Игрок - Sabatini Rafael - Страница 12

• Предыдущая
• 12/65
• Следующая

Мистер Лоу, про себя стыдясь своей неизобретательности, мересказал то, что ему было известно о событиях в Со, не открыв, однако, источника этой информации.

К удивлению и облегчению мистера Лоу регент довольна рассмеялся:

— И это все? Да пусть интригуют сколько угодно, раз им это нравится. Лучше интриги этого инвалида с его карлицей, о которых мне сообщают, чем стишки, в которых пытаются задеть меня. Один из таких стихоплетов, отвратительный хитрый тип по имени Аруэ, — настоящее дерьмо, — сидит теперь в Бастилии. Жаль наказывать людей за гадости, придуманные cabotine ^[26], но что поделаешь.

Презрительные слова, с какими Его Высочество говорил о герцоге и герцогине Мен, не называя их иначе как инвалидом, поскольку герцог хромал, и карлицей, так как герцогиня была ростом с ребенка, он перенял от своей весьма острой на язык матери, которая была родом из Баварии.

Когда мистер Лоу посчитал уместным сообщить, что в этих интригах принимает участие испанский посол, регент беззаботно рассмеялся:

— Сельямаре! Ба, старый негодяй вдохновился благосклонностью ее сиятельства. Однако у него своеобразный вкус. Да он просто ломает комедию, чтобы польстить ей. Я ценю вашу озабоченность, барон, но не стоит, не стоит это дело вашего времени. Вы меня прямо разочаровываете. Ваше появление возродило во мне надежду, что у вас появились идеи, которые смогут наконец убедить Совет. Кстати, о деньгах. Я слышал, несколько дней назад вы облегчили графа Орна на пять тысяч луидоров? Красивая такая, круглая сумма. Он вам ее вручил?

— У меня его расписка.

Регент захохотал:

— Ну, конечно же, вы так верите бумаге. Я хотел бы, чтобы вы убедили мой Совет поступать также.

Вот оно, подумал мистер Лоу. Лучшего шанса не будет.

— Тщетно спорить с упрямцами, но я мог бы убедить их примером.

— Примером? — регент с интересом смотрел на него. — У вас есть какой-то образец на уме?

У мистера Лоу был такой образец.

— Разрешите мне основать частный банк на свои страх и риск, и я смогу переубедить Совет.

— Частный банк? — регент задумался, почесывая подбородок. — На это понадобятся деньги, друг мой.

— Шести миллионов должно хватить для начала.

— У вас есть шесть миллионов?

— У меня два. Я выпущу банкнот еще на два. Первые два, золотые, будут служить для них гарантией. Итого — четыре. Оставшиеся я смогу получить совсем просто.

— Как?

— Выпущу облигации, скажем, стоимостью пять тысяч ливров каждая.

— А кто их купит?

— Те, у кого хватит ума мне поверить.

— А если во Франции не окажется таких умников?

Мистер Лоу объяснил, что у него есть способы вызвать спрос. Он сделает так, что за эти облигации золотом будет платиться только четверть цены, а три четверти — государственными обязательствами. Эти обязательства он будет принимать по их номинальной стоимости даже если в момент сделки они будут в два раза дешевле. Это сразу сделает его облигации привлекательными для тех, кто имеет государственные обязательства. А для регента этот план привлекателен тем, что дает возможность в перспективе поглотить часть государственных обязательств, снизив таким образом внутренний долг Франции. Но это не все. Банкноты он обязуется обменивать на золото по той цене, которую они имели в момент выпуска. Будучи лучше защищены от подделки, чем звонкая монета, они просто обязаны начать вытеснять ее из оборота.

На регента это произвело впечатление. Он подробно обсудил детали всего проекта, восхищаясь мудростью и предусмотрительностью мистера Лоу. В конце беседы он пообещал выдать ему разрешение на создание частного банка, который, в конце концов, ни в коей мере не сможет скомпрометировать государство.

Мистер Лоу отбыл вполне довольный, немедленно вызвал в Париж своего брата и, не ожидая его прибытия, начал подыскивать подходящее для банка помещение.

