Счастье на тонких ножках - Климова Юлия - Страница 15
- Предыдущая
- 15/36
- Следующая
Кора появилась ровно в восемь часов, я как раз стояла перед зеркалом и с любопытством разглядывала свое отражение. Длинные руки, длинные ноги, длинное тело. Суповой набор, упакованный в красивую обертку, но… во мне появилось что-то новое, и это никак не было связано с одеждой и прической… «Павел, если бы ты видел меня сейчас… ты бы не отказался… не оставил…»
– Ты готова? – резко спросила Кора.
– Да, – ответила я, обернувшись.
– Гораздо лучше…
Я полагала, мы вернемся к бабушке, но тетя повела меня в другое место – в столовую. «Ужин сегодня раньше из-за тебя», – сообщила она на последней ступеньке лестницы, и фраза прозвучала с раздражением и упреком.
Мы прошлись по залу и свернули вправо. От голода в животе сначала заурчало, а потом заныло протяжно и настойчиво. Мечта о тарелке борща и трех кусках черного хлеба с солью приобрела четкие очертания и подтолкнула вперед. Но интуиция подсказывала, что борща в этом доме мне не нальют…
Я еще не успела озадачиться вопросом, большая ли у меня семья, а ответ уже ждал за длинным столом, накрытым кремовой скатертью, заставленным белоснежными тарелками, бокалами, блюдами…
Первой, на кого я обратила внимание, была черноволосая девушка, похожая на Кору («Моя двоюродная сестра?»). Затем я посмотрела на молодую женщину в черной вязаной кофте и встретила спокойный заинтересованный взгляд карих глаз («Наверное, родственница какая-то…»).
Полноватый, лысоватый мужчина в коричневом джемпере положил нож, вилку и промокнул рот салфеткой.
– Вот теперь ты действительно Ланье, моя дорогая! – торжественно произнесла бабушка, поднимаясь со стула. – Добро пожаловать в нашу семью.
– Здравствуйте, – кивнула я и нервно закусила нижнюю губу, чтобы не добавить «товарищи». Почему-то именно это совершенно неподходящее моменту слово вертелось на языке. А еще дурацкий смех подскочил к горлу!
– Твое место здесь. – Кора указала на свободный стул и села рядом с мужчиной.
– Я познакомлю тебя со всеми, – усаживаясь, сказала бабушка. – Что ж… Начнем… Я – Эдита Павловна Ланье, твоя бабушка. – Она посмотрела на молодую женщину в черной кофте и продолжила: – Нина Филипповна Ланье – моя младшая дочь, твоя тетя. Семен Германович Чердынцев – муж Коры и, соответственно, твой дядя. Валерия Ланье – твоя двоюродная сестра. Мы свято чтим семейные ценности и не допускаем в свою жизнь недостойных людей. А также мы не совершаем опрометчивых и постыдных поступков, за которые потом приходится краснеть. Далеко не всегда нужно следовать мимолетным порывам, человеку дан разум, и об этом не стоит забывать. Ты кого-нибудь помнишь из нас?
– Нет, – ответила я, мысленно повторяя прозвучавшие имена. Похоже, фамилия имела для Эдиты Павловны особое значение, и она не упускала возможности с гордостью произнести ее вслух.
– Странно… А что ты помнишь? Нет, об этом после. Сейчас мы будем ужинать.
Нина Филипповна молча положила мне салаты, маленькие бутербродики, кусок рыбы. Я поблагодарила и… продемонстрировала новой семье отличный аппетит! Не знаю, почему мне столь сильно хотелось есть, наверное, сказались стрессы, которых было слишком много для одного дня.
– Мы ее не прокормим, – сказала со смехом Кора, когда на моей тарелке ничего не осталось. Но бабушка одарила ее таким взглядом, что дальше шутить тетя не стала.
Валерия сидела на противоположной стороне стола, немного правее, и мы с ней постоянно обменивались взглядами. «У меня есть двоюродная сестра… надо же… и возраста мы приблизительно одинакового… Наверное, подружимся…» – наивно думала я, робко улыбаясь.
После ужина бабушка отвела меня на второй этаж, в комнату со светло-бирюзовыми стенами, полупрозрачными шторами и большой кроватью, и сообщила:
– Эта комната твоя.
– А вещи? – ринулась я защищать свое имущество.
– Не волнуйся. – Она указала на тюк, лежащий в углу около двери.
– Спасибо.
– Нам о многом нужно поговорить, не так ли?
