Человек — ты, я и первозданный - Линдблад Ян - Страница 37

• Предыдущая
• 37/53
• Следующая

Азот составляет три процента этой атмосферы, и полагают, что прежде его было намного больше, так что в прошлом она могла быть похожа на земную: достаточно теплая и плотная, чтобы выпадали дожди и в морях развивалась жизнь, как на нашей собственной планете. Однако, если и существовали на Марсе такие условия, то было это около трех миллиардов лет назад. Другими словами, Марс давно уже мертвая планета. Быть может, полученные «Викингами» данные как раз и связаны с древнейшими продуктами жизнедеятельности, погребенными в красном грунте?

Погребенными чем?

На мой взгляд, льдами, некогда покрывавшими всю поверхность Марса, как в будущем они могут покрыть и нашу планету.

Остановить этот процесс землянам вряд ли под силу, зато сегодня мы делаем все, чтобы ускорить его! Как тут не связать резкие колебания климата в нашем столетии с безудержным уничтожением лесов, особенно дождевых. Я видел в Бразилии обширные площади бесплодного краснозема там, где лживая карта все еще обозначает темно-зеленой краской некогда существовавший лес. Сотворенные человеком пустыни ужасающе велики, и они продолжают расти. Эти области все сильнее охлаждают нашу планету и нарушают баланс запасов животворной влаги.

Если распространению дождевых лесов содействовал ледниковый период, то лишь очередное его повторение создаст необходимые для их возрождения условия, а именно — перенасыщенный влагой воздух, какой сейчас характерен для гор Венесуэлы с их постоянно влажными лесами. При нынешних климатических условиях в местах сплошной вырубки не может возродиться дождевой лес: долгий зной убивает нежные ростки, а сильные ливни вымывают из почвы питательные вещества. Рубку влажного леса следует отнести в разряд уголовных преступлений. Будущее по праву вынесет суровый приговор некоторым странам и правительствам.

Ледниковый период означал не только скованные мощным покровом льда огромные площади суши: вода, пошедшая на образование ледника, была заимствована из океанов, чей уровень временами понижался на сто и больше, до ста сорока метров. Обширные участки океанского дна обнажились, исчезли многие мелкие проливы, образовались сухопутные перемычки и целые плато. Вдруг нарушилась изоляция, возникшая в ту пору, когда раскалывались первичные континенты. Животные медленно переселялись на новые места, возникали новые виды, подчас вытесняя конкурентов; шло могучее видовое преобразование.

Не счесть изменений, которым подвергалась картина нашего мира. Так, от Азиатского материка протянулась полоса суши с высшими точками там, где теперь видим острова Суматра, Ява, Бали, Калимантан и мелкие островки в промежутках. Вероятно, Италия и Сицилия соединялись с Африкой. Когда изучаешь нынешний материковый шельф и относительно мелкие участки океанов, убеждаешься, что во многих местах могли пролегать миграционные пути не только для зверей, но и для людей.

Поскольку ледниковые эпохи преображали мир начиная с их старта один миллион двести тысяч лет назад и вплоть до «нашего» межледниковья, которое прочно утвердилось всего двенадцать — десять тысяч лет назад, они определили как условия миграции Homo erectus на север, запад и восток, так и становление неандертальца и нашего вида, Homo sapiens.

Homo erectus оказался весьма пластичным «прачеловеком»: за миллион с лишним лет своего существования он все время приспосабливался к новым условиям, вышел из тропиков и расселился в не очень милостивых к безволосому примату областях с суровым климатом.

Оставленные им следы рисуют образ жизни собирателя-охотника, черты которого, строго говоря, можно наблюдать по сей день, особенно в обществах, совсем недавно, за одно столетие, подмятых напором нашей металломашинной культуры.

Как же выглядела эта преуспевающая ветвь на древе Homo? Выше сказано, что erectus, почти не изменяясь, продержался на Земле больше миллиона лет. Что происходило на путях эволюции после того, как один из представителей линии австралопитеков начал расширять и лобные доли мозга, и свои виды на будущее?

