Заговор бумаг - Лисс Дэвид - Страница 16
- Предыдущая
- 16/117
- Следующая
— Ну, Кейт, — сказал я, выдавив ироничную улыбку, которой все равно не было видно в тускло освещенной комнате, — ты, как я вижу, попала не в слишком приятное положение.
— Я не пойду на виселицу за то, чего не делала. — Она так старалась справиться с дрожью в голосе, что я думал, у нее лопнет челюсть. Она прямо взглянула мне в лицо. Я не мог ошибиться: она бросала мне вызов. — О боже, — пробормотала она, — о, Джемми.
— Мне жаль, что так вышло с Джемми, — сказал я ласково.
Она покачала головой.
— Джемми, — еле слышно сказала она. Она еще ниже опустила голову. — По крайней мере, он не будет меня больше бить. И не будет заставлять хранить добычу, которую нельзя никому продать, чтобы Уайльд не узнал. Это все наверняка из-за него. — Она неожиданно подняла голову и посмотрела мне в глаза. — И из-за тебя тоже. А я на виселицу не пойду за то, чего не делала.
— Нет, — сказал я. — Ты не пойдешь на виселицу, Кейт, если мы договоримся. Я помогу тебе. Не ручаюсь, что тебя не сошлют, но, может быть, семь лет, проведенных в колонии, помогут тебе оправиться от всех твоих несчастий, а также избежать острых когтей твоего злопамятного благодетеля, мистера Уайльда. — При упоминании этого имени она вздрогнула, — Вот что я собираюсь для тебя сделать, Кейт. Я дам тебе денег, чтобы ты могла получить более сносные условия, пока находишься в тюрьме. Кроме этого, я использую свои связи в мировом суде и добьюсь, чтобы ты не попала на виселицу, если тебя приговорят. Я сделаю все, что могу, чтобы тебя оправдали. Я не позволю, чтобы Уайльд нагрел руки на твоем несчастье. Но могу пообещать только, что тебя не повесят, Ты меня понимаешь?
— Да, — сказала она, пытаясь саркастически улыбнуться. — Я понимаю: ты боишься, что я им расскажу про тебя. — Кончиками волос она стирала кровь и грязь со лба.
— Это не так, Кейт. Ты не знаешь моего имени и не знаешь, кто я. Более того, если меня вызовут в суд, мне придется сказать правду. А правда в том, что я убил Джемми, когда он пытался меня ограбить. Когда он пытался меня ограбить с твоей помощью. Я могу помочь тебе остаться в живых, если ты будешь мне помогать. Если нет, пойдешь на виселицу. Я знаю, ты разгневана. Уайльд тебя предал. Я понимаю твои чувства. Но если ты хочешь остаться в живых, слушай, что я тебе скажу. Я знаю, ты меня ненавидишь. Ты думаешь, что попала сюда из-за меня. Но ты должна понять, что в данный момент я — единственный человек, который может тебе помочь.
— А зачем тебе помогать мне? — Она не поднимала головы, но ее голос был ровным и требовательным…
— Уверяю тебя, не потому, что я такой добрый. Потому, что это в моих интересах.
Я старался говорить спокойным голосом. Она видела, что я имею кое-какую власть. Например, я мог подкупить охранника. Для женщины в положении Кейт несколько фунтов в кошельке и внушительный парик означали связи в судах. Конечно, я лгал. У меня не было таких связей, но я должен был любым способом заставить ее молчать. Взамен я собирался помочь ей, чем мог. Она должна была думать, что моего влияния для этого будет достаточно.
— Не думай, Кейт, что сумеешь причинить мне вред. Ты можешь осложнить мне жизнь — но и только. Если ты пообещаешь избавить меня от этих осложнений, я обещаю, что ты останешься жива, а если мне удастся, с тебя снимут обвинения в этом убийстве.
Выражение ее лица не изменилось, но я был уверен, что теперь она меня внимательно слушает. Она долго на меня смотрела, прежде чем начала говорить:
— Чего ты от меня хочешь?
Кое-чего я добился, поскольку теперь она готова была меня выслушать.
— Двух вещей. Во-первых, чтобы ты обо мне не упоминала. Мне все равно, что ты скажешь в суде, но ты не должна говорить, что это сделал джентльмен. Джемми был опасным человеком, и у него хватало врагов. Поэтому более вероятно, что это мог сделать кто-то из них, а не ты. Ты можешь намекнуть, что он и Уайльд были соперниками, этим может объясняться предательство Уайльда. Но ты не должна ничего говорить обо мне и о том, как на самом деле все было. Ты понимаешь, Кейт? У суда нет никаких улик против тебя. Скажи в суде, что ты ничего не знаешь, и факты будут в твою пользу. Если ты ничего не скажешь, это поможет тебе больше, чем любые твои слова.
