Черепашки-ниндзя против Злобного Крага - Автор неизвестен - Страница 16

• Предыдущая
• 16/32
• Следующая

Старый Нут отличался великим умением отыскивать формы древних времен и даже те непостижимые формы, которые сущест­вовали задолго до того, как облик земли стал таким, каким является ныне. Так что для него было сущим пустяком разыскать принца Грегори.

Поглядев с минуту в одно совсем про­стенькое стеклышко, он сказал королю:

—                  Ваше величество, тот, кого вы ищите, находится в плену в хрустальном дворце озерных фей. Оттуда еще никто не возвра­щался. Стены дворца находятся у границ твоего королевства.

—                  Он там? Ну, так пусть там и остается! — вскричал Лек, довольно потирая руки. — Желаю ему всего хорошего!

И, обняв старого мудреца, король ушел из колодца, хохоча во все горло.

Всю дорогу он держался за живот и да­вился от смеха. Его голова тряслась, а бо­рода подскакивала на животе. Глуммы, ко­торые ему встречались на пути, радовались при виде короля, который в кои-то веки развеселился, и тоже начинали хохотать. Глядя на них, и другие обитатели подзем­ного царства покатывались с хохоту. Так, хохот передавался от одних к другим, и, наконец, вся внутренность земли затряс­лась в этой ликующей икоте: «Ах-ха-ха! Ох-хо-хо! Ха-ха-ха!»

Однако, король недолго хохотал. Наобо­рот, скоро повелитель глуммов улегся на свое ложе и накрылся с головой, спрятав под одеялом огорченное лицо. Размышляя о Грегори, он всю ночь так и не уснул, в тревожном полузабытьи ворочаясь с боку на бок.

На рассвете, в тот час, когда глуммы. ко­торые дружат со служанками на ферме, идут доить за них коров, пока сами слу­жанки еще спят крепким сном в своих оп­рятных постелях, король снова отправился к мудрому Нуту в его глубокий колодец.

—                  Нут! — окликнул он. — А ведь ты мне не сказал, что он там делает у озерных фей?

Мудрец подумал было, что Лек помешал­ся. Но это не очень испугало Нута, так как он знал, что если бы даже король и впал в безумие, он, несомненно, был бы очень любезным, остроумным, обаятельным и доб­рым безумцем. Безумие у глуммов столь же кротко, как и их разум. Но Лек вовсе не был безумным, во всяком случае, не больше, чем обычно бывают влюбленные.

—                  Я говорю об умбрийском принце Грегори, — напомнил король старику, который уже начисто забыл об этом юноше.

Тогда мудрый Нут расположил в строгом порядке, но таком замысловатом, что это, скорее, было похоже на беспорядок, чече­вицеобразные стекла и зеркала. В одном из них он показал королю Грегори в тот мо­мент, когда его похитили озерные феи.

Искусно подбирая и чередуя стекла, Нут показал влюбленному королю последова­тельную картину всех приключений сына умбрийского короля, у которого Краг убил родителей и отнял корону.

Когда Грегори обхватили ледяные pyки дочерей озера, он почувствовал, как вода сдавила ему глаза и грудь. Он с горечью по­думал, что умирает, так и не отомстив Кра­гу за убийство родителей. Однако смерть все не наступала.

Он слышал ласковые песни. Его всего пронизывала какая-то восхитительная свежесть. Когда он открыл глаза, то увидел себя в гроте, хрустальные колонны которо­го сияли нежными отблесками. В глубине этого грота громадная перламутровая рако­вина, переливающаяся различными оттен­ками, красовалась в качестве балдахина над троном из кораллов и водорослей — троном королевы фей.

Но лицо властительницы озера сияло еще более нежными красками, чем перламутр и кристаллы. Она улыбнулась принцу, кото­рого подвели к ней феи, и остановила на нем долгий взгляд своих зеленых глаз.

Друг мой, — сказала она, — будьте желанным гостем в нашем мире, где вы не узнаете никаких горестей. Здесь вас не бу­дут донимать ни чтением, ни суровыми упражнениями, ничем грубым, что напоминало бы землю и труд. Здесь только песни, пляски и дружба ундин.

—                  Ваше величество, — поклонился Гре­гори, — я хотел бы, чтобы вы соизволили разрешить мне распрощаться с вами. Я возвращаюсь в Каледийский замок. Я должен немедленно разыскать мою спут­ницу — Клер Каледийскую. Мы вместе отправились в путешествие.

