Игры богов - Анисимов Александр - Страница 28
- Предыдущая
- 28/121
- Следующая
Размышляя обо всем этом, Вазгер не заметил, что машинально отправился совершенно в иной конец города, прочь от дома Ароса. Необходимо отыскать расположение полка. Что он мог сказать Аросу, если бы даже решился прийти к нему?
Дождь мало-помалу утихал, хотя низкие тучи и не думали расходиться, закрывая небо темной плотной завесой. Где-то на горизонте изредка вспыхивали короткие черточки последних молний, однако раскаты грома до города уже не долетали, увязая в дремучих лесах на севере за Мэсфальдом.
Уже перевалило за полдень, и Вазгер решил поторопиться: хотелось прибыть в полк пораньше, чтобы осмотреться и получше ознакомиться с обстановкой. Ему повезло. На первой же площади он увидел две коляски и стоящих рядом с ними долговязых парней. Наемник быстрым шагом подошел к одному из них: тот при его появлении с похвальным рвением сорвал мешковину, которая прикрывала плетеный стул от дождя. Вазгер молча сел, устраиваясь поудобнее, а затем коротко приказал:
— Резервно-засадный полк Тинг-Маруна, и побыстрее.
Наемника мало интересовало, как рикша найдет расположение полка. Впрочем, рикша отправился в путь не задумываясь: он, возможно, точно не знал, куда держать путь, но у людей его гильдии были свои способы работы. Вазгер же, закрыв глаза и откинувшись на спинку глубокого плетеного стула, задумался. С тех пор как Великий Змей Кальмириус приказал ему во что бы то ни стало добыть во дворце короля Дагмара осколок Пламенеющего Шара, у Вазгера не было возможности хорошенько подумать. Положим, пробраться во дворец удастся, но что делать дальше — Вазгер не знал.
Снова начал накрапывать прекратившийся было дождь, и наемник развернул над собой складной балдахин. Коляска чуть покачивалась из стороны в сторону да мягко подпрыгивала, попадая колесом на выступающий из мостовой камень. Впрочем, Вазгер не обращал на это внимания. Он просто уснул.
Грифон, изредка взмахивая мощными крыльями, начал медленно снижаться. Ветер то и дело норовил сбросить Вазгера с широкой спины зверя, а потому наемник покрепче вцепился в густой желто-коричневый мех. Грифон же, описав над замком несколько кругов, отчего у Вазгера чуть не помутилось в голове, резко спикировал вниз. С высоты, на которой летел зверь, дворец Избранного Владыки Кальмириуса казался невероятно громадным, тогда как окружающие его городские здания выглядели даже меньше ногтя на мизинце. Как же огромен должен быть замок Великого Змея, если смотреть на него снизу?!
Грифон, не переставая быстро снижаться, повернул голову и посмотрел на Вазгера огромным коричневым глазом. Затем изогнутый клюв чуть приоткрылся, и до наемника долетели почти заглушаемые свистом ветра слова, больше похожие на птичий клекот:
— Держись крепче, иначе я могу не успеть тебя подхватить. В прошлый раз тебе просто повезло.
Вазгер стиснул зубы и изо всех сил сжал кулаки, мертвой хваткой вцепляясь в шерсть. После того как он уже на подлете к Себорне позволил себе немного расслабиться, из-за чего почти тотчас же оказался сброшен со спины грифона порывом ветра, Вазгеру не хотелось еще раз пережить что-то подобное. Вазгер не сразу понял, когда огромные когти бережно схватили его поперек туловища, а клюв перебросил обратно на спину. Окончательно пришел он в себя уже позже, и тут до него дошло, что он снова сидит верхом на грифоне, изо всех сил сжимая ногами мохнатые бока и вцепившись пальцами в жесткую шерсть. Самое удивительное, что во время падения он ничего не потерял. После этого прискорбного случая Вазгер уяснил для себя одно — летать он больше никогда и ни на ком не будет, пусть хоть все огнем горит.
С каждой секундой дворец приближался, и стало ясно, что грифон направляется к одной из шестигранных боковых башен, по периметру которых были высажены высокие стройные кипарисы. Блики, отбрасываемые сияющими на солнце шпилями и куполами, слепили глаза, и Вазгеру приходилось щуриться, чтобы разглядеть хоть что-то внизу. На башне не было ни души, а рассмотреть происходящее у подножия замка Вазгер не мог: когда он смотрел на землю, у него начинала кружиться голова, и наемник спешил отвести взгляд.
