Выбери любимый жанр

Двойной удар - Поселягин Владимир Геннадьевич - Страница 59

Изменить размер шрифта:
59

- Хорошо, боярин. Младшенькая уже и ходит и говорит. Меня вот не узнала, - вздохнул он.

Кормчему было тяжело. Пять детей, жена, его и ее старики, все на нем. Еще семья брата, но тот имел лодку и рыбачил, имел хоть какой-то доход. Тот во время отсутствия брата помогал его семье. Ну а так как Федор вернулся довольно обеспеченным человеком, на серебряный рубль можно было и деревеньку прикупить, то расплатился с братом подарками, дом старый продал, купил рядом с доплатой, но больше и новее. На остатки умудрился найти небольшой ушкуй, который теперь принадлежал ему и брату, пополам. Они собирались заняться перевозками по рекам. Купцов, не имеющих свои корабли, но желающие нанять такое судно немало, без хлеба не останутся. В общем, хорошая задумка. Пока Фёдор со мной, на ушкуе кормчим будет ходить его брат, в команде старший сын Фрол. Пусть постигает науку, четырнадцать весен все-таки.

С остальными тоже все благополучно, кто поддержал семью деньгами, кто купил новый дом, скотину. Подарки родным. В общем, отошли от пирса мы в умиротворенном состоянии.

Даже я себя сумел порадовать подарком. Не поверите, настоящая испанская гитара, правда гриф немного непривычно изогнут и струны из кишок, а так звучание даже лучше. Перебор был классического звучания. Короче, классное приобретение, сколько раз я вспоминал свою семиструнную, что осталась в Союзе.

Пока меня не было, Синицын в городе нашёл еще четверых помощников из мальчишек. Тоже сироты, и тоже помышляли воровством и кражами. Перевоспитаем, не впервой. Поступил он просто, выпустил большинство мальчишек-пушкарей в город с наказом восхвалять меня, а одеты то они по местным меркам богато. Вот они покупая на базаре сладости и рассказывали как им хорошо под боярином и как интересно. Дальше Олег только отбирал лучших. Вот четырех и отобрал.

Отроки мне понравились, они еще были в обносках, я же не дал своего согласия, но смышлёные живые глаза давали понять, что это то, что нужно. Дуракам у пушек не место.

После принятия присяги, мы как раз ушли в одну из проток, и стали подниматься вверх по течению, Тверь скрылась с глаз еще полчаса назад, Синицын отвел новеньких на бак. Где их раздели, помыли и выдали запасную униформу, я закупил десять лишних на замеру. Сами понимаете дети. Быстро порвут. Так что скоро у меня стало вместо трех расчетов, пять по три человека. Четверо новичков органично влились по одному в каждый расчет. Дальше до вечера мы шли под постоянные команды или Синицына или второго канонира Волошина. Они тренировали расчеты. Ветров не отставал от артиллеристов, и тоже тренировал три десятка стрелков и лучников. Я для этого выделил четыре килограмма пороха и десяток свинца. Так что иногда ушкуй окутывался дымом сгоревшего пороха, после залпов стрелков. Даже лучники из своих пистолей сделали пяток выстрелов привыкая к еще не привычному оружию. Но то что оно может спаси им жизни они понимали прекрасно. Были свидетелями не одного такого случая.

Отойдя от города километров на шесть, я заметил что несмотря на то что команда уже вошла в ритм, воины как раз отдыхали, все равно еще печалиться, вспоминая родных. Незаметно улыбнувшись, я решил проверить покупку, и поразить своих людей. Как поют местные я знал прекрасно, так что разница думаю, будет существенная.

