Гоша Каджи и Алтарь Желаний (СИ) - Рябов Игорь Владимирович - Страница 17

Каджи осторожно открыл глаза. Убедился, что живой и даже находится в полном здравии. И только после этого нехотя отпустил руку сестры, в которую, оказывается, вцепился с такой силой, что и не чувствовал ее.

— Нянька что ли? — ехидно осведомился Гошин сверстник и поспешил от греха подальше прочь.

Правда, на прощание перед уходом они с Каджи успели обменяться такими взглядами, что удивительно как на обоих не воспламенились рубашки.

— Ну что с тобой, Гоша?

— Я испугался…

Мерида притянула его к себе, прижала, поглаживая по голове, и парнишка услышал, как ее сердце забилось обеспокоено. А еще он почувствовал, как от сестры разливаются во все стороны волны тепла, любви и заботы. Почти как от матери. И, наверное, впервые в жизни ему нестерпимо захотелось заплакать. Заплакать от счастья. Да, именно от счастья.

Девушка что-то твердила успокаивающее, но слова до него доходили на излете, словно через толстый слой ваты. И именно в этот миг Каджи ясно осознал одну вещь: если когда-нибудь потребуется отдать за нее свою жизнь, то он это сделает, не раздумывая ни секунды. А если и остальные его родственники окажутся такими же, то человека счастливее, чем Гоша Каджи не будет во всем волшебном, да и магловском мире.

— …я тоже первый раз знаешь, как боялась, — мальчишка выбрался из ее объятий, и Мерида улыбнулась так мягко, словно весеннее солнышко поутру пригрело невзначай. — Так от страха чуть не… Да ладно, не стоит так говорить… Успокоился, братишка?

Гоша смог только кивнуть сперва, но, собравшись с силами, попробовал объяснить свое поведение.

— Я испугался споткнуться, упасть и все испортить.

— А-а, так вон в чем дело, — Мэри задумчиво посмотрела на него, а потом решительно взяла за руку. — Пойдем, у нас с тобой сегодня трудный денек будет.

Они отправились по улице в ту же сторону, что и недавний их случайный знакомый. Пару раз сестра с кем-то чинно раскланялась, отчего окончательно стала похожа на умудренную жизнью светскую львицу.

На проспекте было сравнительно многолюдно. Хотя по магловским меркам, какой уж там проспект, так скорее улица, и не ахти какая широкая. А уж извилистая, будто заяц напетлял. Да и дома, стоявшие на ней, в основном оказались двух- или трехэтажными. Но вот архитектура, это да! Впечатляла своим разнообразием и по стилю подходила веку этак 19, опять же по магловским меркам.

— Знаешь, что я тебе скажу, Гоша. Из тебя наверняка получится очень сильный волшебник. Может даже самый сильный. Но это не главное. Главное, что ты будешь ХОРОШИЙ волшебник. Вот в этом я абсолютно уверена…

А парнишка тем временем старался хорошенько запомнить образ того мальчишки, что было совсем не сложно. Длинные волосы до плеч цвета вороньего крыла. Лицо хотя и правильное, ни одной лишней черточки в нем он на первый взгляд не заметил, но какое-то хищное что ли. Нет, скорее надменное. А хищность ему придавали глаза. Вот они то все и портили. Серые, даже скорее стального оттенка. И привыкшие к безнаказанности. Такой портретик вот нарисовался, что и захочешь, а не сотрешь.

Каджи твердо решил для себя еще одно: если судьба столкнет их когда-нибудь вместе на тропинке жизни, то этому мальчишке придется заплатить за «няньку». Серьезно заплатить. И дело не в обиде за себя. Он заплатит за то, что посмел оскорбить Гошину сестру. Единственную и потому особенно любимую.

Мериде, впрочем, похоже, и не показалось, что ее оскорбили. Она уже деловито о чем-то ему толковала. И, по всей видимости, уже давно, так как Каджи выплыл из размышлений лишь к самому концу повествования:

— …Вот почти и пришли. Сперва, как я и говорила, зайдем в банк. А потом все остальное.

— Какой банк?

— Обычный. Волшебный. Да ты, похоже, и не слушал меня, болтушку? А я тут перед ним то соловьем заливаюсь, то воробьем чирикаю. О чем печалишься, соколик? О чем кручинишься, болезный?

