Сердце Химеры - "Кавереелла" - Страница 39

- Внизу, в доме покаяния.

- Ходила договариваться насчет работы для моей проклятой души, - пошутила она, - там ей самое место.

- Ника...

- Ай, не говори ничего по этому поводу, - перебила девушка. - Я уже сама себе надоела.

- Хорошо не буду. Что за ссадина у тебя над бровью?

- Сторожевой домовик постарался. Не зря я их терпеть не могу. Но об этом тоже не спрашивай.

Агент Верис приподнялась - тело казалось набитым песком.

- Скажи, Лонгкард, ты ведь знаешь, что стало с тем мальчиком, которого нашли?

- Знаю, - нехотя ответил реаниматор.

Сейчас, когда Ника пыталась задержать взгляд на каком-то предмете, он казался нереальным. Лицо Лионкура то и дело размывалось, будто пряталось за стеной дождя. Подушка колола острым углом в спину, а одеяло давило на все без исключения части тела, словно весило тонну.

'Откуда у подушки острые углы?' - бестолково подумала Верис и спросила:

- И что с ним произошло?

- Мальчишку обратили, - сказал Лионкур.- Я бы мог попытаться его вылечить, если бы это был не укус первично-проклятого оборотня.

- Это чем-то чревато?

- В итоге альфа-обращение мы почти всегда имеем блуждающего демона. Мальчишка уже похож на дикого зверя. Важно то, что его возвращение домой теперь невозможно. Но ты не бери это в голову, Ника. Мы о нем позаботимся.

Чувство вины в присутствии родного человека наточенным лезвием пилило по горлу. Агент Верис возмутилась:

- Лонгкард, как не брать? Ведь это все из-за меня. Мне не надо было гоняться за Фростом. Стоило остаться у портала и следить, чтобы никто через него не прошел. Это же чрезвычайной магическое происшествие, это была моя работа.

Мужчина покачал головой.

- Дорогая, позволь не согласится. Это все причинно-следственные связи. Уж прости, но твоя жертвенность бесцельна.

- Почему?- спросила Ника насупившись.

- Вся доступная нам реальность является совокупностью связей между предметами и явлениями. Все что с нами происходит это звенья бесконечной цепи. Все началось не с момента, когда ты наплевала на брешь и погналась за Фростом, а с первого шага, который сделал мальчишка на пути, который привел к такому итогу. А то и раньше. Если уж кого и стоит тебе винить, так именно этого ребенка, умеющего делать собственный выбор. К сожалению, мы не можем вздохнуть, чтобы не затронуть все мироздание. Скажи лучше честно, зачем ходила в темницы?

Ника опустила голову.

- Чтобы извиниться перед троллем. Его казнят. И несмотря на твои дурацкие причинно-следственные связи мне за это стыдно. А там слетелись души... они его мучили, потом... не помню.

- Потом... кто-то из призраков напал на тебя, - ответил Лонгкард, ласково поправив растрепавшиеся по подушке локоны девушки.

Ника непроизвольно прижалась щекой к руке мужчины и пожалилась:

- А ты знаешь, что Лушана дружила со мной только потому, что я дочь огненного барона? Она оказывается, статью писала. Обидно.

- Но, насколько мне известно, ты не была слишком открыта к этой мормолике, - произнес Лионкур, присаживаясь на кровать. - Я не прав?

- Оказывается, была, - ответила девушка. Задумалась, потом спросила:

- Ну, вот почему так? Почему удар в спину наносят чаще всего те, кого мы защищаем грудью? Опять эти твои связи мироздания?

Лонгкард улыбнулся.

- Нет,- ответил он, приобняв пациентку, - потому что только им мы позволяем идти позади себя. Ты, кстати, так близко ко мне, что промах невозможен.

- Это ты к чему сейчас сказал?

- Ты себя не бережешь. Я переживаю, Ника.

Девушка смущенно посмотрела на реаниматора, его лицо казалось размазанным, будто нарисованное пастелью. Ника задумалась говорить ли о произошедшем Лионкуру. Но именно ему она позволяла знать о себе больше чем всем остальным.

- Сегодня... я использовала... силу своего отца. Я вызвала голубой огонь.

И без того черные словно у ворона глаза Лонгкарда потемнели.