Когда я открыл дверь, часовой сделал шаг в сторону чтобы не мешать мне попасть в каюту, изнутри выскочила Ласка и с радостным лаем начала носиться по палубе, ловко уворачиваясь от мальчишеских рук. Забрав гитару, я вернулся на палубу и сел на бухту каната, сделав перебор, привлекая к себе внимание всех своих людей. На секунду я замер. Не знаю почему мне пришла именно эта песня, но хотелось спеть именно ее:

Я начал жизнь в трущобах городских
И добрых слов я не слыхал.
Когда ласкали вы детей своих,
Я есть просил, я замерзал.
Вы, увидав меня, не прячьте взгляд
Ведь я ни в чем, ни в чем не виноват.
За что вы бросили меня? За что?!
Где мой очаг, где мой ночлег?
Не признаете вы мое родство,
А я ваш брат, я человек.
Вы вечно молитесь своим богам,
И ваши боги все прощают вам…
Цейтлин Ю.

На глазах мальчишек пушкарей, и ветеранов и новичков блестели слезы. У заражающего второго расчета Фрола Волкова, блестели дорожки слез на щеках, но он их не замечал, неподвижным взглядом рассматривая замершую у моих ног Ласку с вынутым языком. Каждый понимал, что эта песня про них.

Понятное дело про небоскребы и виллы я не пел, заменив их, на терема и дома, а так получилась складная и ладная песня. Настроения петь веселые или радостные не было. Ни у меня, ни у моих людей не было такого настроения, если бы начал петь, это было бы диссонансом с настроением. Только бы испортил впечатление от первого выступления.

- Следующая песня, да как и первая в принципе, песни моей родины, - сказал я и стронув струны, взял первый аккорд.

Как упоительны в России вечера,
Любовь, шампанское, закаты, переулки,
Ах, лето красное, забавы и прогулки,
Как упоительны в России вечера.
Балы, красавицы, лакеи, юнкера,
И вальсы Шуберта, и хруст французской булки,
Любовь, шампанское, закаты, переулки,
Как упоительны в России вечера…
сл. Виктора Пеленягре

Едва я успел допеть и окинуть слегка затуманенным взглядом своих людей, многие подсели поближе, чтобы лучше слышать, как из-за близкого поворота реки, донеслись крики и звук ударов металл о металл. Судя по встрепенувшимся воинам, там явно шла схватка.

- К бою! - скомандовал я, и передал гитару одному из отроков велев вместе с щенком отнести ее в мою каюту.

Тот благоговейно взяв инструменты и подхватив под мышку возмущенную до предела Ласку, рванул к корме.

Одет я был для похода, то есть стандартно в повседневную одежду, синяя рубаха, зеленые штаны с лампасами, сапожки, кольчуга, две сабли и оба пистолета. Поэтому не стал возвращаться в каюту.

- Кто же это безобразничает рядом с городом? - недоуменно спросил у меня Федор. Он прижался к правому берегу, изредка мачтой цепляя ветви деревьев, там течение было слабее и мы шли более ходко, благо ветер дул устойчивый.

- Тут как раз-то и логичнее. Кормчий расслабился, команда тоже, атакуй - не хочу.

Звуки драки становились все ближе, пока мы поднимались вверх по реке, а когда повернули вместе с руслом реки, то увидели два сцепившихся судна. Одна красиво оформленная ладья, второй по-видимому разбойничий ушкуй. С момента начала драки видимо прошло не так много времени, минут пять самое большое, но оба судна течением уже прижало к берегу, затолкав в камыши.

- Стрелять будем?! - крикнул-спросил с носа Синицын.

- Потренируемся в боевой обстановке, - кивнул я.

- Пушки товьсь! - скомандовал довольный Синицын, пушкари тут же засуетились у пяти пушек. Вот человек, только и дай ему пострелять.

Из-за того что у нас было пять расчетов пришлось достать еще одно орудие. На ушкуе и так места мало, так стало еще меньше.

Мы быстро приближались к сцепившимся судам. Бой там уже стихал, и без подзорной трубы было видно, что победили разбойники, хотя пара очагов сопротивления еще оставались. В это время нас наконец заметили и прозвучал панический предупреждающий крик. Почему поднялась паника, было и так понятно, с судов было хорошо видно, как сверкают лучи солнца на шлемах моих бойцов. Не купец у меня был, а боевое судно.

59
Перейти на страницу:
Мир литературы
Наши партнеры