Робин Гуд - Линн Эскотт - Страница 15
- Предыдущая
- 15/47
- Следующая
Робин Гуд, Альрик, Нэд Локсли и еще несколько стрелков оседлали лошадей и отправились в путь, оставив лагерь на попечение отца Тука. Толстяку поручено было заботиться об охране лагеря и ухаживать за ранеными.
Так как нельзя было заранее сказать, с какими людьми придется им иметь дело, то Робин и его спутники сочли разумным снять свои зеленые костюмы и одеться так, как обычно одевались наемники рыцарей и баронов. Пока они ехали по Шервудскому лесу, им часто попадались на пути угольщики, дровосеки и свинопасы. Среди них у Робина было много верных испытанных друзей; со всеми Робин обменивался условными знаками и получал от них нужные сведения.
На опушке леса они встретили пастуха и от него узнали, что в ночь после битвы его разбудил топот копыт и бряцание стали. Выглянув из хижины, он разглядел при лунном свете группу вооруженных людей, среди которых находились два пленника. Один из пленников обращал на себя внимание своим гигантским ростом. Они держали путь на север – туда, где находился Конистонский замок.
– Это известие подтверждает мои подозрения, – сказал Робин Гуд. – Во всяком случае мы сделаем все, чтобы их проверить. Вперед, товарищи!
Выехав из леса, они молча стали продвигаться дальше, зорко осматриваясь по сторонам.
После полудня они увидели резко вырисовывающиеся на фоне неба башни и зубцы Конистона. Это была сильная крепость, обнесенная рвом с водой, через который был переброшен подъемный мост. За внешними стенами находились толстые внутренние стены; над замком развевался флаг с гербом де Молака; на фоне красного полотнища отчетливо выделялась голова черного вепря.
– Вот она – твердыня знати, притесняющей бедняков, – с горечью сказал Робин Гуд. – Но я сюда проникну, хотя бы мне пришлось снести эти стены!
И, не спуская глаз с грязных каменных зубцов, он злобно погрозил кулаком.
Но эта вспышка гнева тотчас же прошла. Робин Гуд прекрасно понимал, что сколько бы он ни бесновался – все равно подъемный мост не опустится, а ворота не распахнутся.
Между зубцами стен и башен сверкала сталь; по-видимому замок хорошо охранялся. Было более чем вероятно, что за стенами находится большой гарнизон. В бою с лесными стрелками участвовали, главным образом, люди шерифа из Ноттингхэмского замка, и, следовательно, де Молак, выставивший лишь несколько десятков своих солдат, не понес больших потерь.
– Оставаясь здесь, мы ничего не выигрываем, – сказал Робин. – Сойдем с коней, спрячемся под прикрытие деревьев, и обсудим положение.
Они последовали его совету. Робин, заложив руки за спину и сдвинув брови, долго шагал взад и вперед, обдумывая план действий. Наконец решение его было принято.
– Прежде всего, – объявил он, – мы должны узнать, действительно ли наши друзья находятся в замке. Я попытаюсь туда проникнуть. Дело это несложное, но нужно также придумать способ оттуда выбраться, а это уже значительно труднее; впрочем, план у меня созрел, но я рассчитываю на вашу помощь.
– Располагай нами, как самим собой, – отозвались стрелки.
– Я вам расскажу, что мы должны делать. Оставайтесь здесь и ждите меня. При первых признаках тревоги садитесь на коней и возвращайтесь в Шервудский лес. В бой не вступайте. Если же все будет спокойно, но я не вернусь к тому времени, когда запираются на ночь ворота замка, – скачите к отцу Туку и скажите ему, что я нахожусь в плену в Конистонском замке. Он позаботится о моем спасении.
– Но неужели ты один рискнешь туда пойти? Это безумие! – воскликнул Альрик. – Можешь быть уверен, что де Молак не выпустит тебя из рук.
– Де Молак не будет знать, кто у него в гостях, – улыбнулся Робин. – Мне часто приходится переодеваться и изменять свою внешность. Таким путем я узнаю, что делается у врага. До сих пор все сходило мне с рук.
Из мешка, привешенного к седлу, он достал узел с одеждой и бросил его на землю. Затем снял высокие сапоги со шпорами, шапочку с пером и оружие, кроме длинного острого кинжала, который спрятал под куртку. Лицо он натер какой-то мазью, и кожа приняла грязновато-желтый оттенок. Покрыв голову седым париком, он надел длинный плащ с капюшоном, надвигавшимся на самые глаза. В руку взял посох и маленький узелок, в котором находились коробочки с порошками и мазью.