— Почему я должна верить тебе или суду? — спросила она. — Они вешают кого хотят и освобождают кого хотят. Если Уайльд говорит, что это сделалая, мне не дожить до Рождества, если я не заявлю, что беременна. — Трудно было сказать, действительно ли она беременна или, как многие другие женщины, хотела под этим предлогом получить несколько месяцев жизни.
— Ты переоцениваешь влияние Уайльда, — сказал я не найдя ничего лучшего, чем нагло врать, — и недооцениваешь мое. Ты видишь, что я — джентльмен, и у меня есть влиятельные друзья среди джентльменов. Поняла, что я тебе сказал? Если ты признаешься, что была там и видела то, что видела, ты признаешься в преступлении, наказуемом смертной казнью, а не только в преступлении, за которое ты здесь сидишь. Если ты будешь молчать, тебя нельзя будет обвинить. Ты хочешь жить?
— Конечно, я хочу жить, — сказала она с горечью. — Что за дурацкий вопрос.
— Тогда делай так, как я тебе велю.
Она смело посмотрела мне в лицо:
— Если ты дашь мне хоть малейший повод сомневаться, хоть один, я расскажу что знаю, а там будь что будет. Поэтому я хочу, чтобы ты назвал свое имя.
— Мое имя, — повторил я.
— Ну да. Назови свое имя, или я не стану делать того, что ты просишь.
— Мое имя, — сказал я, пытаясь придумать какую-нибудь ложь, которую было бы легко запомнить. — Мое имя Уильям Бальфур.
Вероятно, надо было назвать имя, которое вообще не было бы никак связано со мной, но это было первое, что пришло мне на ум. Кроме того, я подумал:, что, если какие-нибудь неприятности и свалятся на голову Бальфура, этот напыщенный болван того заслуживает.
Кейт изучала меня.
Я знаю Уильяма Бальфура, и ты на него не похож. Тот джентльмен, что меня навещал, был скопидомом. Но, наверное, он не единственный человек с таким именем.
Действительно, такое возможно, мысленно согласился я. Интересно, Бальфур, которого она знала, и Бальфур, обратившийся ко мне, — один и тот же человек или нет? Но меня особо не заботило, каких шлюх посещал Бальфур.
— Есть еще одно важное дело, которое необходимо разрешить. Как ты знаешь, я пришел к тебе, чтобы вернуть вещи моего друга. В его бумажнике была одна вещь, которая пропала. Ты брала что-нибудь из бумажника, Кейт?
Она передернула плечами:
— Я его не помню. Все пьяные дураки на одно лицо.
Я вздохнул:
— Где ты хранишь краденые веши?
— Что-то взял Уайльд, но большую часть я припрятала, до того как пошла рассказывать ему о Джемми.
— Что у тебя хранится в данное время?
— Парики, часы…— Она внезапно умолкла, словно забыла, о чем говорила.
Я вздохнул. Если письма попали к Уайльду, я вынужден буду сказать сэру Оуэну, что то, чего он так опасался, случилось.
— Ты ничего не знаешь о бумагах? Это пачка писем, перевязанная желтой лентой и опечатанная воском?
— А, да, бумаги. — Она кивнула, вдруг обрадовавшись. — Они у Квилта Арнольда. Он их взял. Думает, за них можно кое-что выручить. Он на них посмотрел и сказал, что это, должно быть, любовные письма какого-то джентльмена. Пахнут так вкусно и приятно. Он сказал, что джентльмен обязательно захочет получить их назад.
Я с трудом сдерживал радость:
— Кто этот Квилт Арнольд? И где я могу его найти?
Оказалось, что Квилт Арнольд был соперником Джемми за внимание Кейт до того, как Джемми встретился со свинцовой пулей, выпущенной из моего пистолета. Он часто захаживал в пивную под вывеской «Смеющийся негр» в Олдвиче, недалеко от реки. С Арнольдом она занималась грабежом по такой же схеме, но добыча там была более скудной, так как клиентура была беднее — в основном матросы и публика, с которой можно выручить от силы несколько шиллингов. После того как я продырявил Джемми, Кейт связалась с Арнольдом, и тот обещал позаботиться о ней. На самом деле все, что он сделал, это нагрузил на себя добычу Кейт, сколько смог унести, и посоветовал ей рассказать все Уайльду.
- Предыдущая
- 16/117
- Следующая
