Три повести о Малыше и Карлсоне - Линдгрен Астрид - Страница 37
- Предыдущая
- 37/63
- Следующая
Но Боссе уже повесил трубку.
Малыш оделся и пошел на кухню, чтобы рассказать фрекен Бок, что его больше не надо изолировать. Она уже готовила завтрак. В кухне сильно пахло пряностями.
— И я смогу уйти, — сказала фрекен Бок, когда Малыш сообщил ей, что завтра вся семья будет в сборе. — Вот и хорошо, а то у вас я совсем испорчу себе нервы.
Она бешено что-то мешала в кастрюле, стоящей на плите. Оказалось, там варился какой-то густой мясной соус, и она заправляла его солью, перцем и какими-то травами.
— Вот видишь, — сказала она, — его надо посолить, и поперчить как следует, да поварить подольше, только тогда он вкусный. — Потом она с тревогой посмотрела на Малыша. — Как ты думаешь, этот ужасный Карлсон сегодня опять прилетит? Так хотелось бы спокойно провести последние часы в вашем доме.
Прежде чем Малыш успел ответить, за окном послышалась веселая песенка, которую кто-то пел во весь голос:
На подоконнике снова сидел Карлсон.
— Привет! Вот оно, ваше солнце, можете не волноваться.
Но тут фрекен Бок молитвенно протянула к нему руки:
— Нет, нет, нет, умоляю, что угодно, но сегодня нам нужен покой.
— Покой, а то как же! Но прежде всего нам нужен, конечно, завтрак, — сказал Карлсон и одним прыжком оказался у кухонного стола.
Там фрекен Бок уже положила приборы для себя и Малыша. Карлсон сел перед одним из них и взял в руки нож и вилку.
— Начинаем! Давайте завтракать! — Он приветливо кивнул фрекен Бок. — Ты тоже можешь сесть с нами за стол. Возьми себе тарелку и иди сюда.
Он раздул ноздри и вдохнул пряный запах.
— Что нам дадут? — спросил он, облизываясь.
— Хорошую взбучку, — ответила фрекен Бок и еще яростней принялась мешать соус. — Ее ты, уж во всяком случае, заслужил. Но у меня так ноет все тело. что, боюсь, я уже не смогу гоняться за тобой сегодня.
Она вылила соус в миску и поставила ее на стол.
— Ешьте, — сказала она. — А я подожду, пока вы: кончите, потому что доктор сказал, что мне во время еды нужен полный покой.
Карлсон сочувственно кивнул.
— Ну да, в доме, наверно, найдется несколько завалявшихся сухариков, которые ты сможешь погрызть, когда мы покончим со всем, что на столе.. Примостишься на краешке стола и погрызешь, наслаждаясь тишиной и покоем.
И он торопливо наложил себе полную тарелку густого мясного соуса. Но Малыш взял совсем капельку. Он всегда с опаской относился к новым блюдам, с такого соуса он еще никогда не ел.
Карлсон начал строить из мяса башню, а вокруг башни крепостной ров, заполненный соусом. Пока он этим занимался, Малыш осторожно попробовал кусочек. Ой! Он задохнулся, слезы выступили на глазах. Рот горел огнем. Но рядом стояла фрекен Бок и глядела на него с таким видом, что он только глотнул воздух и промолчал.
Тут Карлсон оторвался от своей крепости:
— Что с тобой? Почему ты плачешь?
— Я... я вспомнил одну печальную вещь, — запинаясь, пробормотал Малыш.
— Понятно, — сказал Карлсон и отправил в рот огромный кусок своей башни. Но едва он проглотит его, как завопил не своим голосом, и из его глаз тоже брызнули слезы.
— Что случилось? — спросила фрекен Бок.
— На вкус это лисий яд... Впрочем, тебе самой лучше знать, что ты сюда подсыпала, — сказал Карлсон. — Бери скорей большой шланг, у меня в горле огонь! — Он утер слезы.
— О чем ты плачешь? — спросил Малыш.
— Я тоже вспомнил очень печальную вещь, — ответил Карлсон.
— Какую именно? — полюбопытствовал Малыш.
— Вот этот мясной соус, — сказал Карлсон.
Но весь этот разговор не пришелся по душе фрекен Бок.
— Как вам только не стыдно, мальчики! Десятки тысяч детей на свете были бы просто счастливы получить хоть немного этого соуса.
Карлсон засунул руку в карман и вытащил карандаш и блокнот.
— Пожалуйста, продиктуйте мне имена и адреса хотя бы двоих из этих тысяч, — попросил он.