Сгорбившись и прихрамывая, он сделал несколько шагов; затем, обращаясь к своим товарищам, сказал старческим надтреснутым голосом:
– Прошу вас, милостивые господа, испробовать мои лекарства. Я удаляю бородавки и мозоли, шрамы и прыщи, излечивают от колик и разлития желчи, от зубной боли и ревматизма; старых я делаю молодыми, молодых – неустрашимыми. У меня есть снадобья, исцеляющие от любовного недуга, есть порошки, сметающие с пути всех соперников. Господа и простолюдины, покупайте мои товары. За один пенни вы можете получить все, что вам угодно.
Нэд и его товарищи громко расхохотались, а Альрик был поражен удивительным талантом Робина.
– Действительно, в этом костюме трудно тебя узнать, – сказал он. – Но будь осторожен: ведь ты идешь в логовище зверя.
– Не бойся за меня, – ответил Робин. – А вы, друзья, исполните все, что я вам сказал.
Опираясь на палку, он заковылял к воротам замка. Друзья, следившие за ним, видели, как он перешел через мост и скрылся в воротах.
Робин Гуд был уверен, что в этом костюме никто его не узнает. Поэтому он не испугался, когда из караульни, находившейся за мостом, раздался грубый голос:
– Что тебе нужно, старик? Или ты пришел сюда шпионить? Знай, что мы неласково встречаем непрошеных гостей!
Из караульни вышел рослый, свирепый на вид воин. Робин остановился и отвесил низкий поклон.
– Не гневайтесь, достойный сэр, – сказал он. – Какой же я шпион? Я честно зарабатываю свои пенни и приношу радость и утешение тем, кто мне платит. Я – ученик Эскулапа.
– А кто он такой – этот Эскулап? Нам нет дела до него и всех его учеников. Если ему служат такие жалкие старики, как ты, то вряд ли твой господин пользуется большим влиянием. Признаюсь, я что-то не слыхал о рыцаре, которого бы звали Эскулапом.
С трудом удерживаясь от смеха, Робин Гуд смиренно отвечал:
– Достойный воин! Эскулап был греком, который положил начало искусству врачевания. Из его писаний мы узнали, как нужно лечить больных.
– А мне что за дело до его писаний? Я писаниями не занимаюсь и не доверяю людям, которые умеют разбирать написанное.
– Конечно, доблестному воину не подобает терять время на чтение рукописей, но мы, бедные ученые, извлекаем из них полезные сведения. У меня есть лекарственные травы и снадобья, излечивающие от всех болезней...
И Робин Гуд произнес приблизительно такую же речь, какую не так давно прослушали его друзья.
Смиренные слова старика произвели на воина благоприятное впечатление.
– Ты говоришь, что излечиваешь от ревматизма? – спросил он, покручивая длинный ус. – А у меня чертовски болит колено. Если ты можешь меня вылечить, идем в караульню. Но предупреждаю: если твое лекарство окажется никуда негодным, я спущу с тебя шкуру.
– Я не боюсь, – ответил Робин Гуд, следуя за ним в караульню, где двое солдат играли в кости.
Воин, которого звали Стифеном, был, по-видимому, начальником караула. Он обнажил колено, а Робин, достав баночку с зеленой мазью, энергично принялся за дело. Он втирал ее в колено до тех пор, пока кожа не покраснела.
– Клянусь костями святого Фомы, – сказал Стифен, – у тебя чертовски жгучая мазь; она жжет мне кожу.
– Это пойдет вам на пользу, – объяснил Робин. – Болезнь ваша вызвана воспалением подкожных желез, и вследствие окостенения...
– Довольно, довольно! – перебил его Стифен. – Все равно я ничего не понимаю. Делай свое дело и молчи.
Мазь, которую втирал ему в ногу Робин, была хорошо известна лесным стрелкам и действительно успокаивала боль. Стифен почувствовал облегчение и, поглаживая свое колено, сказал:
– Клянусь мессой, старик, ты заработал пенни!
– Кладите на ночь горячие припарки, – посоветовал Робин.
- Предыдущая
- 15/47
- Следующая
