8
Володя слушал, и мокрица
между лопаток проползла.
Он сам не ведал, что случится,
но губы закусил со зла.
Какая-то чужая сила
на плечи тонкие брела,
подталкивала, выносила…
Он крикнул: «Ты ей наврала.
Вы обе врете. Вы — буржуи.
Мне наплевать. Я не спрошу.
Вы клеветуньи. Не дрожу и
совсем от радости дрожу».
Он врал. Да так, что сердце екнуло.
Захлебываясь счастьем, врал.
И слушал мир. И мир за окнами
«Разлуку» тоненько играл.
127. «Нам лечь, где лечь…»
Нам лечь, где лечь,
И там не встать, где лечь.
. . . . .
И, задохнувшись «Интернационалом»,
Упасть лицом на высохшие травы.
И уж не встать, и не попасть в анналы,
И даже близким славы не сыскать.
БОРИС КОСТРОВ
Борис Алексеевич Костров родился в 1912 году в Петербурге, в семье конторского служащего Путиловского завода. Учился в трудовой школе. Работал на фабрике имени Володарского, затем в числе других комсомольцев был направлен на работу в один из совхозов Ленинградской области.
Первое стихотворение Кострова «Трактористы» было опубликовано в 1932 году в журнале «Резец». В 1934 году поэт поступил учиться в Рабочий литературный университет имени А. М. Горького, по окончании его работал в редакции районной газеты «За колхоз» (г. Остров Псковской области). Вернувшись в 1937 году в Ленинград Костров печатался в журналах «Резец», «Звезда», «Ленинград». В 1941 году вышел первый сборник стихов поэта «Заказник».
24 июня 1941 года Костров добровольцем ушел на фронт, участвовал в боях на Волховском, Калининском фронтах, в Карелии. Был трижды ранен. В 1943 году был направлен в танковое училище, окончив его через год вновь участвовал в боях в составе войск Прибалтийского фронта.
11 марта 1945 года при штурме г. Крейцбурга (Восточная Пруссия) командир самоходки Б. Костров получил тяжелое ранение. Умер 14 марта 1945 года. Похоронен в братской могиле на центральной площади г. Крейцбурга (ныне поселок Енино Багратионовского района Калининградской области).
128. Бессонница
Ветер ветку ивы клонит,
Ни тумана, ни росы.
Частокол ломая, кони
Пробираются в овсы.
Чуть осока шевелится,
Берег, омель, невода.
Не читается, не спится
И не тянет никуда.
На столе коврига хлеба,
Соль да кринка молока.
В эту горницу тебе бы
Залететь издалека.
Я бы скатертью льняною
Застелил сосновый стол…
Баяниста бы с женою
В полночь темную привел.
Мы бы спели и сплясали,
Подружились бы с тобой.
Люди добрые сказали б:
«Свадьба здесь — не за горой».
Только это — небылица,
Далека ты, как звезда,
Не читается, не спится
И не тянет никуда.
129. В лесу
А. Решетову
Лесные озера, долины,
Бугры и сосняк без конца.
К берлогам и норам звериным
Тропинки ведут от крыльца.
Бери патронташ и двустволку,
Потертую сумку и нож,
Не встретишь поджарого волка
Лису золотую убьешь.
А если, усталый немного,
Почувствуешь жажду в груди,
На дно комариного лога
К ручью по обрыву сойди.
И слушай, как щелкают птицы,
Напейся воды ледяной,
И девушку вспомнив, лисицу
Погладь осторожно рукой.
130. Заказник
Заросший земляничником курган.
Таскают хвою муравьи на спинах.
Растет и зреет ярая малина.
Клыкастый пень стоит как истукан.
Кроты пещеры под корнями роют,
И в тишине — до звезд вознесена —
О купол неба бьется головою,
Не в силах с места тронуться, сосна.
По ветру к солнцу медленно летит
Пернатых новоселов стая,
Но безучастно — с дерева — седая
Сова на мир полуденный глядит.
Безмолвствую в раздумье.
Очарован речушкою, что буйствует во рву.
… Я счастлив тем, что я к земле прикован,
Что я во всем, как всё во мне, живу!
131. У обрыва
Шумят чуть слышно над обрывом ели,
Колышутся тенистые леса…
Мои надежды снова просветлели,
Как над безлюдным долом небеса.
Я полюблю какую-то из русых.
Но где она, в каком краю живет?
Не для нее ли на рябине бусы,
Не для нее ли яблоня цветет?
И не о ней ли птицы, улетая,
Вдруг загрустят, когда она им вслед,
На миг про всё на свете забывая,
Махнет платком багряным, как рассвет?
Шумят чуть слышно ели над обрывом,
Стучит пернатый труженик в дупле…
И я хочу любить и быть любимым
На светлой нашей, солнечной земле!
