Автобиография. Старая перечница - Хмелевская Иоанна - Страница 5

Добравшись до места, я с трудом втиснулась на малюсенькую стоянку и твердо решила не трогать машину до тех пор, пока не отправлюсь встречать детей, ведь второй раз мне не втиснуться. Представьте, этой гадюке, моей машине, такое решение не понравилось.

Уже на следующий вечер позвонили из администрации гостиницы с сообщением, что моя машинка страшно воет и люди обижаются. Хуже того, жалуются и скандалят. Я-то не слышала вытья, ведь окна моего номера выходили на море. А вот тем, кто жил по другую сторону, досталось от моей заразы.

Я поспешила вниз, благо тут везде лифты. Моя драгоценная выла самозабвенно и даже как-то радостно. Запустить двигатель мне не удалось. Капот я, разумеется, не смогла поднять, и вообще свирепствовал страшный ливень. Я помчалась к стойке администрации и попросила вызвать французскую дорожную полицию, сама же принялась названивать своему дилеру в Варшаву. Там мне тоже посоветовали вызвать французскую дорожную полицию. Открыли Америку! Постояльцы, которых выгнал из номеров нестерпимый рев, как-то недобро поглядывали на меня. А дождь все лил. «Авенсис» выл. Океан шумел, можно сказать, под боком, и я подумала: не лучше ли мне просто утопиться? Да ладно, как-нибудь утрясется, чтобы я из-за нее, заразы… Не дождется!

Атмосфера накалялась, люди теряли терпение, и тут приехал Фальк. Молодой человек на фургончике. Во-первых, он сумел открыть капот и прекратить вой, во-вторых, подключился своим фургончиком к моему «Авенсису» и у того заработал двигатель, и, в-третьих, сочувственно улыбаясь, сообщил давно известную всем, кроме меня, вещь: у «Авенсисов» проблемы с электроникой. На таких машинах надо ездить ежедневно, хорошо бы приобрести аккумулятор побольше, не в смысле размера, а в смысле мощности, хотя не помешал бы и по размеру. А сейчас двигатель должен поработать часок, иначе все представление начнется с начала.

Наступил вечер, совсем стемнело. Я не могла сидеть в машине и читать книгу — боялась включать свет, чтобы не мешать проклятой керосинке заряжаться. Потеряв терпение, я бросила машину и пристроилась с книгой в холле отеля. Сидя в удобном кресле и с интересом листая туристические проспекты и карты, я вдруг спохватилась. Что же я себе позволяю? Сижу здесь, по другую сторону здания, а там, в темноте, под проливным дождем, на стоянке, где наверняка нет ни одного человека, стоит моя новехонькая машина. Двигатель работает, ключи от зажигания торчат на месте. Идеальные условия для угона. Господа угонщики лучших бы и не придумали. Точно уже подбираются. Интересно, сколько их? Ну и черт с ним, не буду вставать, пусть крадут. Сколько я стыда из-за зловредной гадины натерпелась!

Не украли! По прошествии требуемого времени я выключила двигатель и заперла машину. Дождь, видимо, прекратился давно, так как я обнаружила, что какая-то птичка нагадила мне на ветровое стекло. Наверняка птеродактиль, судя по размерам ущерба. Это было тем неприятнее, что во время первых двух краж машины угоняли со всеми щетками, губками и прочими вспомогательными принадлежностями. У меня даже тряпки под рукой не оказалось, к тому же украшение изрядно засохло. К счастью, опомнившись, дождь опять припустил и помог «дворникам» смыть сокровище.

Следующим утром я собиралась в аэропорт, а предстоящую ночь намеревалась провести в парижском отеле, как можно ближе к терминалу «Шарля де Голля». Основательно продумала, какие вещи надо захватить на одну ночь, чтобы не таскать лишней тяжести. Так, зубную щетку и пасту, мыло, косметику, расческу, ночную рубашку, тапки, маленький термос для утреннего чая и думку. Без подушечки-думки мне не заснуть. Сколько их я уже рассеяла по белу свету! Одну оставила в Советском Союзе, как раз самую любимую, датскую, второй осчастливила «Польские железные дороги», остальные затерялись в многочисленных отелях. Да, еще книжку, почитать перед сном. Без нее тоже не засну. Выбрала подходящую по размеру сумку с ремнем через плечо, упаковала барахло и вечером отправилась в путь. Погода стояла хорошая, надоедливый дождь прекратился.

