Стихотворения и поэмы - Андреев Даниил Леонидович - Страница 7
- Предыдущая
- 7/56
- Следующая
Изменить размер шрифта:
7
5
И не избавил город знойный
От тёмных дум,
Клубя вокруг свой беспокойный,
Нестройный шум.
Как острия протяжных терний,
Любой вокзал
Свои гудки из мглы вечерней
В мой дух вонзал.
Белесой гарью скрыт, как ватой,
Небесный румб;
Росток засох голубоватый
У пыльных клумб.
Скучая, вновь сойдутся люди
У тусклых ламп;
Ещё плотней сомкнутся груди
Громад и дамб…
Что без тебя мне этот город,
И явь, и сны,
Вся ширь морей, поля и горы
Моей страны?
He верю письмам, снам не верю,
Ни ворожбе,
И жизнь одним порывом мерю:
К тебе! К тебе!
6
Свисток. Степную станцию готов оставить поезд.
В замусоренном садике качнулись тополя,
Опять в окно врывается ликующая повесть
Полей, под солнцем брошенных, и ровная земля.
Привольный воздух мечется и треплет занавески,
Свистит ветрами шустрыми над плавнями Днепра,
Чтоб окоём лазоревый топить в лучистом блеске,
Купая в страстном мареве луга и хутора.
И если под колесами застонут рельсы громче
И зарябят за окнами скрещенья ферм нагих —
Реки широкоблещущей мелькнет лазурный кончик,
Смеющийся, как девушка, и плавный, точно стих.
Ах, если б опиралась ты о спущенную раму,
Играя занавесками вот этого окна, —
Ты, солнечная, юная, врачующая раны,
Моя измена первая и первая весна!
Уж розовеют мазанки закатом Украины,
И звёзды здесь огромные и синие, как лён,
А я хочу припомниться тебе на миг единый,
Присниться сердцу дальнему, как самый
легкий сон.
7
Я помню вечер в южном городе,
В сухом саду ночлег случайный,
И над приморскою окрайной
Одну огромную звезду:
Твердыней генуэзской гордости
Под нею крепость вырезалась
И коронованной казалась
Сквозь тамариск в моём саду.
Я знал: вдали, за морем плещущим,
За этой роскошью сапфирной
В ином краю дремоте мирной
Ты в эту полночь предана,
Но будет час – и утром блещущим
Ты с корабля сойдешь по сходням
Сюда, где кровь моя сегодня
Тебя зовет и ждет без сна.
Без сна… как долго сон медлительный
Ко мне в ту ночь не наклонялся!
С амфитеатра ритмы вальса
Лились кружащимся ручьём
И, учащая пульс томительный,
Твердили о чужом веселье,
О чьём-то юном новоселье,
Об отдаленном счастье… Чьём?
Они утихли только за полночь,
Но слабый шум не молк… откуда?
Иль город ровным, крепким гудом
Дышал в горячем забытьи?
Иль, страстную внушая заповедь
Моей душе, неуловимо
Во мне стучало сердце Крыма
И направляло сны мои?
И я постиг во сне, как в празднике,
Лицо его утесов чёрных,
Полынь его лугов нагорных
И троп, кривых, как ятаган,
Его златые виноградники,
Его оград булыжный камень
И плиты, стёртые веками
В святилищах магометан.
А там, у бухт, на побережии,
Гордясь свободным, тёмным телом,
Шли, улыбаясь, люди в белом —
Таких счастливых нет нигде, —
И в этот край, живая, свежая,
От корабля путём желанным
Сошла ты солнцем долгожданным
По еле плещущей воде.
8
Кто там: медуза? маленький краб ли
Прячется вглубь, под камни?..
Светлые брызги! Звонкие капли!
Как ваша мудрость легка мне.
Ночью бродил я по сонным граням,
Вскакивал, грезил, бредил —
Как же не знал я, что утром ранним
Встал пароход на рейде?
И почему, увидав над дорогой
Пятнышко голубое,
Бросился к ней – гоним тревогой,
Мимо громад прибоя,
Мимо скамьи в уютной пещере,
Мимо оград, колодца…
Остановилась, – ждала, не веря:
Что за чудак несётся.
Дремлют в её серебристом взоре
Царств утонувших камни…
Белые дни! Янтарные зори!
Как ваша песнь легка мне!
9
Убирая завтрак утренний,
Ты звенишь и напеваешь,
И сметаешь крошки хлеба
Прямо в светлую ладонь;
В доме нежен сумрак внутренний,
А в окошке – синева лишь, —
То ли море, то ли небо —
Утра крымского огонь.
Там, мягчайшим бризом глажимый,
Парус млеет в знойном свете,
Нежа киль струёй прохладной
И не помня ничего…
Там, над бухтами и пляжами,
Воздух светится, и дети
Словно правнуки Эллады
Пьют, блаженные, его.
Хочешь – мы сквозь виноградники
По кремнистым перелогам
Путь наметим полудённый
На зубчатый Тарахташ:
Там – серебряный, как градинки,
Мы попробуем дорогой
У татар миндаль солёный
И вино из плоских чаш.
Меж пугливыми отарами
Перевал преодолеем,
И пустыня нам предстанет
Вдоль по жёлтому хребту,
Будто выжженная карами,
Ураганом, суховеем,
Где лишь каперсы, как стая
Белых бабочек, в цвету.
Там айлантами и кедрами
Нам природа не предстанет,
Матерью зеленокудрой
Не приветствует гостей,
Только солнце вечно-щедрое
Любоваться не устанет
На своих счастливых, мудрых
На невинных двух детей.
И ни возглас человеческий,
Ни обвалов грозный голос
Не нарушат вековую
Тишь, открытую лучу,
Чтобы горы стали к вечеру
Облекать свой камень голый
В золотую, в голубую
Литургийную парчу.
И, синея дымкой дальнею,
Розовея, лиловея,
Череду всех красок мира
Сменят в стройном бытии,
Как во храме в ночь пасхальную
Чередуют иереи
Многоцветные подиры —
Ризы пышные свои.
День открыт нам всеми гранями:
Ритмом волн, блаженным жаром,
Родниками, лёгкой ленью,
Стайкой облаков, как пух, —
Чтоб, влекомые желаньями,
Шли мы вдаль, в его селенья,
За бесценным Божьим даром —
Страстью двух – и счастьем двух.
7
- Предыдущая
- 7/56
- Следующая
Перейти на страницу:
