Кошка, которая умела плакать… - Аникина Наталия - Страница 17
- Предыдущая
- 17/102
- Следующая
– Сейчас всем нам не помешает немного веселья, – объяснил Селорн, а потом чуть слышно и как-то странно горько добавил: – Перед боем.
Аниаллу подумала, что и несколько сбывшихся желаний, а они сейчас у большинства эалов одинаковы, тоже не будут лишними. Решение устроить этот шумный и яркий праздник казалось ей мудрым ещё и потому, что она чувствовала, если замолкнет эта музыка, стихнут пение и смех, то во дворце повиснет душная, тяжёлая тишина. Затишье перед стремительно надвигающейся бурей…
Алу сбросила сапоги у входа – она знала, что невидимый магический слуга отнесет их в её покои, что располагались в одной из самых высоких башен замка, и босиком пошла вслед за патриархом по мерцающей моховой дорожке.
Редко когда ей приходилось видеть столько эалов, собравшихся вместе, сколько сегодня их расположилось на огромной поляне. Многих из них она знала лично, они ведь как-никак приходились друг другу родственниками. Здесь были не только эалы, но и алаи других народов, эльфы, несколько людей, а вдоль дальней левой стены, закрывая своим могучим телом нижний этаж ближайшего здания, вытянулся чёрный дракон. Он был ещё молод (чтобы не сказать – мал), и посему мог с лёгкостью уместиться в этом дворе. Впрочем, даже когда он станет совсем взрослым, его размеры не будут столь велики, как у его собратьев, живущих в Драконьих Клыках или Тир-Веинлон.
Множество светящихся алайских глаз, постоянно жмурящихся, выражая удовольствие, сияли рядом с сотнями свечных огоньков. Их обладатели возлежали и сидели на подушках, раскиданных повсюду во дворе, прохаживались по нему, увлечённо беседуя, танцевали или просто наблюдали за своими соплеменниками, расположившись на ветвях деревьев.
Аниаллу на ходу отвечала на приветствия и улыбки, стараясь не отстать от Селорна. Справа что-то блеснуло. Алу оглянулась – это танцующая в кругу восхищённых зрителей девушка вскинула руки, и ярко сверкнули браслеты на её запястьях. Тал сианай с изумлением узнала в ней одну из преподавательниц Ар-Диреллейт, которой она, Аниаллу, сдавала экзамены меньше месяца назад.
– …а ты как думаешь? – это, друг мой, целая наука. Есть на свете такая замечательная вещь, как кошачесть, – донеслось до нее. Кто-то говорил тоном существа, одаряющего окружающих бесценными крупицами своей мудрости: – И вот этого у неё – в избытке.
Аниаллу отыскала философа глазами – им оказался немного нескладный, как все молодые коты, эал, растянувшийся на живой изгороди. Он поигрывал бокалом с вином и сверху вниз взирал на своего товарища, сидевшего на траве.
– Правда, ушки у неё несколько великоваты, но ей и это идёт! – с видом истинного ценителя женских прелестей закончил свой, видимо, длинный монолог юноша. Он отправил в рот зеленовато-серый листочек аланаи – котовника, единственного растения, которое позволяло алаям ощутить состояние, отдалённо напоминающее опьянение. Это была безопасная травка, не вызывающая привыкания и не действовавшая на котят, которые могли бы к ней пристраститься.
Аниаллу широко улыбнулась, глядя на юного эала. Тот почувствовал её взгляд. Темная кожа не позволяла заметить, как зарделись его щёки, но теплочувствительные глаза девушки увидели это. Юнец поспешно обернулся пантерой, но нос его всё равно горел в ночи ярко-алым треугольником. Это было так забавно, что Алу быстро отвернулась, не в силах сдержать смех. Она наконец ощутила себя дома. Богиня, до чего же она любит их всех! Вот они, сильные и грозные, танцуют под нежную эльфийскую музыку, это выглядит так… трогательно, правду говорят – что бы ни делала кошка, всё у нее выходит красиво и грациозно – глаз не оторвать.
Ещё больше, чем это зрелище, Аниаллу удивил музыкант – серебристые волосы и необычайный голос выдавали в нём жителя Лунного Затмения, города эльфов в глубине Зачарованного леса на берегах озера Зеркало, одного из Звёздных озер.
– Теллириен? Как он здесь оказался? – шёпотом спросила у Селорна Алу. Этого эльфа знали во всем Энхиарге как одного из лучших певцов и сказителей. Он странствовал по мирам, собирая легенды и слагая песни о событиях, свидетелем которых становился, ещё задолго до рождения Аниаллу.
– Скоро минет пятьсот лет со дня победы на Огненной реке, – мысленно ответил на её вопрос сам эльф, подняв на тал сианай глубокие серые глаза. – Я хотел бы сочинить новую песнь о тех великих днях, миледи Аниаллу. И никто лучше тебя не поведает мне о них.
Не решившись сразу ответить отказом, Аниаллу продолжала слушать прекрасную музыку. Как-то бессознательно она взглянула на Путь эльфа и вдруг увидела, что через несколько минут ему суждено совершить что-то очень значительное. Тал сианай заинтересовалась, но как только она попыталась повнимательнее вчитаться в его Книгу Судеб, как на неё нахлынула волна душной, тяжёлой дурноты. Аниаллу невольно пошатнулась, но устояла на ногах и поспешила отвести взгляд. Видимо, она слишком устала сегодня.
Рядом с Теллириеном сидела Ирера, вторая дочь Селорна, и аккомпанировала знаменитому менестрелю на арфе – одном из любимых инструментов алаев. Казалось невозможным связать эту изящную девушку с нежным лицом и длинными пальцами музыкантши с её репутацией грозной и подчас бессердечной воительницы, способной подкараулить и убить любую дичь, будь то животное или разумное существо. Это её, старшую дочь Селорна, Аниаллу оттеснила на позицию второй дочери, признав патриарха своим отцом. Впрочем, это нисколько не расстроило эалийку, хотя она и была честолюбива. Ирера с истинно алайской практичностью понимала, что лучше быть второй дочерью дома, одна из членов которого сианай, чем быть первой дочерью семьи, которая о такой чести и не помышляет.
Эалийка чуть заметно кивнула Аниаллу головой, увенчанной сверкающей диадемой. Её взгляд показался тал сианай каким-то встревоженным.
– Мне необходимо поговорить с ним, – прервал её размышления голос Селорна. Патриарх неопределённо махнул рукой в сторону и решительно направился туда.
Аниаллу пожала плечами и, когда отец скрылся в толпе, оглянулась по сторонам, прикидывая кратчайший путь до своих покоев.
Её взгляд остановился на необычной лестнице, ведущей куда-то в крону раскидистого дерева с золотистой листвой, растущего у стены Внутреннего замка и соединённого с ней крытой деревянной галереей. Решив, что дорога, пролегающая через Семейный Собор, быстрее всего приведёт её домой, Алу направилась к дереву.
Казалось, что несколько пантер прыгнули вниз с его ветки одна за другой и замерли в воздухе, словно время для них остановилось. Кошки повисли в воздухе так, что голова каждой касалась хвоста предыдущей. Первая пантера была уже у самой земли, а последняя ещё только отталкивалась могучими задними лапами от толстой ветви. Так выглядела удивительная лестница, ведущая из Внутреннего двора в покои анеис – Чувствующих, особенных женщин, в число которых входила и Меори, матриарх дома ан Ал Эменаит, – и дальше в Семейный Собор. Ступая по блестящим чёрным шкурам необычных ступенек, Аниаллу взобралась на дерево и, отодвинув одну из ветвей, вошла внутрь спрятанной в пышной кроне беседки. Там расположились несколько женщин в платьях похожего покроя и одинаковых, оправленных в серебро подвесках из янтаря, спускающихся на лоб между бровей. Одни беседовали между собой, другие наблюдали за праздником через золотой занавес листвы. Но несмотря на то что алайки вели себя естественно, смеялись и пили вино, их лица не покидало выражение какой-то особой сосредоточенности. Они казались совершенно потусторонними, нереальными существами, и у всех, кто находился рядом с ними, возникало волнующее чувство приобщения к тайне.
В этих грациозных женщинах была какая-то таинственная сила, она делала их нежные лица пугающе-красивыми и придавала глубоким внимательным глазам почти грозное выражение. Такими были они, анеис – главное сокровище Ал Эменаит, хранительницы мудрости бесчисленных поколений. В них жил уникальный дар, доступный в полной мере лишь эалийским женщинам и сравнимый по ценности с талантом телепатии, дарованным богиней мужчинам этого народа.
- Предыдущая
- 17/102
- Следующая