—                  Мой юный друг, — улыбнулась коро­лева, — я не могу позволить вам распро­щаться с нами, как вы просите. Я хочу сде­лать вас моим возлюбленным.

—                  Я чувствую себя недостойным столь великой чести, — возразил Грегори.

—                  Ваша учтивость похвальна. Все насто­ящие рыцари думают, что им никогда не заслужить любви дамы. К тому же, вы еще слишком молоды и не можете оценить все ваши достоинства. Знайте, юный друг, вам здесь желают добра. А от вас требуется только повиноваться вашей даме.

—                  Ваше величество, я люблю Клер Кале­дийскую и не хочу никакой другой дамы.

Королева сильно побледнела, отчего стала еще прекраснее, и воскликнула:

Эта Клер — смертная девушка, гру­бая дочь человеческая! Как вы можете любить ее?

—                  Не знаю, — развел руками Грегори, — только знаю, что я ее люблю.

—                  Ну что ж! Это пройдет, — заверила ко­ролева и ушла.

Целыми днями Грегори печально бродил вдоль стен громадного дворца, выискивая какую-нибудь щелку, чтобы бежать. Но со всех сторон он видел только великолепное и немое царство волн, замыкавшее его сия­ющую тюрьму.

Он смотрел сквозь прозрачные стены и видел, как распускаются морские анемо­ны, как расцветают кораллы и стаи пур­пурных, лазурных и золотых рыб про­плывают над нежными мадрепорами и переливающимися раковинами. Каждая рыба одним движением хвоста взметала тысячи икр.

Все эти чудеса нисколько не трогали его. Но, убаюкиваемый сладкими песнями фей, юноша чувствовал, как воля его мало-по-малу ослабевает и душа погружается в сон. Он уже впал в полное безразличие и лени­вую истому, когда случайно в одной из га­лерей дворца ему попалась старая книга, пожелтевшая от времени, в переплете из свиной кожи с большими медными застеж­ками.

Эта книга, подобранная в глубине моря после кораблекрушения, рассказывала о рыцарях и дамах. В ней подробно описыва­лись подвиги героев, которые из любви к справедливости и во имя красоты отправ­лялись бродить по белому свету, сражались с великанами, карали обидчиков, защища­ли вдов, давали приют сиротам.

Грегори, то вспыхивая от восторга, то сгорая от стыда, то бледнея от ярости, чи­тал рассказы об этих дивных приключени­ях. Он не мог удержаться и воскликнул:

—                  Я тоже буду настоящим рыцарем! Я тоже поеду по белому свету карать злых и помогать несчастным для блага людей и во имя дамы моего сердца, Клер!

Душа его преисполнилась отваги, и он. обнажив меч, бросился через покои хрус­тального дворца. Бледные женщины в ис­пуге разбегались от него в разные стороны и исчезали, как серебряные волны озера. Только королева, которая в тот час была в тронном зале, осталась невозмутимой. Ког­да он приблизился, она устремила на него холодный взгляд.

Грегори подбежал к ней и вскричал:

Разбей чары, которые оковали меня! Открой мне дорогу на землю! Я хочу сра­жаться под солнцем, как доблестный ры­царь! Я хочу вернуться туда, где любят, страдают, борются. Верни мне настоящую жизнь и настоящий свет! Верни мне муже­ство, иначе я убью тебя, злая женщина!

В ответ она, улыбаясь, покачала головой. Грегори ударил ее изо всех сил своим ме­чом, но меч сломался о сверкающую грудь королевы фей.

—                  Дитя! — нахмурившись, сказала она.

Она приказала бросить Грегори в темни­цу, устроенную под ее дворцом. Вокруг стеклянной тюрьмы, напоминавшей хрус­тальную воронку, сновали гигантские ры­бы, разевая свои страшные пасти, усеян­ные тремя рядами острых зубов. Казалось, они вот-вот разобьют тонкую стеклянную стену, поэтому в этой необыкновенной тюрьме невозможно было ни на минуту ус­нуть. Основание подводной воронки упира­лось в каменный пласт, который представ­лял собой свод пещеры. Это была одна из самых отдаленных и заброшенных пещер в царстве глуммов.

• Предыдущая
• 16/32
• Следующая