Хранящая сердце - Линдсей Джоанна - Страница 2
- Предыдущая
- 2/64
- Следующая
Шанель проводила его взглядом, затем посмотрела на интерном в стене.
— Ты не очень-то любезна, Марта.
— Я не запрограммирована на любезности, детка. Сколько раз ты должна сказать этому парню «нет», чтобы до него дошло? Ведь он совершенно не понимает намеков. Твоя мать не стала бы терпеть такую назойливость.
— Я не мама, — со вздохом проговорила Шанель.
— Конечно, нет. Ты слишком мягкосердечна. Правда, не скажу, что Тедра не способна иногда проявить мягкость, просто она в отличие от тебя не позволяет никому об этом знать.
— Марта, у меня нет настроения слушать еще одну лекцию о своих недостатках. Когда ты наконец перестанешь пытаться сделать из меня еще одну Тедру Де Арр?
— А когда ты наконец поймешь, что есть вещи, которые я не стала бы делать, даже если бы и могла? Кстати, в этом нет необходимости. Ты и так на нее похожа больше, чем ты думаешь. Правда, ты чуть медленнее достигаешь своих целей, но все-таки достигаешь.
Шанель засмеялась и грациозным движением поднялась с пола.
— Конечно! Вот почему противный мальчишка появился на Ша-Каане вместе с остальными.
— Во-первых, он тебе еще не очень надоел. И ты знаешь, что он не станет пытаться силой брать то, что хочет, как это сделал бы воин. Во-вторых, так же, как я, ты знала, что мальчик намерен просить тебя у отца, и хотела, чтобы Чаллен рассказал ему немного о жизни на Ша-Каане. Отец отдаст тебя только человеку, который сумеет защитить его дочь не хуже родителей. В-третьих, — и это самое главное — тебя постоянно беспокоило подозрение, что ты привлекательна только для воинов. Целеустремленность этого ребенка подтверждает, что для беспокойства нет оснований. Вот почему ты не возражаешь против его присутствия.
Это было правдой. Шанель взглянула на интерком.
— Марта, когда ты, черт побери, перестанешь читать мои мысли?
— Я не умею читать мысли, но я могу определять мотивы твоих действий даже тогда, когда ты сама их не осознаешь, — самодовольно ответила Марта.
— Значит, ты знаешь, что я собираюсь сейчас сделать? — спросила Шанель уже почти без гнева, но с некоторым страхом.
— Разве я не лучший образец современной техники? — ответила Марта тоном превосходства.
Сделав несколько шагов, Шанель опустилась в регулируемое кресло, машинально отмечая, как оно шевелится, приспосабливаясь к формам ее тела. Корт встал сзади и начал мягко массировать шею, снимая напряжение. К сожалению, досада от этого не проходила.
— Марта, может быть, ты не будешь вмешиваться? Пусть это будет нашим маленьким секретом, — сказала Шанель, в душе надеясь на утвердительный ответ.
Из интеркома раздалась прекрасная имитация смеха.
— Мне и не нужно ничего говорить. Твоя мать сама сказала все, что надо. Не переживай. Ее желания совпадают с твоими. Неужели ты этого до сих пор не поняла?
— Но не теперь.
— Хочешь, поспорим? Ты же ее ребенок, Шани, ее дитя. До твоего появления она и понятия не имела, что все это значит. Чувства, которые она испытала, потрясли ее до глубины души. Она всем сердцем любит твоего отца, но ради тебя или твоего брата выступит против него, не задумываясь. Это и называется материнством.
— Дело в другом.
— Откуда ты знаешь? А кто полгода упрашивал отца разрешить тебе поехать на Кистран для обучения пилотированию? Кто боролся за это, уговаривал его. Разве не она в конце концов бросила ему вызов и в результате вынуждена была целый месяц выполнять его малейшие желания? Тедра уже много лет не вызывала его на поединок, так как понимала, что не может победить, но ради тебя пошла на это, хотя прекрасно знала, что причина, которой ты объясняешь свое желание учиться пилотированию, — полная чепуха.
Шанель заерзала в кресле. Она чувствовала себя виноватой из-за того, что не была до конца откровенна с матерью.
— Это вполне разумное объяснение, — сказала она, оправдываясь.
