Бич и молот. Охота на ведьм в XVI-XVIII веках - Антология - Страница 37

• Предыдущая
• 37/83
• Следующая

Память о процессе долго не увядала, поскольку сэру Генри Кромвелю (как главному землевладельцу) отошло все небогатое имущество осужденных, и вырученные за него деньги он предназначил на чтение ежегодной проповеди «против отвратительных занятий ведовством, их греховности и преступности» в Хантингдоне. Традиция эта сохранялась вплоть до 1812 г., правда, к тому времени проповедь превратилась в предостережение против веры в ведовство. Дело Сэмюэлей было детально запечатлено и в памфлете, который активно распространял повесивший их судья: «Весьма удивительное и вызывающее восхищение разоблачение трех ведьм из Уорбойсса, обвиненных и казненных последней выездной сессией суда в Хантингдоне» (Лондон, 1593, сохранился в единственном экземпляре в Британском музее), а также в летучих листках. Памфлет был написан с искусством и тщанием, в нем были использованы записи, которые Трокмортоны делали во время припадков у своих детей, что в более поздних дискуссиях относительно существования ведовства на него ссылались регулярно.

Мальчик из Бартона Томас Дарлинг, один из множества английских подростков, чьи конвульсии стоили жизни целому ряду пожилых женщин, обвиненных в ведовстве. Его можно назвать последователем дочерей Трокмортона и предшественником «сучек-ведьмочек» из Салема. Томас был впоследствии разоблачен в ходе полемики между архиепископом Сэмюэлом Харснеттом и Джоном Даррелом, который, будучи экзорцистом, принял сторону Томаса. Рассказы современников полны поразительных примеров убийственных фантазий мальчика.

Обвинения, выдвинутые Томми против шестидесятилетней Элис Гудридж и ее матери, Элизабет Райт, в любую другую историческую эпоху привели бы к тому, что родители либо хорошенько выдрали его, либо потащили на консультацию к психиатру. Но в 1596 г. судьи принимали самые дикие измышления злонамеренных или просто больных детей совершенно всерьез; их цель состояла не в обнаружении истины, а в подтверждении собственных предрассудков. Без юридической акробатики, принятой у немецких законников, англичане по-своему, прагматично достигли того же самого результата: обвиняемую казнили как ведьму.

Четырнадцатилетний Томас Дарлинг 27 февраля 1596 г., охотясь с дядей в лесу, отстал и вернулся домой больным. На следующий день у него начались припадки, он видел зеленых котов и зеленых ангелов, а некоторое время спустя «человек вышел из ночного горшка, адское пламя взревело, и небеса распахнулись». Диагноз врача, что мальчик страдает от глистов, был отвергнут, а предположение о том, что его околдовали, обсуждалось во всеуслышание в его присутствии. Припадки продолжались, и несколько недель спустя Томас уже смог описать, каким именно образом его околдовали. Блуждая по лесу, он нечаянно испортил воздух, когда поблизости оказалась «маленькая старушонка… с тремя бородавками на лице». Его поступок показался ей оскорбительным, и она, предположительно для того, чтобы околдовать его и наслать на него припадки, произнесла (если верить Томасу) следующие слова:

Родственники мальчика бросились на поиски подходящей подозреваемой, и 8 апреля их старания увенчались обвинением Элис Гудридж. Через два дня женщина призналась, что была в тот день в лесу, но всего лишь отругала там другого мальчишку, который однажды разбил ее корзину с яйцами. Позже она сообщила, что видела Томми, который обозвал ее «ведьмой из Стапенхилла». Она ответила ему так:

Дело Элис Гудридж строилось по традиционному принципу. Томми обвинил ее в том, что она наслала на него порчу; когда ее увели с его глаз, припадки у него сразу же прекратились. Однажды с ним было двадцать семь приступов на протяжении шести часов, «он жалостно вскрикивал, вываливал язык, шею у него так свело, что лицо развернуло назад». Элис, разумеется, обыскали с целью обнаружения ведьминого знака, кроме того, выяснилось, что она не знает наизусть «Отче наш». Соседка усугубила обвинение, прибавив к нему порчу своей коровы. Чтобы заставить ее признать вину, применили пытку, которая крайне редко упоминается в английских процессах. Палач надел на нее пару совершенно новых башмаков и «посадил поближе к огню, где она и находилась до тех пор, пока башмаки не раскалились… Поскольку жар был очень сильным, она захотела освободиться и пообещала, что все расскажет. Ее желание было удовлетворено, но она так ни в чем и не созналась». Однако позднее она все же признала, что принимала помощь от дьявола «в образе маленькой пестрой собачонки, рыжей с белым, которую она звала Минни». Соседская собака, походившая на Минни, была оправдана, когда Элис заявила, что получила своего Минни от матери, Элизабет Райт.

Таким образом, тень подозрения пала на Элизабет Райт, мужа Элис и ее дочь. Однако только Элизабет было предъявлено обвинение; она также могла спровоцировать видения Томаса, которые теперь включали картины ада: «А вот и матушка Красная Шапочка пожаловала. Смотрите, как они вышибают ей мозги! Смотрите все, вот что значит быть ведьмой! Смотрите, как жабы обгладывают мясо с ее костей!»

События достигли апогея 27 мая 1596 г. с прибытием на место действия известного экзорциста Джона Даррела. Владея в некоторой степени искусством чревовещания, он инсценировал следующий диалог, «происходивший между злым духом и святым ангелом».

Считали, что вмешательство экзорциста излечило Томаса, ибо он действительно встал на ноги и пошел (хотя первые три месяца был частично парализован); больше о припадках у него не было слышно. Вскоре после этого Дарлинга допросил Сэмюэл Харснетт, которому подросток сознался в обмане. Даррел, однако, утверждал, что это признание было вырвано у его бывшего пациента после семи недель пребывания в тюрьме и угроз «придушить его и… выпороть» и что Дарлинг поставил свою подпись на чистом листе бумаги, заполненном позднее Харснеттом по своему усмотрению. Убежденность Даррела в том, что Элис Гудридж своими чарами наслала на Дарлинга порчу, заставляет сомневаться в его утверждении, вне зависимости от того, каким именно образом было добыто признание в обмане. Элис Гудридж скончалась в тюрьме в Дарби, где отбывала двенадцатимесячное заключение. Судьба ее матери, Элизабет Райт, неизвестна. Томаса Дарлинга слава посетила еще раз, когда в 1603 г. в Оксфордском университете его приговорили к порке кнутом и отсечению ушей за клевету на вице-канцлера.

Уильям Сомерс, мальчик из Ноттингема, был недоволен своим положением подмастерья у городского музыканта и сбежал. Когда он понял, что придется наверстывать упущенное, то для того, чтобы хозяин сам «захотел от него избавиться, притворился больным; он залез в холодную воду и просидел там до тех пор, пока ему не стало плохо». Соседи немедленно заподозрили одержимость и принесли экземпляр памфлета об уорбойсских ведьмах, чтобы сопоставить симптомы. Из этого сочинения Билл почерпнул новые идеи; теперь подросток настаивал, что его околдовала «встреченная им старуха, которой он отказался отдать ленту от шляпы, которую нашел на дороге». 5 ноября 1597 г. Джон Даррел, только-только закончивший свои подвиги в Клейворт-Холле, был приглашен, чтобы изгнать демонов из мальчика.

• Предыдущая
• 37/83
• Следующая