Снова начало моросить, когда я выходила из машины у «Хилтона», но меня это уже не пугало. Стоянка была свободна, машину припарковала почти перед самым входом в отель, прихватила котомку и загнездилась в номере. Намеревалась поужинать, — правда, устрицы, увы, исключались, не сезон. Зато можно было полакомиться прославленным морским языком с белым вином.

Тут я не премину пояснить, что устрицы, если кто не знает, в Париже можно есть лишь в те месяцы, в названии которых отсутствует буква «р». Это летние месяцы: mai, juin, juillet, aout, то есть май, июнь, июль, август. Если вы находитесь у моря, лопайте устрицы круглый год хоть тоннами, но в центре страны они скоро портятся, несмотря на то что закупорены в бочонках. Возможно, если такой бочонок вскрыть и оставить в нем недоеденные устрицы, они на льду часок-другой и выдержат, но не больше. Так что клиенту, вскрывшему бочонок, придется пожирать его целиком, ничего не поделаешь, скоропортящийся продукт.

О морском языке я немало была наслышана, а однажды попробовала в одном дорогом ресторане и убедилась — великолепное блюдо. Жареный морской язык почти не уступает филейчикам от Ягоды Готковской, моей хорошей знакомой, в Песках живет, на Балтике. После того как я попробовала ее блюда из рыбы, я уже нигде и рыбу не могла есть, повсюду она казалась мне гадостью по сравнению с кулинарными шедеврами Ягоды. И вот после долго рыбного воздержания я решила отведать морского языка в парижском «Хилтоне».

Перед тем как спуститься к ужину, следовало привести себя в порядок. В сумке расчески не оказалось. Значит, в косметичке. Но где она? Спокойствие, только спокойствие. Вчера «Авенсис» своим воем довел меня до нервного расстройства, видимо, ущерб здоровью не ограничился тем, что тряслись руки-ноги и стучали зубы… С памятью тоже неладно. Я ведь собрала косметичку, постаралась ничего не забыть, а вот как раз саму косметичку в сумку положить забыла. Так она и осталась в Трувиле.

Выходит, ни зубной пасты, ни щетки, ни мыла, ни расчески, ни косметического молочка, ни одеколона, ни пилочки для ногтей, ни пудреницы… Даже пластыря для оттяпанного ногтя и то нет! То есть нет самых нужных вещей. Правда, в ванной был кусок мыла, шампунь для волос и рекламная упаковочка туалетной воды после бритья. Действительно, необходимейшая вещь… Хорошо еще, что лекарства не забыла.

Элегантно растрепанная, я спустилась в холл и поинтересовалась у портье, есть ли поблизости киоск. Есть, а как же! У другого терминала, в двух километрах отсюда. Окно сотрясалось под порывами сильного ветра и ливня. Я смирилась. Может, кельнер меня и такую обслужит? И я отправилась в ресторан.

Морской язык оказался очень неплох. И белое вино на высоте.

Утро следующего дня я смело могу отнести к самым паршивым в моей жизни.

Зубы чистила пальцами с помощью воды, на голове колтун, кожа на лице горит, она у меня очень сухая, ей непременно требуется крем, неприпудренный нос светится не хуже маяка ночью, даже глазам больно. Неухоженная и несчастная, да еще под проливным дождем я побрела к машине. Зонтик, ясное дело, оставался в машине.

Выехала пораньше, на всякий случай, хотя самолеты приземлялись не дальше пятисот метров от отеля. Это если по прямой линии. А по прямой не доберешься.

С большим трудом вроде бы доехала, во всяком случае, так мне показалось, но не у кого спросить, чтобы убедиться. Ни души вокруг, ни одного человека. Был, правда, человек, по виду служащий, чернокожий в оранжевом халате, но он не дал мне и рта раскрыть, отогнав нетерпеливым жестом — здесь останавливаться нельзя! Я и сама знаю, что нельзя, и написано, и даже на картинке нарисовано, как у непокорных отбирают машины. Но где можно? Он жестами пояснил — внизу, на подземной стоянке.

К черту подземную стоянку, мне надо знать, тот ли терминал, куда прилетают самолеты из Канады. А если не тот, то как попасть на правильный.