— Пять лет назад так и было, — фыркнула Марта. — Но теперь ни для кого не секрет, что ты уже больше не хочешь летать на аэробусах, чтобы доставлять воинов во внутренние районы. Кстати, неужели ты думаешь, будто твоя мать не знает, что я и сама могла бы научить тебя летать на аэробусах? Ты хотела на Кистране научиться водить корабли дальнего космоса!
— Думаешь, она это знает?
— По-твоему, у нее нет глаз? Она прекрасно видит, как ты стараешься ускользнуть от воинов Чаллена, не оставляя никому из них ни малейшей надежды, что их внимание тебя коробит. Видит, как ты запираешься в своей комнате, когда узнаешь, что кто-то из воинов наказывает свою женщину. И неделями не разговариваешь с отцом, когда он изредка наказывает мать таким же образом.
Шанель резко поднялась со своего кресла. Наказание состояло в том, что воин доводил свою женщину до полного сексуального исступления и оставлял ее в таком состоянии. В зависимости от тяжести проступка это могло длиться часами.
Поскольку у Шанель не было ни друга жизни, ни любовника, то сама она такого не испытывала, но не раз слышала от знакомых, как все происходит. Как униженные женщины кричат и умоляют своих мучителей, не встречая никакого сочувствия. Больше всего Шанель боялась, что когда-нибудь ей самой придется так же страдать и она не выдержит. Зная жизнь многих народов, она хорошо понимала, насколько варварским является этот обычай Ша-Каана. Как бы она ни любила своего друга жизни, она бы не простила ему подобного обращения. Она не одобряла свою мать, которая позволяла отцу так с собой поступать. Ее мать…
— Как он может так с ней обращаться! — в бешенстве закричала она. — Иногда я его ненавижу!
— Ничего подобного! — засмеялась Марта. — Ты любишь его всей душой, как и он тебя. Ты просто не можешь согласиться с этой стороной жизни Ша-Каана, как в свое время не соглашалась твоя мать.
— Почему же она все-таки изменила свое мнение? — Шанель хотела это знать. — Он заставляет ее кричать, Марта, — смущенно добавила она тихим голосом.
— Не от боли, детка, всего лишь от досады. Но разве ты никогда не видела своего отца в синяках? Он никогда не остается целым и невредимым после этих наказаний, по крайней мере когда Тедра не связана потерей вызова.
Потерей вызова назывался период времени, когда проигравший должен был служить победителю. Обычно такая служба сводилась к физическому труду или выполнению какой-то особой работы. Для ее матери это означало полную покорность в постели.
— В наши дни к потере вызова относятся как к шутке, — усмехнулась Шанель.
— Не верь этому! Во всяком случае, твоя мать воспринимает все всерьез. В ее характере есть одна глупая черта, которую она называет честью. Но она достаточно умна, чтобы не зависеть от потери вызова тогда, когда необходимо нарушить некоторые правила. Кстати, тебе ведь не приходилось видеть, чтобы она долго сердилась на Чаллена, не так ли?
— Может, потому что она принадлежит к Сек 1 и знает, как надо давать и как получать. А я нет.
— И все же попыталась кое-что сделать. — Марта вновь изобразила что-то вроде смеха. — Корт рассказал мне, что ты потратила на изучение курса безопасности столько же времени, сколько на пилотирование.
Именно так и было. Узнав, что можно опрокидывать и валить наземь крупные объекты, которые обычным путем невозможно даже сдвинуть, Шанель постаралась понять, как это делается. Все зависело от толчка, движения, от внезапности нападения. Этот вид спорта, который кистранцы называли даунингом, отнимал много сил, но и давал очень много. К сожалению, для овладения техникой у нее не было времени. Если бы дома ее не ждали и не знали даты возвращения, Шанель задержалась бы на Кистране.
— Это мне здорово поможет против воинов, — пробормотала она, вновь услышав в ответ нечто похожее на смех, который начинал уже действовать ей на нервы.
— Сколько раз она сбила тебя с ног сегодня утром. Корт? — спросила Марта.
— Три, хотя я не считал.
Даже Шанель улыбнулась такому ответу. Несколько лет назад Марта запрограммировала андроиду чувство юмора, которое проявлялось зачастую в самые неподходящие моменты.
- Предыдущая
- 2/64
- Следующая
