Заговор бумаг - Лисс Дэвид - Страница 11
- Предыдущая
- 11/117
- Следующая
Сэр Оуэн отреагировал на это бессмысленное чувство вины. Его глаза сузились. Он встал, чтобы выглядеть более грозно.
— Вы изволите водить меня за нос, сударь? — угрожающе прорычал он.
Со своего места я чувствовал его кислое дыхание.
Я почувствовал, как необоснованное чувство вины исчезло и мое лицо вспыхнуло от негодования. Теперь, когда обвинение прозвучало, я решил, что могу вести себя более дерзко. Однако я понимал, что моя репутация не выиграет оттого, что я позволю себе выплеснуть гнев, поэтому, успокоившись, я парировал обвинение сэра Оуэна:
— Сэр, вы говорили, что пришли по рекомендации многих джентльменов. Попробуйте найти хоть одного, кто мог бы обвинить меня, что я обманул его в чем-то или как-то. Вы хотите уличить меня во лжи?
Со всей скромностью могу сказать: несмотря на то что расцвет моих сил уже миновал и, конечно, я сейчас не тот, каким был, когда выступал на ринге, у меня сохранилась внушительная фигура. Сэр Оуэн отшатнулся. Он сделал шаг назад и опустил глаза. Он явно не собирался уличать меня во лжи.
— Простите, мистер Уивер. Это все из-за того, что пропало нечто, представляющее для меня большую ценность, чем все содержимое этого бумажника, включая банкноты. — Он снова сел. — Возможно, это моя вина. Мне надо было объяснить, что именно следовало искать. — Он закрыл лицо руками.
— Чего именно не хватает? — спросил я негромко. Сэр Оуэн смягчился, почти сник, и я решил, что будет благоразумно, если я смягчусь тоже.
Он поднял голову, на его когда-то веселом лице было отчаяние.
— Это пачка бумаг, сэр. — Он прочистил горло и попытался овладеть собой. — Бумаг личного характера.
Я начал кое-что понимать:
— Чего-нибудь еще недостает, сэр Оуэн?
— Ничего важного. — Он медленно покачал головой. — Ничего, что бросалось бы в глаза.
— Тот, кто рылся в вашем бумажнике, мог знать, что эти документы представляют для вас ценность?
— Тот, кто достаточно хорошо меня знает, мог бы. И такой человек знал бы, что я не поскуплюсь, дабы их вернуть. — Он ненадолго задумался. — Но бумаг довольно много, и этому человеку пришлось бы прочитать их все. И, как я сказал, этот человек должен много знать о моей частной жизни.
— Но, — размышлял я вслух, — тот, кто достаточно грамотен, чтобы понять ценность пачки частных писем, понял бы и ценность банкнот, которые оставались в вашем бумажнике. Каких-нибудь банкнот недостает?
— Кажется, нет. Нет.
— Не думаю, чтобы кто-то умышленно взял эти бумаги, — размышлял я. — Потому что кто станет красть бумаги, оставив на месте банкноты? Возможно, эти бумаги выпали? Возможно, они не были надежно закреплены внутри бумажника?
Сэр Оуэн обдумывал это предположение какое-то время. На его лице вдруг появились морщины, а глаза покраснели.
— Это возможно, — сказал он. — Не могу точно сказать, насколько бурно я себя вел с этой шлюхой, сами понимаете. А после того как она завладела моими вещами, она могла быть с ними неосмотрительна. Они, безусловно, могли выпасть.
— Но вы думаете, это мало вероятно?
— Мистер Уивер, мне необходимо получить эти бумаги назад. — Сэр Оуэн положил ногу на ногу, а потом поменял ноги местами. — Я заплачу вам еще пятьдесят фунтов, чтобы вы их нашли. Сто фунтов, если дело будет закончено в течение двадцати четырех часов.
Я знал цену деньгам, но увидел еще большую для себя возможность. Если я смогу разрешить проблему сэра Оуэна, он не станет скупиться на похвалы и рекомендации.
— Вы предложили мне пятьдесят фунтов за возврат вашего бумажника и его содержимого. Я еще не выполнил условия нашего договора. Я найду эти бумаги, сэр, и мы будем в расчете.
Сэр Оуэн немного повеселел:
— Вам, случайно, не удалось осмотреть место, где вы нашли бумажник или другие мои вещи?
— Сударь, у меня не было на это времени. Боюсь, моя встреча с той женщиной прошла не совсем, как я рассчитывал.
И я рассказал сэру Оуэну о том, что произошло в предыдущий вечер. Такое признание было опрометчивым, но я чувствовал; необходимость завоевать доверие баронета. И я также знал, что он понимает свою причастность к этому делу, поскольку меня нельзя было привлечь к наказанию, не разглашая секрета сэра Оуэна. Он слушал мой рассказ мрачно и сосредоточенно.
