Автобиография. Старая перечница - Хмелевская Иоанна - Страница 12

Немного охолонув, еще раз внимательно поглядела на указатель уровня топлива и поняла, что все это время смотрела наоборот. Он показывал полный бак, а мне в голову почему-то втемяшилось — почти пустой. Умственное затмение, не иначе, вызванное недавно перенесенным потрясением.

До Никобинга я добралась успокоенная лишь наполовину, ведь красный огонек на приборной доске продолжал гореть, буквально ослепляя меня и заставляя дергаться. Значит, дело не в бензине. Тогда в чем же? Попискивало и светилось не переставая.

Витек и его приятель тем временем давали мне по телефону указания, куда ехать, где сворачивать. Я въехала в нужный городок и принялась петлять согласно рекомендациям. Попетляла и внезапно выехала из городка, очутившись на хорошо знакомой трассе до Гедсера. Тут выяснилось, что эти дурни намудрили с советом, перепутали эстакаду. Развернувшись, я поехала обратно, прижимая к уху мобильник и перечисляя названия улиц. И, славу богу, добралась-таки!

Ни Витека, ни его дружка попискивание и подмигивание ничуть не взволновало, они первым делом успокоили меня — я тут ни при чем. На душе сразу полегчало.

Теперь-то я знаю, что означает красный огонек. Такая же история однажды стряслась в моей новой машине, по счастью, на этот раз мой рассудок не был омрачен неприятными переживаниями и я спокойно выяснила, что машина всего лишь сигнализирует о том, что неплотно прикрыт багажник. А в тот раз багажник был забит растениями, и я не стала захлопывать его с силой, побоявшись повредить их.

Из Никобинга мы выезжали в спешке. Оказалось, что друг Витека желает поехать на более раннем пароме, но есть риск, что мы не успеем купить на него билет, так что надо поторопиться. В Гедсере мы нервно ожидали, пока приятель стоял в очереди за билетом, и считали машины перед нами. Пока ждали, Витек нашел второй шоколадный батончик из тех, что я давеча купила. Батончик был цел, разве что подтаял чуток. Я собралась полакомиться им, но Витек свирепо вырвал его из моей руки и швырнул в мусор, заявив, что от этих паршивых батончиков одни несчастья. Возможно, он был и прав, поскольку места на пароме нам хватило.

После парома никаких приключений уже не было. Правда, и ничего хорошего тоже. Машина кореша оказалась не его, а другого кореша, и с ней требовалось очень бережно обращаться, ну прямо как с тухлым яйцом. Не буду описывать мук, которые мне пришлось вынести. Начать с того, что в машине не было кондиционера, а уже наступило лето. Курить в машине тоже не рекомендовалось. Кажется, еще запрещалось пить пиво, ибо и от него остается запах. Я вынесла все! Ни слова против не сказала. Даже попыталась понять логику хозяина машины, встать, так сказать, на его место. Допустим, я везу идиота, разбившего свою машину, а он начинает жрать чеснок или мятные конфетки или включает радиоприемник, чтобы насладиться оглушающим ревом, который у некоторых людей называется музыкой.

Ну нет, я не стала бы терпеть ничего такого. Выбирай — или ты едешь в моей машине, или жрешь чеснок с мятными конфетами и глохнешь от рева радио. Я тебе оказываю любезность, так и ты, будь добр, потерпи, откажись на некоторое время от своих привычек.

Правильно я рассудила?

В результате, пересев к Малгосе и Мартину, остаток дороги мы дымили как ошалелые. К счастью, в их машине кондиционер имелся.

Во втором часу ночи мы с Малгосей уже подливали воду в пластиковые пакеты с растениями и саженцами у ворот моего дома. А потом долго препирались, где именно следует их высадить в моем саду.

Спать я отправилась в четвертом часу.

В воскресенье я ожидала пана Ришарда, чтобы вместе высадить привезенные растения. С того момента, как я затеяла строительство, пан Ришард взял на себя хлопоты по обустройству сада. Должно быть, его заинтересовали мои садовые эксперименты. Он соглашался со всеми моими идеями и с интересом наблюдал за ростом саженцев.

Приехал пан Ришард в десять часов. Увидел землю из сада Алиции и воскликнул:

— Это ж не земля. Это черное масло!

