Астрология и наука - Сурдин Владимир Георгиевич - Страница 10

Рождалась современная наука, близился Век Просвещения. Английский философ Томас Гоббс (1588–1679) в те годы уверенно заявил: «Астрология не имеет ничего общего с наукой, а является лишь удобным маневром разбогатеть и опорожнить карманы глупой толпы». Мудрый философ не сделал никакого прогноза относительно судьбы этого «удобного маневра». Вероятно, он знал, что быстро может измениться все, кроме человеческой сущности.

Этот раздел я закончу словами известного московского астронома и знатока истории науки Петра Владимировича Щеглова (1932–2001):

Нынешние астрологи частенько говорят об одной фигуре, мимо которой и я не могу пройти. Как известно, диапазон научных интересов Исаака Ньютона (1642–1727) был чрезвычайно широк. А интересовался ли он астрологией? Весьма детально изучил этот вопрос голландский астроном и историк науки Роберт Ван Гент (1993 г.). Он утверждает, что в конце XVII в. научное сообщество уже совершенно не интересовалось астрологией, и в трудах крупнейших естествоиспытателей — таких как Гюйгенс и Ньютон, об астрологии вообще нет ни строчки. Правда, — добавляет Ван Гент, — в современной астрологической литературе частенько утверждается, что Ньютон занимался астрологией тайно (подобно тому, как он действительно тайно занимался алхимией). В подтверждение того, что великий ученый интересовался звездочтением, нередко приводится исторический анекдот о том, что как-то раз в присутствии Ньютона его коллега Эдмонд Галлей (1656–1742) непочтительно отозвался об астрологии, на что Ньютон резко возразил: «Сэр Галлей! Я изучал этот предмет, а Вы — нет!» Итак, изучал ли Ньютон астрологию?

К трехсотлетию создания величайшего труда Ньютона, «Математических начал натуральной философии» (1687), было опубликовано множество исследований его жизни и работ. Ни в одном из них не упоминается об астрологических интересах Ньютона. Более того, крупнейший исследователь его творчества, английский историк науки Дерек Томас Уайтсайд установил[24], что среди 50 миллионов слов, вышедших из-под пера Ньютона, слово «астрология» не встречается ни разу! А утверждение, что в Оксфордской библиотеке хранится уникальная астрологическая рукопись Ньютона, оказалось неправдой.

В личной библиотеке Ньютона, насчитывавшей к моменту его смерти 1752 тома, было 477 книг по теологии, 169 по алхимии, 126 по математике, 52 по физике и 33 по астрономии; и лишь 4 книги, так или иначе, имели отношение к астрологии. Что же касается фразы, брошенной Ньютоном Галлею, якобы в споре об астрологии, то историки восстановили весь путь рождения этого анекдота. Как известно, Ньютон был религиозный человек. Каждый раз, когда его младший коллега Галлей отваживался сказать что-либо неуважительное по отношению к религии, Ньютон прерывал его фразой: «I have studied these things — you have not!»[25].

По — видимому, те, кто говорит, что Ньютон занимался астрологией, недостаточно внимательно изучали его биографию. Мы можем обратиться к наиболее полному жизнеописанию великого физика в отечественной литературе — книге Владимира Карцева «Ньютон»[26]. Фигура гениального англичанина выписана в ней весьма подробно и, действительно, выглядит не столь однозначной, как в школьном учебнике физики. Помимо работы над естественно — научными проблемами и математическими методами, Ньютон был серьезно увлечен древнейшей историей и ее сопоставлением с библейскими текстами. Особенно глубоко он исследовал библейские пророчества и даже оставил после себя рукопись «История пророчеств»; возможно, это и стало причиной мифа о Ньютоне — астрологе. Но и в этой работе приемами астрологов Ньютон не пользовался. Он искал метафоры в библейских текстах, пытаясь перевести образный язык пророчеств на язык географии и истории. Основной труд Ньютона на эту тему был переведен на русский язык под названием «Замечания на книгу Пророка Даниила и Апокалипсис св. Иоанна» и издан в 1916 г.

На основе своих исследований Библии Ньютон занялся пересмотром древней истории цивилизации, собрав результаты этого труда в своей «Краткой хронологии». Вот как характеризует эту работу В. Карцев (с. 363):

«Основной идеей этого труда Ньютона было устранение расхождений между хронологией светской и хронологией Ветхого Завета. Причем за жесткую основу сопоставления бралась именно Библия. Таким образом, Ньютону нужно было привести в полное соответствие библейскую историю, насчитывающую до Христа четыре тысячи лет, и светскую историю, насчитывающую, например, для Египта почти пятнадцать тысяч лет. И Ньютон начинает безжалостно скашивать года Египту и другим странам. Его основной тезис — все народы сильно преувеличивают свою древность, стараясь выделиться друг перед другом. «Все нации, прежде чем они начали вести точный учет времени, были склонны возвеличивать свою древность. Эта склонность увеличилась еще больше в результате состязания между нациями». Чтобы подтвердить свою несуществующую древность, считает Ньютон, египетские жрецы пошли даже на то, чтобы пустить в ход миф об Атлантиде, смутив им Платона.

Ньютон отказывался верить в то, что во времена египетского Древнего царства в нем правило чуть не триста царей со средней продолжительностью каждого царства 33 года; Ньютон поступает с царями просто — находит в этом длинном списке похожие имена и сходные жизнеописания, считает обоих царей за одного и вычеркивает всех промежуточных. Так Ньютон сократил сразу чуть не сотню царей и убавил Египту древности на несколько тысячелетий. Он пошел и дальше, приняв за среднюю продолжительность царствования не 33 года, а 18–20 лет. Это сократило историю еще почти вдвое, ибо промежутки времени для светской истории умножались теперь на 4/7. Для того чтобы египетская история стала еще короче, он делает смелый шаг, отождествляя египетского царя Сесостриса с Осирисом-Вакхом. Тогда Египетское государство начинается с XI века до нашей эры.

Такими приемами ему удалось жестко совместить библейскую и светскую историю, найти связующие их имена и исторические события. Здесь со стороны Ньютона — масса произвола, неточностей и натяжек; но в то время, когда не знали ценности археологических раскопок, не расшифровали клинописные таблички, его работа выделялась среди других благодаря его остроумию, а также владению им астрономическими, математическими и филологическими методами и, наконец, в силу страсти, которую он вложил в эти изыскания.

Ньютон утверждал, что точность его исторических построений лежит в пределах 5-10 лет; в редких случаях он соглашался на двадцатилетнее расхождение с истинной хронологией. Он указывал, что им достигнуто совпадение астрономического и исторического пути доказательств. Заметим, что в те годы астрономические доказательства были новинкой в исторических исследованиях; Ньютон и здесь открыл новое направление. Спустя столетия этим же путем в своих изысканиях пошли и другие «творцы новой истории». Я рад, что тема моей книги не требует углубляться в эти весьма неоднозначные исследования.