Двойной удар - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 73
- Предыдущая
- 73/79
- Следующая
Кстати, семеро из возниц, что были из Алексеевки, в складчину купили шесть мешков с мукой, те, что с жучками. Эти возницы успели подзаработать на вырубке кустов, так что деньги у них были.
Шли мы весело. Даже с песнями. Пироги, которые нам оставил корчмарь, за время пути исчезли наших бездонных желудках. Мне достался кусок со сладкой репой в виде начинки.
Честно говоря, я избалованный картошкой был довольно в сложных отношениях с этим овощем. Здесь он был повсеместно, его ДАЖЕ ИСПОЛЬЗОВАЛИ В ЩАХ! Репу я не любил, и это еще было слабо сказано, поэтому откусив пару раз, сморщился и отдал Семену, этот как пылесос все ел без каких либо последствий.
К вечеру, за час до того как стемнело, мы въехали в распахнутые ворота имения. Дальше уже командовал Митрофан Авдеевич. Коровники в усадьбе уже были готовы, отремонтированы, так что коров сразу погнали туда, пока воины разгружали телеги в амбары и хлебные закрома. В коровнике уместилось всего тридцать коров, остальных я велел отдать самым бедным семьям, у которых много детей, на прокорм безвозмездно. Митрофан Авдеевич благодарно кивнул, он знал, кому их распределит.
Как и коров, коз мы тоже взяли не всех, штук двадцать, остальные так же на распределение, только несколько потрепанные в мешках куры все уместились в курятнике. Когда амбары забили мешками, выяснилось что нужно разгрузить еще четыре телеги. Те что с оружием уже освободились, там суетились Ветров, Корнилов и Синицын, прикидывая, кто из сотни получит оружие. Я еще когда ехал составил план кому что. Из сотни, ружья в полной мере получают с первого по седьмой десяток, у остальных пока по три-четыре ствола. Все кавалерийские ружья возвращаются на ушкуи, они уже считались судовым оружием, пистолеты для пушкарей, опыт подсказал, что они им нужны. По пушкам, две картечницы из шести идут на ушкуи, остальные используются для обороны усадьбы. Из трех шестифунтовых, одна в трюм большого ушкуя, как НЗ, остальные остаются в усадьбе. Синицын успел не только принять оружие и боеприпасы, но и распределил расчеты, закрепив за каждым определенное орудие.
Тюки с материей, отправились в дом, скоро все швеи Алексеевки и ближайших деревень, сядут за иголку и будут шить униформу моим бойцам, зарабатывая себе этим на хлеб.
Пришлые возницы получив плату, не оставаясь в усадьбе, сразу сформовавшись в обоз вышли со двора и отправился обратно. Как мне сообщили дозорные, они дошли до леса и встали там на ночевку, образовав из тридцати двух телег неправильный круг. Опытные, все сделали для обороны.
Так этот нелегкий день, наконец, закончился. Перед тем как идти спать, я пристроил Семена под командование Синицына, у него основной контингент расчетов чуть старше мальчишки, так что обучит как надо, опыт уже наработали. Его уже даже поставили на довольствие, и включили в один из расчетов. Ничего, освоиться.
- Ну что там? - спросил я Немцова. Наш ушкуй уткнувшись в заросли ивы, стоял на выходе из протоки, малое судно за нами. Густо растущие тут ивы, не давали со стороны реки рассмотреть наши суда, включая мачты. Такое впечатление как будто их тут специально посадили. Хотя, кто знает, может и специально.
- Две ладьи на Ильмень идут, к Новгороду стало бать, - передал он мне слова наблюдателя.
- Тогда ждем, когда пройдут, выходим и следуем за ними.
- Хорошо, боярин.
Как только ладьи скрылись за поворотом реки, мы вышли из протоки и последовали за ними. Через два часа, когда мы почти догнали купеческие ладьи, нам в борт ударила высокая волна, нас вынесло течением на Ильмень озеро.
- Красиво тут, - пробормотал я, отходя от борта.
Берега действительно были живописные, красивая девственная природа, только цвет воды был немного желтоватый, а так красота.
- Долго нам еще? - спросил я Федора, он стоял у кормового весла, и в трубу наблюдал за одной из ладей, шли мы почти параллельно, практически обогнав их.
- Сорок верст, потом спускаемся по Волхву, он из озера выпадает, и в пяти верстах будут Новгород.
