Все шедевры мировой литературы в кратком изложении.Сюжеты и характеры.Зарубежная литература XX века. - Воробьева Н. К. - Страница 8

В тоске Дрого возвращается в крепость Бастиани. Там царит лихорадочная суматоха — солдаты и офицеры покидают гарнизон. Мрачное уныние Дрого развеивает лейтенант Симеони: в свою подзорную трубу он разглядел на краю Татарской пустыни какие-то огни, которые то исчезают, то появляются вновь и постоянно совершают какие-то перемещения. Симеони считает, что враг строит дорогу. До него «столь поразительного явления никто не наблюдал, но ведь не исключено, что оно было и раньше, на протяжении многих лет или даже веков; скажем, там могли находиться деревня или колодец, к которому стягивались караваны, — просто в Крепости до сих пор никто не пользовался такой сильной подзорной трубой, какая была у Симеони». Но тут поступает приказ, запрещающий использовать в Крепости не предусмотренные уставом оптические приборы, и Симеони сдает свою трубу.

Зимой Дрого отчетливо чувствует разрушительную силу времени. С наступлением весны он подолгу вглядывается вдаль с помощью казенной трубы и как-то вечером замечает в окуляре маленький трепещущий язычок пламени. Вскоре даже средь бела дня на фоне белесой пустыни можно видеть движущиеся черные точечки. И однажды кто-то заговаривает о войне, «и казавшаяся несбыточной надежда вновь задышала в стенах Крепости».

И вот примерно в миле от Крепости появляется столб — сюда дотянули дорогу чужеземцы. Огромная работа, осуществляемая на протяжении пятнадцати лет, наконец завершена. «Пятнадцать лет для гор — сущий пустяк, и даже на бастионах Крепости они не оставили сколько-нибудь заметного следа. Но для людей этот путь был долог, хотя самим им и кажется, что годы пролетели как-то незаметно». В Крепости царит запустение, гарнизон снова сократили, и генеральный штаб уже не придает никакого значения этой затерянной в горах цитадели. Генералы не принимают всерьез проложенную по северной равнине дорогу, и жизнь в форте становится еще более однообразной и уединенной.

В одно сентябрьское утро Дрого, теперь уже капитан, поднимается по дороге к Крепости. У него был месячный отпуск, но он выдержал всего половину срока, и теперь возвращается обратно: город стал для него совсем чужим.

«Страницы переворачиваются, проходят месяцы и годы», но Дрого все еще чего-то ждет, хотя надежды его с каждой минутой слабеют.

Наконец вражеская армия действительно подходит к стенам Крепости, но Дрого уже стар и болен, и его отправляют домой, чтобы освободить комнату для молодых боеспособных офицеров. В пути Дрого настигает смерть, и он понимает, что это и есть главное событие его жизни. Он умирает, глядя в ночное небо.

Е. В. Морозова

(Gli Indifferenti)

Роман (1929)

Италия, двадцатые годы XX в.

Три дня из жизни пятерых людей: немолодой дамы, Мариаграции, хозяйки приходящей в упадок виллы, ее детей, Микеле и Карлы, Лео, давнего любовника Мариаграции, Лизы, ее приятельницы. Разговоры, свидания, мысли…

Из всех пятерых один Лео доволен жизнью и говорит, что, доведись ему снова родиться на свет, он хотел бы быть «точно таким же и носить то же имя — Лео Мерумечи». Лео чужды раскаяние, тоска, угрызения совести, недовольство собой. Единственное его желание — получать удовольствие от жизни. Юность Карлы возбуждает в нем необузданную похоть, которую он, не задумываясь, готов удовлетворить чуть не на глазах у бывшей любовницы в ее собственном доме. Тут ему, Правда, не везет: стараясь подстегнуть чувственность Карлы и придать ей смелости, он так усердно накачивает ее шампанским, что в решающий момент бедняжку просто-напросто начинает тошнить. И он тут же бросается к Лизе, еще одной бывшей любовнице, а когда та отвергает его домогательства, пытается овладеть ею силой. Мариаграцию этот самодовольный пошляк, сыплющий плоскими остротами и поучениями, почти презирает, даже к Карле, которую так настойчиво соблазняет, не испытывает ни любви, ни нежности. В довершение ко всему Лео Мерумечи нечист на руку — он ведет дела Мариаграции и без зазрения совести обкрадываетее семью.