А у самой от смеха в глазах кострища полыхают. Разве что только искры наружу не сыплются. Мальчишка постарался наиболее искреннее улыбнуться сестре в ответ и выдавил из себя, как ему показалось, вполне честно:

— Размечтался просто. О том, что впереди ждет.

— А я говорю — забудь.

— Что забыть, Мэри?

— Да то, о чем «размечтался».

— Так я просто…

— Слушай, Гоша, — перебила его сестра, не давая соврать что-нибудь правдоподобное, — у тебя же все на лице написано так же ясно, как в учебнике по трансфигурации. Ладно был бы ты мне чужой, может и не поняла. А так уж — извини. Вот и говорю — забудь. Между прочим, мы уже пришли. Вот он — «Нага-банк», прямо перед нами.

Оказывается, пока Каджи предавался своим мыслям, они пришли на какую-то площадь. Она была совсем небольшой по размеру, как впрочем, и многое другое в этом мире. Все-таки волшебников гораздо меньше, чем обычных людей. Так зачем им тогда исполинские сооружения? Кстати, и сейчас на ней не так уж и многолюдно.

В центре площади, мощенной крупным булыжником, возвышалось странное на Гошин взгляд сооружение типа памятника, только непонятно кому, или скорее чему. Небольшой шар кристально чистый и прозрачный, словно сделанный из горного хрусталя или чего-то подобного, висит сам по себе на высоте примерно в четыре-пять метров, слегка покачиваясь. А из него в разные стороны, как из фонтана, устремились к земле пять тоненьких струек-ручейков. Сперва чуть вверх, а потом по пологой дуге вниз, к земле. Только до мостовой они так и не долетали, постепенно истаивая по дороге и заканчиваясь в паре сантиметров от булыжника. И было прекрасно видно, что они — живые, текут. И ко всему прочему струйки оказались разноцветными: черная, красная, синяя, зеленая и белая.

От площади, кстати, тоже круглой, расходились в разные стороны пять улиц, словно лучи от звезды. Так что в смысле стиля и дизайна было все в порядке. Они соответствовали друг другу.

Парнишка подергал Мериду за рукав и указал на этот поразивший его памятник:

— А это что такое?

— Это, Гоша, символ магического мироздания. Так сказать, действующая модель, только в миниатюре.

— Странная какая-то модель.

— Ничего странного. В подробности вдаваться не буду, а скажу только одно — она точно отображает то, что есть на самом деле. Да ты скоро и сам в этом убедишься. Ну, хватит прохлаждаться — пошли получим твои деньги. Иначе на что ты будешь жить, приобретать учебники и все остальное? Я, конечно, могу за тебя заплатить, но всю жизнь мне тебя содержать трудновато будет. Учти на будущее, что я хоть девушка и симпатичная, да что там скромничать — просто красавица, но, к сожалению, бедная и одинокая, никому не нужная.

После чего Мэри звонко рассмеялась, словно колокольчик зазвенел. Каджи тоже заулыбался, чисто и открыто, прекрасно понимая, что сестра прибедняется. Насчет всего, включая красоту. Она не красивая, а ослепительная, как звезда на ладони. И они развернулись в сторону банка.

— А они у меня есть, деньги-то?

— Конечно, есть. Твои родители все-таки были не совсем последними магами в этом мире. А уж процентов за десять лет набежало.

Здание банка выглядело солидно. Даже не так, оно было внушительным. Построенное из черного гранита, где плиты так тщательно подогнаны одна к другой, что и малейшей щелочки не видно. А потому и казалось монолитным. На лицевой стороне не было ни одного окна, да и на остальных, наверное, тоже. Разнообразил такую несокрушимость один единственный вход — среднего размера двустворчатая дверь, тоже такая же темная, как и фасад и очень тяжелая на первый взгляд. Вся она была изукрашена затейливой резьбой — орнаментом. Если приглядеться, то в переплетении всевозможных линий и закорючек могло почудиться все, что душе угодно. Гоше вот показалось, причем очень отчетливо, что он увидел колыхавшийся на ветру камыш и выглядывающую из него морду тигра, страшную до безобразия.

Но Мерида уверенно, как к себе домой, толкнула дверь. Та, несмотря на массивность, удивительно легко открылась, пропуская их. Не менее решительно сестра направилась внутрь, и парнишка скользнул за ней следом. А створки сами собой так же без труда вернулись на место.