- От усадьбы было ближе, - вздохнул я.
- Нам возвращаться пришлось, так что крюк получился.
- Да это и так понятно… Что ты там на ладьях интересного нашел, больно уж пристально рассматриваешь?
- Вторая идет. Та, что побольше, видишь?
- Ну, если это та, которая с красным полосатым парусом, то вижу. Ладья как ладья, не новгородская, постройка не та, - осмотрев ладью в подзорную трубу, я опустил ее и с недоумением посмотрел на Немцова. За время пути нам попадалось множество судов, Немцов, зная мою любознательность и интерес ко всему новому, описывал каждую. Так что я если не эксперт, то знающий точно.
- Это моя бывшая ладья. Ремонт провели, надстройки, парус поменяли, палубу перешили, но точно она. Вон на мачте видишь черное пятно, Рядом с верхушкой?
- Ага, вижу.
- Это в нас Перун молнией поразил. Больше таких меток ни у кого не было. Еще доска одна по борту светлее, это мы меняли, попали под скользящий удар топляка.
- Понятно. Хозяина не видать?
- Нет, я там никого не узнаю.
- В Новгороде сможешь пообщаться, я даже воинов десяток выделю, сейчас к ним подходить опасно. Вон две лодки с рыбаками на виду. Да и на берегу что-то дымит.
- Хорошо, боярин, спасибо.
- Угу.
- Боярин! - подскочил ко мне Семен с кормы. Он, как и все был в воинской справе, даже сабля на боку одиннадцатилетнего мальчишки смотрелась вполне органично. Новенькая, еще можно сказать не обмявшаяся униформа, точно такая, как и у воинов, боевой пояс с ножами, и самой легкой саблей, которую мы смогли найти среди крымских трофеев. Желез конечно дрянное, но тут скорее нужно для статуса, и тренировок по обращению с оружием. Еще у паренька был пистолет за поясом, вместе с мешочками с боеприпасами. Пользоваться он им умел, отстрелялся раз двадцать по мишени. Даже попадать умудрился, один раз в край чучела, другой раз в курицу, клюющую что-то в сорока метрах за мишенью.
За четыре последних дня, большая часть новеньких обзавелись униформой, это сразу сказалось на дисциплине, все-таки начинаешь чувствовать себя одним организмом, воинами, дружиной. Мальчишки-пушкари делали заметные успехи, они уже не вздрагивали от каждого выстрела, и споро перезаряжались, среди них даже проявились свои снайперы, двое из них могли попадать учебным деревянным снарядом обмотанным веревками со ста тридцати метров в метровую мишень. Я тогда удивился, подумал просто удача. Но нет, они продемонстрировали боевыми снарядами, что это не удача. В общем оба эти расчета, где теперь были наводчиками пареньки, шли на ушкуях. Потренироваться на качающемся судне они не могли, это конечно не на земле, но пока такой возможности не было. Слишком много глаз появилась на воде и на берегу.
В общем, за четыре дня мы успели подготовиться к дальнейшему плаванью, сбить новые экипажи, подобрать воинов для плавания. Со мной было три десятка стрелков, два десятка ветеранов и третий с новичками в новенькой форме. У всех оружие и защита в полном порядке.
Оставив усадьбу на Ветрове, кто-то же должен был там командовать, со мной старшим шел Корнилов, я дал ему несколько инструкций, и изрядно денег на учебу и проживание. Ничего, думаю, через пару месяцев у меня будет большое количество стрелков и пушкарей. Сабельников из них конечно не сделаешь, тут годы нужны, да нам это в принципе и не нужно.
- Чего тебе? - беззаботно спросил я его, продолжая рассматривать ладью.
Сбив шапку, которая имела тот же цвет что и униформа на затылок, Семен шмыгнул носом и сказал:
- Споймали чего-то.
- Да? - заинтересовался я.
По словам опытных членов экипажа на ходу мы поймать ничего не могли. Можно где-нибудь в тиши посидеть с удочкой, но никак не на движущемся судне.
Удочку я нашел в подсобке усадьбы. Свернул не туда, дверь открыл не ту, и вот стоит она, родная. Я в детстве был большой любитель порыбачить, даже как-то собирал книги по рыболовству, но после армии все это отошло на второй план. Во второй жизни тоже как то не задавалось, ловил в основном мелочь, а хотелось лосося там, или какую морскую.
- Предыдущая
- 73/79
- Следующая