Уже к полудню мы закончили с посадками. Гораздо больше времени и сил у меня отнял огромный, просто гигантский лист, очень красивый, я хотела его засушить, но из-за своих размеров он никуда не вмещался. Я намучилась с ним, разыскивая среди книг самые крупноформатные — атласы, энциклопедии, каталоги. В конце концов всунула его в подарочное издание «Пана Тадеуша».

А вот сейчас никак не могу вспомнить, куда же этот лист подевался.

Распаковывая вещи после поездки, я обнаружила несколько пропаж. В машине Малгоси и Мартина остался мой фотоаппарат, пульт для открывания ворот, все зажигалки и автомобильные атласы. В машине друга Витека — моя летняя курточка, а Витек забыл еще и мой сотовый, который, кажется, он так и не смог зарядить за неимением соответствующего устройства.

Подводя итоги своей поездки в Данию, я выяснила, что задействовала целую толпу. А именно:

1. Гражину. В разгар моей катастрофы она как раз тащилась с температурой в 38 градусов к стоматологу. Помимо напасти в моем лице, на нее еще свалилась и другая. Дома Гражина оставила на огне рис. Рис, разумеется, сгорел дотла. Но этим дело не закончилось — когда она возвращалась, у них вдруг разразилась гроза столетия с громом и молниями.

2. Кореш Витека, которому из-за меня пришлось проехать девятьсот восемьдесят километров. Подсчитано точно.

3 и 4. Малгося с Мартином, которым пришлось преодолеть тысячу двести километров.

5. Мой уполномоченный и литературный агент пан Тадеуш, которого я привлекла вообще неизвестно для чего и зачем. Понадобился он лишь в понедельник.

Понедельник я начала с посещения банка, чтобы перевести деньги на счет автомастерской, где чинили мою машину. Когда я с ними расставалась, по глазам видела — сильно они сомневаются, что я им вообще заплачу. Так вот, чтоб не сомневались.

За дорогу у меня накопилась целая кипа бумажонок — от полиции, от дорожной службы, доставлявшей в мастерскую мою машину на буксире, еще какие-то счета. Банковский номер сервиса «тойоты» тоже где-то был — белый листок. Не нашла. Попался желтый с банковскими реквизитами, перевела деньги туда, хотя сердце и подсказывало — не то делаю. Поручила пану Тадеушу получить факс о подтверждении денежного перевода.

Вторник прошел без автомобильных хлопот, я даже удивлялась, зато в среду выяснилось, что я должна отправить деньги корешу Витека, да и самому Витеку заплатить, а еще и за бензин. Я поспешила выслать все эти деньги.

В четверг оказалось, что номер счета на желтой бумажке действительно не тот, его выдала мне дорожная компания, что буксировала мой «Авенсис», а эту услугу я оплатила на месте. Пришлось опять мчаться в банк и снова переводить деньги, теперь уже по правильному счету, который по телефону сообщила мне Гражина. Ее же я попросила выяснить, как же быть с двойной оплатой буксировки «Авенсиса». Я опять поручила пану Тадеушу получить факс и тем чуть не сломала жизнь сыну пана Тадеуша. Парень как раз поступал в институт, а я впрягла его папашу в свои дела.

В пятницу я попросила Гражину позвонить немецкой дорожной полиции и спросить у них, есть ли фото с места моей аварии. Гражина перепутала телефоны и позвонила жертве аварии, тому самому придурочному фрицу. Она так обалдела от хлынувших на нее восторженно-счастливых речей, что начисто забыла про мою просьбу, и у меня до сих пор так и нет ни одной фотографии того достопамятного события.

Изумленная фирма по доставке побитых машин честно прислала мне лишние деньги.

А в субботу выяснилось, что вообще ничего не надо было платить, все оплачивала страховая фирма, автомастерские всех иномарок работают со страховщиками в полном симбиозе.

Вечером, в 20.30, приехала Малгося с дочерью Мартой.

В 21.00 прибыл Витек на «Авенсисе», который был как новенький.

Правда, мы тут же обнаружили, что куда-то исчезли передние номера. Вместо них в мастерской приклепали задние — оно и понятно, отсутствие задних меньше бросается в глаза. Иногда бросается даже слишком поздно.