— Боже мой! — выдохнул он. — Это серьезная дилемма. Вы понимаете, что эта шлюха должна молчать. Ей нельзя позволить втянуть вас в судебное разбирательство, а вам — упоминать мое имя. Вы понимаете, что этого нельзя допустить, — В его голосе слышалась возрастающая тревога. — Я не могу допустить, чтобы подобное когда-либо случилось…
— Конечно, — сказал я, словно успокаивая ребенка. — Вы дали ясно понять, что конфиденциальность для вас чрезвычайно важна, и я сделаю все для ее сохранения. Пока что, я полагаю, мне удалось убедить Кейт, насколько важно держать язык за зубами и уехать из Лондона. С ее стороны не стоит опасаться неприятностей. — Я несколько приукрасил действительное положение, по в данный момент было важно рассеять тревогу баронета. У меня будет предостаточно времени, чтобы разобраться с Кейт Коул, если она ослушается. — Сейчас мы должны направить усилия на то, чтобы отыскать вашу вещь. Если эти бумаги выпали из бумажника или случайно затерялись среди других вещей, они все еще должны быть где-то в ее комнате.
Сэр Оуэн тяжело вздохнул, и, увидев, что ему не по себе, я встал, чтобы предложить ему что-нибудь выпить.
— Могу я предложить вам немного вина? Он воодушевился:
— Боюсь, сэр, вино не поможет. У вас есть джин? Джина у меня не было. Я знал о коварстве джина от несчастных, с которыми по роду своих занятий мне приходилось сталкиваться ежедневно. Этот дешевый, безвкусный и крепкий напиток губил умы и тела тысяч жителей Лондона. Зная слабость своей натуры, я относился с подозрением к такому крепкому напитку. Вместо джина я предложил сэру Оуэну немного шотландского зелья, которое мой друг привез с родины. Сэр Оуэн нерешительно и с подозрительностью понюхал содержимое стакана, источавшее резкий солодовый запах. Я предупредил его о необычайной крепости напитка, но он только рассеянно кивнул, пробуя его на язык. Вкус вызвал в нем интерес, и он одним залпом выпил содержимое стакана.
— Гадость, — сказал он, и его лицо одновременно выражало отвращение, удивление и удовольствие. — Шотландцы все-таки скоты. Но зелье производит действие. — Он налил себе еще.
Я сел на свое место, внимательно изучая сэра Оуэна, пытаясь определить его настроение. Его возбуждение наполняло комнату подобно летнему зною. Мне хотелось его успокоить, но я не знал как. Я ничего не знал о пропавших документах, но предположил: баронет боится, что содержащаяся в них информация попадет не в те руки.
— Сэр, — нерешительно начал я, — я хочу вернуть вам ваши личные бумаги. Не думаю, что все потеряно. Но, — я медлил, — нужно, чтобы я узнал их, увидев. Нужно, чтобы я мог сказать, что я нашел ваши бумаги, сэр. И что все они в целости и сохранности.
— Вижу, мне придется вам открыться, мистер Уивер, — кивнул он. — Только по собственной глупости я оказался в подобном положении. Теперь я должен его исправить. Ничего не поделаешь. — Он собрался с духом. — Мне придется вам довериться.
— Уверяю вас: я никому не открою вашу тайну. Он улыбнулся, показывая, что верит мне.
— Мистер Уивер, вы обременяете себя такими новостями светской жизни, как свадьбы и прочее?
Я покачал головой:
— Боюсь, моя профессия не оставляет мне свободного времени для этого.
— Тогда вы, вероятно, не слышали, что через два месяца я женюсь на единственной дочери Годфри Деккера, пивовара. Деккер — богатый человек и отдает за дочерью солидное приданое, но меня не волнуют ее деньги. Я женюсь по любви.
Я деликатно кивнул в знак одобрения. Не хотел бы показаться циником, но, считая сэра Оуэна способным на разные чувства, я не был убежден, что он мог нежно любить.
— Многие смотрят на это неодобрительно, — продолжал он, — поскольку моя последняя жена Анна скончалась менее года назад. Вы не должны думать, будто я не переживал и все еще не переживаю ее кончину. Я любил ее всей душой, но я чрезвычайно влюбчив и как вдовец страдал от одиночества, а Сара Деккер заставила меня снова испытать радость жизни и счастье. Смерть моей жены не совсем простое дело, сэр. Дело в том, что она умерла от болезни, которой заразил ее я. — Он сделал глубокий вдох и закончил свое объяснение: — Я в свою очередь заразился этой болезнью в результате любовного похождения.
- Предыдущая
- 11/117
- Следующая
