Ятаган Смотрителя - Адамович Игорь - Страница 8
- Предыдущая
- 8/81
- Следующая
— Это верно, есть в замке нечего. — Бледная тень улыбки тронула губы священника. — Злорадство — нехорошее чувство, лорд Торн, недостойным воинам и графу Штрайну судья — бог, но я не стану препятствовать вашему намерению. Эти люди заслужили подобное обращение, пусть сие будет уроком и они на своем опыте убедятся в тяжких последствиях злых деяний.
Когда священник отправился к своим прихожанам, к Торну подошли командиры, которые до того о чем-то возбужденно шушукались.
— А почему тебе не принес присягу священник? — выразил общий вопрос Хорт.
— Потому что священники его веры приносят присягу только богу, а не земным владыкам, — весело ответил Торн. — Но это не важно! Все дело в том, что некоторые лживые существа могут нарушить и присягу, а Харлампий никогда не предаст свою паству. Вспомните, он вышел на верную смерть, готовый пожертвовать жизнью и разделить участь своих людей. А его прихожане принесли присягу мне, потому и священник никогда не предаст нас — это огромное подспорье. Я даже помогу ему построить храм, пусть люди молятся в привычной им церкви, тем больше их будет приходить к нам. А как я уже говорил вам, любое государство крепнет только своими подданными. Заодно соседи перестанут наш клан считать исчадиями тьмы, раз на его территории есть светлый храм. Такие, как отец Харлампий, обладают несгибаемым духом, подобными людьми не разбрасываются, и я очень рад, что у нас появился этот священник, а Штрайн просто круглый идиот.
— Но зачем тебе священник? — пробурчал Хорт. — Будь это боевой маг, я бы еще понял.
— Был когда-то великий полководец по имени Чингисхан, покоривший две трети мира, — прищурившись на побратима, начал рассказывать лорд. — Так вот, он запрещал трогать даже вражеские церкви и говорил так: «Священники говорят народу, народ им внемлет, храня священников, мы храним мир в народе». Более того, скажу тебе, друг мой, если возникнет среди наших людей любая смута, Харлампий одним словом погасит ее, а в минуту опасности на него можно положиться, как на настоящего офицера. Поэтому, Хорт, позаботься о том, чтобы святого отца хорошо охраняли, мы не можем позволить себе его потерять.
Стоявший на вершине воротной башни сильно осунувшийся барон напряженно смотрел вслед ушедшим крестьянам, на душе было погано. Вынужденное изгнание крестьян, во имя присяги и торжества короны Таннии, давалось ему нелегко. Да и солдаты были недовольны, особенно после демонстративного ухода священника. Начались перешептывания, чтобы пресечь это непотребство, пришлось самых говорливых кнехтов повесить перед донжоном замка. Дальше пошло хуже, почему-то орки не стали убивать крестьян, а к вечеру на расстоянии чуть большем, чем полет снаряда катапульты башенных камнеметов, началось пиршество. Орки жарили баранину и свинину, натащили сыра, хлеба, прикатили бочонки вина. С изумлением Бригс увидел среди врагов изгнанных из замка крестьян, деятельно принимающих участие в празднестве. Орки явно специально расположились так, чтобы ветер дул со стороны пикника, поглумиться над осажденными. От запаха съестного у барона и рыцарей начала кружиться голова, двое кнехтов обезумели и спрыгнули со стен, напоровшись на колья, густо вкопанные у подножия крепости. Один умер сразу, второй корчился и кричал еще час, пока его не добили из арбалета.
Барон вызвал личного ловчего графа Штрайна, знаменитого на все королевство егеря, вся надежда теперь была только на него. Следопыт должен проползти сквозь вражеские боевые порядки и донести весть до графа, иначе их всех ждет мерзкий конец.
Я был зол, как сто огров-берсерков, мои орлы прозевали-таки гонца из осажденной крепости. Если верить Снупи — это был опытный охотник, сумевший проскользнуть сквозь наши посты. Гонец доскакал до Штрайна, и графство забурлило, как растревоженный улей. Пятьсот сорок солдат готовились выступить на помощь осажденным, и я знал, что гонцы графа на быстрых скакунах летят в столицу Таннии.
Еще Бисмарк говорил, что воевать на два фронта губительно, единственным выходом в столь тяжелой обстановке было взять форт до подхода помощи. Имея за спиной мощную крепость и отлично вымуштрованную армию, я смогу потягаться со Штрайном.