Мариаграция изнывает от ревности, она чувствует, что Лео давно не испытывает к ней прежних чувств, но не видит истинной причины охлаждения — его увлечения Карлой. В ее жизни нет ничего, кроме отношений с любовником, — ни интересов, ни обязанностей. Она то и дело устраивает глупейшие сцены ревности, не стесняясь детей, давным-давно осведомленных о том, что Лео — нечто большее, чем друг дома. Самое удивительное в этой женщине — ее абсолютная слепота. Она словно отказывается воспринимать реальность, не видит того, что дети стали чужими, закрывает глаза на грубость и жестокость Лео, умудряется по-прежнему считать себя обольстительной красавицей, а Лео «самым добрым человеком на свете». Ее ревность направлена на Лизу, и никакие уверения подруги не в силах ни в-чем ее убедить. И все-таки в убогом душевном мире Мариаграции, в безвкусном сочетании глупости с сентиментальностью, есть место непосредственности и порывистости, а ее «дряблое доверчивое сердце» способно на некое подобие любви и страдания.

Карла тяготится бессмысленностью существования и хотела бы «любой ценой изменить жизнь», даже ценой связи с любовником матери, который, в сущности, ей безразличен и даже порой отвратителен. В отличие от матери она не питает никаких иллюзий относительно Лео, но жизнь в родительском доме, где «привычка и скука вечно сидят в засаде», угнетает ее. Она страдает от того, что каждый день видит одно и то же и в жизни ничего не меняется. Мать и брат ей тоже безразличны — единственный раз, когда мать пытается искать у нее утешения, Карла испытывает лишь неловкость. Ей, правда, присущи некоторые душевные сомнения относительно возможной связи с Лео, но не потому, что она отнимает у матери любимую игрушку, а из-за собственной нерешительности и безволия. Но ведь другого способа «начать новую жизнь» она не знает, как не знает и того, какой должна быть эта жизнь. В голове Карлы возникают заманчивые видения, ведь Лео может дать ей очень многое: автомобиль, драгоценности, путешествия, и все же не этим вызвано ее решение отдаться ему. В действительности она просто уступает его нажиму. Но в ее душе живет смутная потребность в любви, и, когда во время первого свидания с Лео в его доме возникает недоразумение, связанное с запиской того же Лео, Карла невольно преподносит ему историю о вымышленном возлюбленном, который один любит и понимает ее. А само свидание рождает в девушке двойственные ощущения: природная чувственность берет свое, но Карла не получает от любовника ни нежности, ни утешения. После ночного приступа смятения и жалости к себе наступает утро, страхи исчезают, трезво оценивая случившееся, Карла с некоторым разочарованием понимает, какой будет на самом деле ее новая жизнь. Но дорога проложена, Карла не хочет «копаться в своих и чужих чувствах» и принимает вынужденное предложение Лео выйти за него замуж, так и не сказав ни о чем матери.

Только Микеле ясно отдает себе отчет в том, что жизнь, которой живут все вокруг него, — ложь, «постыдная комедия». Он все время думает о том, что этот мир принадлежит таким, как его мать и Лиза, с их смехотворными претензиями, да еще самоуверенным негодяям вроде Лео. Этот юноша, на которого время наложило неизгладимый отпечаток, несчастен и одинок еще более, чем другие, потому что осознает свою ущербность. Его чувства и мысли меняются семь раз на дню — то ему кажется, что он стремится к другой, честной и чистой жизни, то жаждет мирских благ и проигрывает в воображении момент, когда он продает свою сестру Лео (не зная того, что Карла уже стала его любовницей). Склонный к самоанализу, Микеле знает, что он порочен и что главный его порок — равнодушие, отсутствие искренних чувств. Ему противны окружающие, но даже им он завидует, потому что они живут реальной жизнью, испытывают реальные чувства. Это любовь, ненависть, гнев, жалость; конечно, подобные чувства ему известны, но испытывать их он не способен.