Давно установлено, что прямохождение намного опередило по времени развитие мозга. Словно прямоходящий гоминид только и ждал минуты, когда его посетит озарение.

Находки Лики обеспечивают нам особенно хорошую возможность проследить увеличение объема мозга у представителей линии Homo. Но дело не только в количественном росте, главное — все более тонкая организация.

Что же происходило, если говорить о количестве и качестве? Что могло выкристаллизоваться за низким лбом erectus в ходе длительной эволюции?

У современного Homo sapiens в командной части головного мозга, а именно в коре, около восьми миллиардов нервных клеток. Правое и левое полушария разделены на лобные, теменные, затылочные и височные доли — несложное деление, но куда как сложнее, если это вообще возможно, для человеческого разума постичь фантастическую скорость, с какой мозг обрабатывает несметное число данных. Говоря о «росте мозга», мы подразумеваем именно эту, у остальных представителей животного мира плохо развитую часть — кору, которая обогащалась новыми отделами, все более крупными и сложными центрами толкования как внешних воздействий, так и импульсов, поставляемых памятью. Словом, речь идет об исполинском комплексе непостижимого в сущности множества клеток.

Новая современная техника открыла поразительные возможности для исследования. Позитронный томограф позволяет наблюдать обмен веществ в живом, действующем мозге. В кровь вводится радиоактивный изотоп в соединении, скажем, с молекулой глюкозы. Распадаясь, изотоп испускает позитроны, которые дают слабые вспышки гамма-излучения. Вспышек больше там, где больше крови с глюкозой, а ее больше в работающих в данный момент участках мозга. Такой способ позволяет видеть трехмерный «ландшафт» с бесконечными вариациями.

В частности, специалисты достаточно ясно представляют себе, как взаимодействуют функции, от которых зависит способность человека выражать словами мысль. Хотя, в сущности, нашу речь иначе как чудом не назовешь. Наша своеобразная сигнальная система с ее бесконечными возможностями — основа уникального развития человека от Homo habilis до Homo erectus и дальше до Homo sapiens.

«В начале было слово». Библейская цитата приобретает иной, новый смысл. Слово — удивительный, высший этап развития простой поначалу сигнальной системы, сложившейся у большинства высокоразвитых организмов. В соответствии, так сказать, с их потребностями.

У разных видов поистине разные потребности. Сравнивая репертуар птиц, видим, например, что сапсан издает, строго говоря, лишь один звук, хриплое «кьяк-кьяк-кьяк». У этого звука две функции. Протяжное «кьяк-кьяк» означает, что птенец или насиживающая яйца самка требуют корм. Частое — сигнал тревоги. Вот и все, что нужно для этого вида.

«Словник» сов гораздо обширнее, и это понятно, ведь в полной темноте, когда они развивают активность, от визуальных сигналов мало проку. У филина целый набор звучаний: одно для охраны своей территории, другое для предупреждения об опасности, третье — знак беды, четвертым филин угрожает сопернику, пятое означает желание избежать конфликта, шестое выражает голод, седьмое — недовольство; добавлю к этому сложный дуэт самца и самки в брачный период.

У колибри всего две мышцы управляют почти рудиментарными «голосовыми связками» органа, которым птицы производят звуки, поэтому колибри способен издавать только писк. Сложное строение гортани скворца позволяет ему издавать несколько звуков, причем даже одновременно. Некоторые скворцы свободно подражают человеческой речи, а попугаи вообще мастера этого жанра; у них большой мускулистый язык, как у человека, так что они поистине наделены даром речи, хотя и не умеют пользоваться им для общения между собой. Помню, в гуще девственного леса мне попалась стая крикливых амазонских попугаев, один из которых поразил меня, «разговаривая» на языке макуси и «смеясь». Он явно улетел от выкормивших его индейцев и присоединился к сородичам, сохранив, так сказать, свои воспоминания.

• Предыдущая
• 37/53
• Следующая