По лезвию катаны - Логачев Александр - Страница 26

• Предыдущая
• 26/66
• Следующая

«Чего ты не понимаешь?» — спросил бы Артем, если бы смог разлепить губы. Такамори вдруг поднялся:

— Я знаю, что ты слышишь меня. Я должен убить тебя, Ямамото… Но я не стану этого делать. Если я ошибся, я сам отвечу за это.

И Такамори решительным шагом вышел из ниши на улицу.

Артем не спешил радоваться, как и вообще не спешил с выводами. Как ушел, так и вернется. Или их бой продолжится на улице. Или задушит во сне. От этих японцев, которых Артем напрочь не понимал, похоже, можно ждать чего угодно.

Он лежал, дожидаясь, когда к телу вернется чувствительность. И тело потихоньку оживало…

Артем лежал и смотрел. И то, что он видел, можно было уложить в два слова — махровое средневековье.

С его наблюдательного пункта, благо он располагался на горе, открывался преотличнейший вид не только на город Ицудо, но и на замок, находящийся примерно в паре километров от города.

Собственно, сие поселение городом можно было назвать лишь с ба-альшой натяжкой. Не было самого главного, что отличает селение, пускай и занимающее обширную площадь, от города, а именно — ярко выраженного городского центра, где должны находиться самые богатые и высокие дома, главная улица, административные здания, рынки… Впрочем, рынков как устойчивого места обмена одних товаров на другие в Ицудо — по утверждениям Омицу — нет. Что-то подобное — она слышала — есть лишь в Киото и в Камакура. Туда привозят свои товары китайские купцы и в местах, где они выставляют на обмен привезенное, и образовались — «как ты их называешь, Ямамото» — рынки.

В городе Ицудо ни рынков, ни ярко выраженного городского центра не наблюдалось. Дома зажиточных горожан, которые можно было отличить по крытым черепицей крышам и по внушительным размерам, стояли вперемешку с домами горожан победнее: крытые соломой крыши, перед домом нет даже декоративных ворот, совсем небольшой двор. Более того — откровенно бедняцкие лачуги не были вытеснены на окраину, а спокойно соседствовали как с домами первого, так и второго разрядов. Рисовые поля и огороды тоже были повсюду: и слева, и справа, и даже в условном центре города.

К городу от замка вела дорога, и на ней, несмотря на раннее утро, было вполне оживленно: вот прошел человек в островерхой соломенной шляпе, несущий за плечами плетеный короб, вот две женщины в кимоно и под зонтами просеменили по дороге и направились к какому-то дому с двускатной, доходящей почти до самой земли крышей. (Впрочем, крыши у всех домов, какие видел сейчас Артем, были двускатные, разве что разной длины. Большинство домов приподняты на сваях: одни выше, другие ниже. Но есть и такие, что стоят прямо на земле.)

Ага, вот не по главной, правда, дороге, идущей через весь город, а по переулку прошествовал откровенный самурай: два меча за поясом, правая рука на рукояти катаны, выбритый полукругом лоб, волосы собраны на затылке в пучок. Самураю, похоже, некуда было спешить. Он остановился и долго во что-то всматривался.

Артем разглядел на западной окраине города многоступенчатую пагоду буддийского храма. А совсем близко от него наблюдалось строение попроще — наверняка синтоистский храм…

На что угодно можно забиться, что из деревни Ицудо начал превращаться в город, когда построили замок. Люди стали селиться вокруг замка, разумно полагая, что в случае чего укроются за его стенами. Обычная история. А замок — Артем не уточнял, но был в этом почти уверен — наверняка отстроили во времена той знаменитой затяжной войны, о которой рассказывал Такамори, войны местных Алой и Белой Розы… чего-то Артем запамятовал, как там прозывались эти самурайские роды. Короче, еще одна обычная история — схлестнулись могущественные кланы. Как Монтекки и Капулетти, как чеченские тейпы…

Замок даймё Нобунага отлично просматривался с занятой Артемом позиции. Замок был что надо. Киношники, профилирующиеся на исторических фильмах, с ума бы посходили от восторга, дай им кто поснимать такое сооружение.