– Да…
Уж с этим я не собиралась спорить. Я мечтала узнать побольше о маме, о папе, о себе… Да я миллион лет с надеждой и тоской желала этого! И вот наконец-то появилась возможность.
Эдита Павловна подплыла к креслу, села и сложила руки на коленях. Я устроилась на краю кровати.
– Что ты помнишь? – строго спросила она, прищурившись, отчего морщины вокруг глаз стали заметнее.
– Ничего.
– То есть?
– Я ничего не помню, – честно объяснила я.
– Но этого не может быть… – Эдита Павловна посмотрела на меня с ледяным недоверием. – Родителей?
– Нет.
– Как ты жила здесь?
– Нет.
– Меня?
– Нет.
Погрузившись в раздумья, бабушка просидела молча минут пять (по лицу проносились тени, указательный палец правой руки изредка постукивал по подлокотнику кресла). Не желая ей мешать, пользуясь возможностью выстроить в ряд собственные вопросы, я сидела тихонько.
– Наверное, та ночь оказалась слишком тяжелой для тебя… – еле слышно произнесла она. – Тем лучше…
– А почему я жила с тетей Томой? И, пожалуйста, расскажите мне хоть что-нибудь о родителях. Я должна знать! И фотографии… я бы посмотрела их!
Сдержанности хватило ненадолго, я подалась вперед и задрожала от волнения и нетерпения.
– Что ж, ты права… Пора тебе узнать о прошлом. – Эдита Павловна повернула голову к окну и отстраненно, ровно произнесла: – Мой сын Дмитрий женился на твоей матери около семнадцати лет назад, затем появилась ты. Они очень любили друг друга, но трагедия унесла их жизни… Эта комната была твоей с рождения.
– Правда?.. – Я изумленно огляделась и увидела на полке шкафа деревянные, покрытые лаком фигурки животных: слон, жираф, тигр… Фигурки не были детскими игрушками – украшение, – но мне они показались знакомыми.
– Мы сделали некоторую перестановку и обновили интерьер… – Эдита Павловна вновь помолчала и продолжила: – Скажу честно, с твоей матерью у меня были не слишком хорошие отношения, но мы старались вести себя достойно. Да, достойно. – Эдита Павловна выпрямилась и добавила резко: – Твои родители погибли в автомобильной катастрофе, когда тебе исполнилось шесть лет, для меня это оказалось огромным ударом, с которым я не могу справиться по сей день. Да, я виновата перед тобой и признаю это.
– Я…
– Мне тяжело было видеть тебя, Анастасия. Слишком тяжело. Я полагала, Тамара Яковлевна будет хорошо заботиться о тебе. Конечно, временно… Каждый месяц она получала средства на твое содержание. Кстати, о средствах… Я выдам тебе немного наличных денег, и ты получишь пластиковую карту, с помощью которой сможешь расплачиваться в магазинах. Учти, я не одобряю транжирство, и моя доброта имеет четкие границы. Ясно?
– Да.
– Я попрошу Валерию объяснить тебе, как пользоваться картой. С мобильным телефоном ты знакома?
– Нет, – мотнула я головой.
– Да, я совершила ошибку, нужно было отправить тебя в какую-нибудь частную школу. Как ты училась?
– Хорошо.
– Вряд ли ты могла получить в деревне достойное образование.
«А нельзя ли вернуться к разговору о моих родителях?» – хотела попросить я, но Эдита Павловна решительно поднялась и направилась к двери.
– На сегодня хватит. Остальное ты узнаешь позже.
Остальное я действительно узнала позже, но часть правды не пришлось долго ждать…
Через час ко мне пришла Валерия. Положив на прикроватную тумбочку серебристый мобильный телефон и два конверта, она подошла к окну, уселась на широкий подоконник и с улыбкой протянула:
– Ну-у-у, сестричка, привет. Давно не виделись.
– Привет, – легко ответила я и тоже улыбнулась.
Наверное, у меня включился инстинкт самосохранения, я и сама удивилась, откуда во мне столько радости, доброжелательности и жажды общения? По сути, окружающие меня люди были чужими, а в душе еще горела боль разлуки с привычной жизнью. Но, несмотря на обстоятельства, в этот момент я походила на счастливого представителя рабочего класса, махающего красным флажком во время праздничной демонстрации, подпрыгивающего на месте от восторга и с ликованием выкрикивающего: «Миру – мир!» То есть я минут на пять попросту чокнулась. Стояла и улыбалась.
- Предыдущая
- 15/36
- Следующая