— Хорт, собери худших из худших наших солдат, разбавь их крестьянами, и пусть таскают перед крепостью лестницы, хамят, шумят и безобразничают, так всю ночь и весь день. Еще сделай метательные машины, да-да, именно машины, у Дварина спроси как, и обстреляй замок.
— Лорд, в окрестностях нет камней, — озадаченно почесал в затылке побратим. — Что нам метать?
— Метайте поленья, чугунки, комья земли, хоть дерьмо, перед вами не ставится задача нанести урон или проломить стены, — улыбнулся я. — Мне просто надо, чтобы в гарнизоне эти сутки не спал ни один человек.
Попутно мои орлы начали сколачивать лестницы, осадные щиты и таран, на что как раз и уйдут сутки. За это время усилиями псевдовоинства Хорта солдаты барона должны вымотаться и устать, как студенты после празднования выпускного. Когда они начнут спотыкаться о собственные ноги, тогда и повоюем.
Вчерашний вечер принес с собой перемены. Орки стали подвигаться к стенам, тащили лестницы, огромные осадные щиты, явно готовясь к штурму. Активность врагов пробудила от апатии солдат, они стали деятельны и бодры, несмотря на осунувшиеся от голода лица. И сам Бригс воспрянул духом, его гонец явно дошел до графа, иначе оркам незачем было бы идти на штурм, значит, надо продержаться всего несколько дней. Подойдет помощь, и зеленомордых тварей загонят обратно в их вонючие берлоги.
Орки скапливались возле стен, но, видя готовых к обороне защитников, так и не решились идти на штурм. Хотя голодные, невыспавшиеся солдаты буквально валились с ног, барон был доволен, каждый прошедший день увеличивал шансы на спасение.
Вечерело, утроив караулы, Бригс приказал своим людям отдыхать и направился в свои личные покои, мечтая о походной койке больше, чем о ночи с графиней Штрайн, первой красавицей королевства. Но выспаться барону не дали.
Я недаром столько дрессировал своих воинов. Четким древнеримском строем «черепаха», со всех сторон прикрытые большими щитами, мои орлы двигались к замку. Стрелы и копья защитников безвредно отскакивали от бронированной живой стены.
Ударили замковые катапульты, почти все мимо, но один снаряд врезался в тесный строй, убив и покалечив несколько воинов. Я поджал губы — терпеть не могу терять своих. Стоявший на пригорке вне зоны обстрела Мезлен засек вражеские метательные машины и взмахнул посохом. Что за заклятие он использовал, я не знаю, но обстрел сразу прекратился.
Подойдя к воротам, шустрые гоблины мигом забросили веревки с кошками на край подъемного моста, за них ухватилось все мое войско.
— Разом! И раз! И два! — надрываясь, завопили десятники, воины дружно тянули, пара веревок лопнула, несколько орков опрокинулось, в «черепахе» появились прорехи — одновременно тянуть и прикрываться щитами непросто. Воспользовавшись этим, защитники поразили двоих открывшихся орков стрелами.
— И шесть!! И семь! — Изгрызенные хомячками Саэны канаты, поднимавшие мост, не выдержали, он рухнул вниз, упруго подскочил и улегся прочно.
Враги горестно завопили. Сузив и подровняв строй, я повел его прямо на мост, из «черепахи» высунулось бревно тарана, тяжкие удары сотрясли ворота. Надеясь на новенький мост, граф Штрайн поскаредничал ставить новые двери, и древнее иструхлявившее дерево разлетелось на третьем ударе. Створки распахнулись, дальше нас встретила новенькая стальная подъемная решетка. Таран с ходу ударил в нее, пружинисто отскочил, снова ударил — с тем же результатом.
— Лорд, эта поганая решетка снабжена амортизаторами, — отчаянно выкрикнул Санор-кузнец. — Там рессоры, тараном не взять!
— Гиг, сюда! — заорал я.
Почва задрожала, послышался стальной лязг — закованный в непробиваемые гномьи доспехи тролль спешил к нам на помощь. Защитники замка всеми доступными средствами старались остановить его, стреляли из луков и арбалетов, кидались бревнами и кирпичами. Но Гиг шел, обращая на непрерывно лязгавшие о его броню стрелы и копья внимания не больше, чем человек XXI века на телерекламу. И только когда сброшенный со стены огромный валун въехал ему по голове, тролль крякнул, мотнул башкой, почесал шлем латной рукавицей в затылке и невозмутимо двинулся дальше.
- Предыдущая
- 8/81
- Следующая