Но фрекен Бок не желала давать адреса.
— Наверно, речь идет о маленьких дикарях из племени огнеедов, все понятно, — сказал Карлсон. — Они всю жизнь только и делают, что глотают огонь и серу.
Как раз в эту минуту раздался звонок у двери, и фрекен Бок пошла открывать.
— Пойдем посмотрим, кто пришел, — предложил Карлсон. — Быть может, это кто-нибудь из тех тысяч маленьких огнеедов, которые готовы отдать все, что у них есть, за эту пламенную кашу. Нам надо быть начеку, вдруг она продешевит... Ведь она всыпала туда столько лисьего яда, а ему цены нет!
И Карлсон отправился вслед за фрекен Бок, а Малыш не захотел от него отстать. Они стояли в передней за ее спиной и слышали, как чей-то незнакомый голос произнес:
— Моя фамилия Пек. Я сотрудник шведского радио и телевидения.
Малыш почувствовал, что холодеет. Он осторожно выглянул из-за юбки фрекен Бок и увидел, что в дверях стоит какой-то господин — один из тех красивых, умных и в меру упитанных мужчин в самом расцвете сил, о которых фрекен Бок. сказала, что ими на телевидении можно пруд прудить.
— Могу я видеть фрекен Хильдур Бок? — спросил господин Пек.
— Это я, — ответила фрекен Бок. — Но я уплатила и за радио, и за телевидение, так что проверять вам нечего.
Господин Пек любезно улыбнулся.
— Я пришел не в связи с оплатой, — объяснил он. — Нет, меня привела сюда история с привидениями, о которых вы нам писали... Мы хотели бы сделать на этом материале новую программу.
Фрекен Бок густо покраснела; она не могла вымолвить ни слова.
— Что с вами, вам стало нехорошо? — прервал наконец молчание господин Пек.
— Да, да, мне нехорошо, — подхватила фрекен Бок. — Это самая ужасная минута в моей жизни.
Малыш стоял за ней и чувствовал примерно то же, что она. Боже праведный, вот и свершилось! Через несколько секунд этот вот Пек наверняка заметит Карлсона, а когда завтра утром мама и папа вернутся домой, они увидят, что весь дом опутан разными там кабелями, забит телевизионными камерами и такими вот господами, и поймут, что покоя им уже не дождаться. О боже праведный, надо немедленно убрать Карлсона любым способом.
Тут взгляд Малыша упал на старый деревянный ящик, который стоял в прихожей и в котором Бегай хранила самодельные театральные костюмы, старый реквизит и тому подобный хлам. Она организовала вместе с ребятами из своего класса какой-то дурацкий клуб: в свободное время они переодевались в странные костюмы и разыгрывали нелепые сцены. Все это, по мнению Малыша, было очень глупо, но у них это называлось играть в театр. Зато сейчас этот ящик с костюмами оказался здесь как нельзя более кстати!.. Малыш приоткрыл его крышку и взволнованно шепнул Карлсону:
— Спрячься!.. Лезь в этот вот ящик! Скорее!
И прежде чем Карлсон успел понять, почему он должен прятаться, он уже сообразил, что это пахнет какой-то проказой. Он хитро поглядел на Малыша и залез в ящик. Малыш быстро прикрыл его крышкой. Потом он испуганно посмотрел на тех двоих, которые все еще стояли в дверях... Успели ли они что-нибудь заметить?
Но они ничего не заметили, так они были поглощены своей беседой. Фрекен Бок как раз объясняла господину Пеку, почему она чувствует себя дурно.
— Это было не привидение, — сказала фрекен Бок, с трудом сдерживая слезы. — Это были всего-навсего отвратительные детские проказы.
— Так, значит, никаких привидений не было? — разочарованно переспросил господин Пек.
Фрекен Бок не могла больше сдерживать елезы — она разрыдалась.
— Нет, привидений не было... И я не смогу выступить по телевидению... никогда, только Фрида!..
Господин Пек похлопывал ее по руке, чтобы успокоить:
— Не принимайте это так близко к сердцу, милая фрекен Бок. Кто знает, может, вам еще и придется выступить.
— Нет, нет, все надежды рухнули... — сказала фрекен Бок и, закрыв лицо руками, опустилась на ящик с костюмами.
Так она долго просидела, безутешно рыдая. Малыш ее очень пожалел, и ему было стыдно, потому что он чувствовал себя во всем виноватым. И вдруг из ящика раздалось негромкое урчание.
- Предыдущая
- 37/63
- Следующая