Замок окружает ров с водой. Мост через ров каменный, узкий, неподъемный. Ворота замка деревянные, обитые широкими металлическими полосами. Стены высокие, оканчиваются зубцами. По стене бродят караульные.

Вон к замку проскакал отряд, не иначе, самурайский. Человек двенадцать, все в чешуйчатых доспехах. На скачущем впереди всаднике рогатый шлем. К седлу последнего всадника приделан шест с флагом, флаг узкий. На расстоянии не определишь, какого цвета сей штандарт и что на нем изображено. А что-то изображено, определенно…

Пялиться и дальше на картинки из учебника истории надоело. Да и не трепетную дрожь они вызывали у Артема, а отвращение и тоску. Это, насмотревшись по телеку всяких «Иван Васильевичей», хорошо пофантазировать на диване — а вот как бы и мне туда попасть, вот бы я развернулся. На самом же деле веселого мало. У Артема так и вообще веселье отсутствовало напрочь. Не было на сегодняшний день у Артема желания сильнее, чем желание вернуться назад, в свой век.

Ну, а пока следовало вернуться в лес. К тому же долго валяться на холодной земле не шибко полезно — так учит медицина. А с земли не поднимешься — склон, на котором находился сейчас Артем, безлесый, да и кустики, на нем произрастающие, не могут похвастаться высотой и густотой.

Артем пополз в направлении леса. Совсем нежелательно, чтобы его заметил кто-то посторонний. Даже если этим посторонним окажется не самурай, а, допустим, простой земледелец. Он может помчаться к самураям, и тогда начнется облава, уйти от которой шансов не особо много. Потому что в облаве непременно примут участие верховые, а лес здесь редкий, на лошадях скакать легко — за короткое время прочешут большую территорию. Словом, могут возникнуть проблемы. А они нам нужны?

Они с Омицу пришли к городу ночью, вернее будет сказать, под утро. Артем остался в лесу, девушка ушла в гости к доверенному человеку… но совсем скоро вернулась и сказала, что придется задержаться до утра, может быть, даже до полудня, потому что ее попросили помочь больному. Больной — дело святое, и Артем сказал, что будет ждать ее возвращения сколько надо.

На крайний случай, доводить до которого не хотелось, у Артема был посох. Вручила ему посох Омицу. Толстая бамбуковая палка с утолщением в виде шара на одном конце, с какими, по увереньям японской девушки, ходили по здешним дорогам многие. Но конкретно эта штучка была с секретом. Внутри помещалась цепь с грузом, похожим на гирьку от ходиков. Из обыкновенной палки за считанные секунды получалось довольно эффективное оружие. А еще утолщение в виде шара можно было заменить на железный наконечник — коли по ситуации тебе требовалось подобие копья.

— Если мимо тебя проедет самурай, — сказала Омицу, — и увидит этот посох, может быть, он и не сделает тебе ничего плохого. Но если увидит у тебя какое-нибудь оружие, он убьет тебя. Оружие может носить только самурай…

Бесстрашие женщин клана Такамори не могло не удивлять Артема. Допустим, если бы сегодня Артем не вызвался сопровождать Омицу, она пошла бы одна. Как ходила до этого. Женщины не боялись заблудиться, Такамори не боялся, что они могут заблудиться, никто из них не боялся нападения злых зверей и людей, хотя из оружия у слабого японского пола были лишь ножи да посохи. Да-а, вот что значит всю жизнь провести в лесу, когда деревья — дом родной, а зверюги — братья тебе и сестры, и не на кого полагаться, кроме как на самого себя…

Выяснение отношений с Такамори не продолжилось ни ночью, ни утром.

Артем отлежался на холодном полу ниши, дождался, когда тело оживет, добрел до общей пещеры, увидел свободный соломенный коврик, наверное, для него и оставленный, упал на него и проспал до утра. Утром Такамори раскланялся с Артемом, как с добрым знакомым. Будто вчера они бутылочку сакэ на пару распили, а не били друг друга смертным боем. Воздушный гимнаст не пытался найти разгадку поведения старика, все равно не удастся. К тому же поутру Артем чувствовал себя так хреново, что уж всяко было не до головоломок.

• Предыдущая
• 26/66
• Следующая