- Так вот в чем дело! - раздраженно сказал он. - Я же запретил даже пробовать вызывать огонь. Тебе нельзя перегреваться. Сердце может не выдержать. Ни загорать, ни каких горячих ванн, ни тем более...

- Я помню. Помню. Но мне было очень обидно. Я не смогла с этим справиться.

Реаниматор поднялся с кровати, почесав затылок, произнес:

- Я уже подумываю, чтобы тебя закодировать. У тебя непростое сердце.

- Да, да. - пробубнила Ника и на мгновение застыв, вдруг спросила:

- А чье оно?

- Что?

- Чье сердце у меня внутри?

Лонгкард покачал головой.

- Ты уже спрашивала меня об этом. Все что должен был, я тебе рассказал.

- К черту элементарную врачебную этику, - произнесла Верис, недовольно закатив глаза, - Мой организм отвергал несколько донорских сердец и только с этим я могу нормально жить. Я хочу знать не это.

- А что?

- Оно чужое и я не знаю чье оно. Меня это беспокоит.

- Странно, но до сегодняшнего дня за тобой я подобного беспокойства не замечал.

- Варпо Цератоп сказал...

- Кто это?

- Тролль, - прояснила Ника. - Он сказал, что у меня что-то не то внутри. И реакция у него была, мягко говоря, неадекватная.

Реаниматор присел на край стола.

- Тролли из старого мира. Они верят, что душа находится в сердце. И если в тебе чужое сердце значит и...

- Душа чужая, - мнительно произнесла девушка.

- Ника, это мифология, - разведя руками, сказал Лонгкард, усмехнувшись. - Это не должно иметь для тебя никакого значения.

- А вдруг сердце принадлежало убийце, маньяку или какому-нибудь пошлому монстру.

- Личность носителя никак не отражается на его органах. Ника, я больше не хочу возвращаться к этой теме, - сказал реаниматор с интонацией, исключающей всякую вероятность продолжения разговора.

- Тогда вытащи его из меня, - сказала Ника серьезно. Ей не хотелось отступать.

- Ты же понимаешь, что я не буду этого делать, - произнес Лионкур устало.

Ника села, закуталась в одеяло, коснулась босыми ногами холодного пола.

- Тогда я найду того, кто это сделает. Дай мне мою одежду.

- Ника.

- Дай мне мою одежду, Лонкард.

- Давай обсудим...

Агент Верис встала, слегка пошатнулась и решительно заявила:

- Я не хочу больше ничего обсуждать. Спасибо за все...

При всей своей толковости Лонгкард не замечал, какое влияние на него имеют перепады настроения этой пациентки. Реаниматор расстроено прикрыл ладонью глаза, спустил руку вниз по лицу, вдумчиво погладил подбородок.

- Ты ведь не успокоишься?- спросил Лионкур.

- Нет.

- Ну что ж... рано или поздно, - произнес реаниматор и посмотрел на Нику, словно на маленького бестолкового ребенка набившего шишку. - Я сейчас.

Как только Лионкур скрылся в темноте большого кабинета, Ника прижала руку к груди, провела пальцами по грубому шраму. Собрав мысли в хрупкую кучу, как гору осенних листьев, девушка поняла, что возможно, через несколько минут ее, как личности субъективно не станет. Как в тролльичих поверьях: чужое сердце - чужая душа. От этого незадачливому агенту Верис не стало грустно или страшно, как раз наоборот. Все что натворил биотический конгломерат ее тела, можно было бы смело перекинуть в кувшин стыда кого-то другого. Ника не сразу заметила, что вернувшийся реаниматор, протянул какие-то голубоватые листы в глянцевой обложке.

- Держи, - сказал он. - Уверена, что хочешь знать?

Ника не ответив села на кровать, взяла листки, рассмотрела их: дорогая плотная бумага, голографические ярлыки, несколько печатей.

В кабинете раздался неприятный писк. Лионкур, подошел к столу, на котором стоял телефон, нажал кнопку и спросил:

- Да, Зои?

- Лонгкард, здесь посол Датрагон.

Реаниматор переменился в лице. Тембр его голоса стал ниже:

- Я так и знал... Сейчас подойду. Развлеки его как-нибудь.

- Хорошо.

Лонгкард посмотрел на Нику, виновато пожал плечами.

- Дорогая, я должен идти. Меня ждет посол уроборийцев.