влад, сын герцога Зимбора. Незаконный. Приехал в Немедию искать счастья и службы.
— Замечательно, Влад, — наконец соизволил улыбнуться меняла. — Прислуги можешь не опасаться — люди верные.
— Возьми, почтенный, — я вынул из-за пазухи пропахший потом конверт с печатью одного из аквилонских торговых домов и шифрованной надписью. Если бы меня кто-нибудь обыскал, в сей депеше тоже не заметили бы ничего необычного. Секреты купеческие хранятся не хуже секретов государственных, а в переписке между деловыми людьми тайнопись употребляется едва ли не чаще, чем в обмене посланиями меж посольствами и королевскими дворами.
Реймен немедленно вскрыл пакет, едва заметно шевеля губами, прочел криптограмму и тотчас сжег пергамент. Стряхнул жирные хлопья на пол. Кивнул:
— Все понятно. Все приказы господина барона будут исполнены незамедлительно. Теперь я познакомлю тебя с моей служанкой и домоправительницей. Гарна! Гарна, пойди-ка сюда!
В дверном проеме за стойкой появилась толстая женщина лет пятидесяти, в переднике и черном чепце.
— Гарна, покажи этому месьору покои на втором этаже. Он временно поживет у нас. Скажи конюху, чтобы разобрался с лошадьми благородного господина Зимбора. Иди, Влад. После долгого путешествия следует отдохнуть и отоспаться. О делах поговорим вечером.
То, что месьор Венс называл словом «покои», оказалось четырьмя комнатами — маленькой спальней, рабочим кабинетом, столовой и приемной.
Недурно. Обстановка несколько архаичная, мебель слегка поедена жучком, балдахин над постелью пропылен, но зато окна чисто вымыты и выводят прямиком на улицу.
— Здесь, извольте видеть, запасной выход, — толстая Гарна подвела меня к стене в кабинете и коснулась пальцами украшавшей панель резной головы льва. — Жмете на глазки животному — дверь открывается.
Точно. Едва служанка выполнила это действо, часть стены бесшумно отошла в сторону, обнаружив темный провал с уводящей вниз лестницей.
- Предыдущая
- 13/59
- Следующая