Он нашел его на улице Кенкампуа. Это была довольно широкая улица, примерно четыреста ярдов в длину, расположенная между улицами Сен-Мартен и Сен-Дени. У нее была посредственная репутация, так как здесь в основном жили менялы, ростовщики и люди, считавшие себя банкирами, но по сути являвшиеся ростовщиками. Дом, который он нашел, был, тем не менее, просторным, с большим числом комнат. В начале мая 1716 года он получил разрешение и открыл Генеральный Банк под опекой самого регента.

Банк тут же стал предметом ненависти со стороны Ноая, поскольку тот решил, что это первый шаг к получению мистером Лоу финансовой власти в стране, особенно если учесть расположение к нему регента. По наущению герцога газетчики начали формировать общественное мнение. Они оплевывали эту затею как могли. «Газетт де ла Режанс» приглашала весь свет посмеяться над безрассудством, обреченным на провал.

Тем не менее Банк начал пролагать свой путь. Мистер Лоу знал, что делать. Его проценты по вкладам и при обмене денег были такими выгодными, что менялы с улицы Кенкампуа почувствовали опасность остаться без дела. Достаточно низкими были и проценты при ссуде денег под залог. Первый выпуск банкнот вызвал недоверие, однако постепенно к ним привыкли, так как банкноты были удобнее, особенно при переводе денег.

В усилении доверия к банкнотам сыграло роль и правительство, сделав их средством для своих платежей. А когда народ убедился, что банкноты можно тут же поменять на золото, доверие к ним стало полным. В конце концов, когда стало ясно, что банкноты мистера Лоу не подвержены колебаниям в курсе звонкой монеты, которые ужасно дезорганизовывали торговлю, они стали предпочтительнее, чем золото, и люди понесли золото в банк, чтобы обменять его. В конце года банкноты уже ценились выше самого золота на десять процентов.

Газетчики поутихли. «Газетт» больше не тыкала пальцем в ненормального, а признавала, что банк богатеет.

Замиравшая было торговля начала подавать признаки жизни благодаря помощи мистера Лоу. Производители начали увеличивать выпуск продукции, пользуясь займами для приобретения сырья и найма рабочих. И это был триумф игрока, который, основываясь только на своих расчетах, был готов уравновесить риск потери в одном месте явным выигрышем в другом.

Когда в конце года он объявил дивиденды в размере восьми процентов, доверие сменилось ликованием. Стоимость банкнот относительно звонкой монеты поднялась еще выше. Имея капитал в шесть миллионов теперь уже чистым золотом, мистер Лоу посчитал возможным увеличить его в десять раз за счет выпуска новых банкнот. С таким капиталом он начал расширять финансирование торговцев, а также распространил свою деятельность на провинцию, открывая там отделения банка.

Пример создания банковской системы показал ее преимущество над школой Самуэля Бернара, считавшего, что она является просто азартной игрой, могущей легко разорить участников.

Регент по-родительски гордился Генеральным Банком, и Ноай чувствовал все возрастающую опасность для. своих амбиций. Он рассматривал свое президентство в Совете как площадку для занятия вожделенной должности первого министра, и если бы он слетел со своего поста сейчас, то его шансы на министерское кресло были бы резко снижены. Вооружившись аргументом финансистов, он решил попытаться устроить подкоп под основание банка. Он убедил Руйе дю Кудре и даже д'Агессо идти с ним до конца.

«Долг и честь едины, — был его призыв. — Надо изгнать этого авантюриста, этого игрока, который имеет наглость внедрять мораль, царящую за карточным столом, в банковское дело Франции.»

Под этим благовидным предлогом он начал настраивать против иностранца и парламент.

Но мистер Лоу не оставался сторонним наблюдателем этих интриг. Видя опасность со стороны Ноая, он решил устроить небольшой контр-подкоп.

Начал он с Дюбуа, который уже получил от него в подарок значительное число облигаций Банка. Кроме того, хорошо представляя, что цели Ноая враждебны его собственным, он был заинтересован в поддержке банкира.

• Предыдущая
• 12/65
• Следующая