Грифон чуть сложил крылья и начал падать, предоставив поддерживать себя слабому воздушному потоку. Не желая искушать судьбу, Вазгер распластался на спине зверя, прижимаясь к ней всем телом, и не поднимал голову до тех пор, пока не почувствовал, что грифон, наконец, коснулся лапами твердой поверхности.
Вазгер, не тратя времени даром, скатился с покатого звериного бока и плавно приземлился на мраморные плиты пола, до блеска отполированные и отражающие солнечный свет не хуже куполов замка. Наемник без труда разглядел под ногами свое собственное отражение. Позади раздался громкий шелест крыльев, и поднявшийся ветер ударил Вазгера в спину, заставив непроизвольно шагнуть вперед. Обернувшись, наемник увидел, как грифон, уже оторвавшись от башни, тяжело поднялся в воздух и, расправив крылья, полетел прочь. Проводив своего крылатого коня долгим взглядом, Вазгер одернул на себе одежду и принялся озираться по сторонам, пытаясь понять, что ему теперь делать. Верх башни по размерам был сопоставим разве что с базарной площадью. В самом центре его находилась гранитная полусфера, в которой с четырех сторон были пробиты открытые настежь арочные ворота.
Вазгер подождал еще какое-то время, но на вершине башни никто так и не появился: похоже, ему предлагали самому сделать первый шаг. Недоуменно пожав плечами, наемник не спеша направился к арочным воротам в каменной полусфере. Вблизи ворота выглядели гораздо большими, чем с края башни: пространство за ними было ярко освещено, хотя наемник и не заметил ни одного факела. Впрочем, Вазгер помнил, что во дворцах Великих Змеев стены светятся сами собой и потому здесь не нужны ни лампы, ни свечи.
Вазгер вздохнул и шагнул за ворота. С каждой секундой в нем все больше и больше крепла уверенность, что ему не следовало соглашаться на встречу с Избранным Владыкой, хотя… был ли у него выбор? Да, он мог отказаться, но посланный Кальмириусом грифон навряд ли позволил бы Вазгеру избежать разговора с Великим Змеем. Не по доброй воле — так силком зверь все равно унес бы наемника во дворец. Зверь был в восемь раз крупнее льва, да и силы у грифона, наверное, было во столько же раз больше.
Так или иначе, Вазгер прибыл во дворец Избранного Владыки Кальмириуса, и отступать теперь не было смысла, да и возможности тоже.
Едва шагнув за ворота, наемник оказался в широком коридоре, в стенах которого находилось бессчетное количество низких арок, закрытых парчовыми цветастыми занавесями. Открытой оказалась одна, и Вазгер, справедливо рассудив, что, раз его никто не встретил и не потрудился указать путь, придется отыскивать выход из башни самому, а поскольку эта арка открыта… Еще раз осмотревшись, Вазгер шагнул прямиком в проход. За спиной тотчас же упали парчовые занавеси, однако Вазгер не успел этого осознать, поскольку неведомая сила оторвала его от пола и с огромной скоростью понесла через залы и коридоры замка. В первые секунды такого полета наемнику живо вспомнилось падение со спины грифона, не принесшее ему никакого удовольствия, однако чуть позже он начал находить в столь своеобразном передвижении свои плюсы. Главным образом преимущество заключалось в том, что если бы Вазгеру пришлось проделать весь путь, что он пролетел, пешком, то это заняло бы у него никак не меньше часа. Сейчас же он затратил всего несколько минут. Пустые, богато и со вкусом украшенные комнаты и залы, коридоры и аркады… И все какое-то мертвое, будто покинутое в одночасье. Вазгер замечал случайно позабытые кем-то вещи, отодвинутые небрежным движением стулья…
О том, что Кальмириус мог удалить всех из замка ради предстоящего разговора, наемник даже и не помышлял. Вазгер и предположить не мог, насколько он важен.
Но вот, наконец, полет начал замедляться, и воин буквально вплыл в огромный зал круглой формы, со множеством колонн из темно-серого мрамора с белыми прожилками. Пол, потолок и стены были выложены мозаикой, образующей сложные геометрические орнаменты. Вазгера разобрала злость. Видя сияющее великолепие дворца Великого Змея и вспоминая десятки городских нищих, готовых перегрызть друг другу глотки из-за куска хлеба, он испытал невольное негодование: Тварь чешуйчатая, да как же он смеет!..
- Предыдущая
- 28/121
- Следующая
