Репетитор - Абрахамс Питер - Страница 30

Одно звено в цепи событий. Для того чтобы понять принцип, Руби требовался какой-нибудь простой пример. Она начала вспоминать все известные ей простые цепочки событий. Брэндон получил F за свой дурацкий тест. Предыдущим звеном был прогул школы и поездка Брэндона и Дэви в Нью-Йорк. Значит, последующее звено — это когда мама и папа разозлились. Эту цепочку из трех звеньев Руби прекрасно понимала и могла проследить все связи. Но что могло стать четвертым звеном? Что произойдет дальше? Она не знала.

Затем, несмотря на то что ей очень хотелось в туалет, Руби осталась в кровати и начала размышлять о новой цепочке событий, в которой все было непонятно. Это уже больше было похоже на Шерлока Холмса: «тайна куртки Брэндона». Руби попыталась восстановить ход событий. Все произошло в тот день, когда она проиграла на выборах в редакторы, а Аманда выиграла. Когда они возвращались с тенниса. Кила подарила ей розовый напульсник. Потом Руби пришла домой, включила свет и увидела, что куртки Брэндона нет на месте. Назовем это первым звеном.

Потом она вдруг решила сжечь «Пеструю ленту». Это привело к страшному дыму в гостиной. В тот же день пришел Джулиан. Потом была экскурсия по дому. И как раз перед тем, как они пошли все осматривать, Руби увидела куртку Брэндона, которая висела на крючке в гардеробной. Она несколько раз его позвала, но Брэндон не ответил. Тогда Руби заметила, что его рюкзака и ботинок на месте не было. Второе звено.

После этого они пошли по дому. Это было здорово. Потом был разговор об Адаме. Это было грустно. Потом приехала мама, вышла из себя, узнав, что Брэндона еще не было, почувствовала запах дыма. Тут пришел Брэндон в одной футболке. Черная футболка с классным рисунком: Унка Дет — он выглядит таким маленьким и слабым, — а рядом с ним огромный и страшный Проблем с золотым медальоном на шее. И Брэндон сказал маме, что оставил куртку в школе. Мама, естественно, не поняла, о чем он говорит, ведь куртка висела рядом с ним. А Брэндон, когда ее увидел, вообще повел себя как последний дурак — дотронулся, чтобы убедиться, что это она. Лицо у него в этот момент было, как у Адама Сэндлера, когда случается что-то хоть чуть-чуть непонятное. Что-нибудь еще? Руби больше ничего не могла вспомнить. Значит, назовем эту часть — третьим звеном.

Ответ? У Руби не было никаких соображений. Возможно, она все-таки была Ватсоном, а не Холмсом. Вдруг куртка все время там висела, а Руби ее просто не заметила? Но если и так, чем объяснить растерянность Брэндона? Он был растерян, потому что не ожидал увидеть куртку в гардеробной. Оставил ли он ее в школе, как сказал маме? Минуточку! А вдруг на самом деле было две куртки? Возбуждение от новой идеи быстро остыло. В таком случае Брэн бы не удивился — он бы обо всем знал. Получается, расследование ни капельки не продвинулось. Холмс, наверное, уже все давно бы понял. Ватсон, не Холмс. Ей что, теперь придется провести жизнь рядом с каким-нибудь выпендривающимся засранцем, постоянно приговаривая: «Классно!» и «Хорошая работа, старик!»?

Руби начала выбираться из постели и только тут вспомнила, какой сегодня день. Она что, поглупела за одну ночь? Целый месяц перед ней висел рисунок: торт с горящими свечками! И что там сказала мама, когда Руби вчера отправлялась спать? Она бросилась в туалет и впервые пописала в качестве одиннадцатилетней особы: по-настоящему долго, как водопад. Какое слово используют, чтобы сказать «в самый первый раз»? Инаугурация? Утренний туалет был ее инаугурацией!

Аруба Николь Маркс Гарднер — почти подросток. Аруба. Ну и имечко! Так назывался остров, на котором ее зачали. Когда она была маленькой, то, конечно, не знала, что такое «зачали», и поэтому купилась на сказочку родителей о том, что ее назвали в честь места, где они впервые подумали о том, что им нужна дочь. Позже, прочитав все определения слова «зачинать» в словаре, она решила официально сменить свое имя на Руби в ту же секунду, как станет совершеннолетней. Ее имя было только ее собственностью, правильно? Значит, она могла назвать себя Бора-Бора, в честь места, где впервые займется сексом, чего никогда не будет. Ни на Бора-Бора, ни где-либо еще.

Руби спустилась вниз. Родители уже встали. Папа варил кофе, мама следила за тостером. На столе лежал огромный подарок, завернутый в желтую бумагу и обвязанный голубой ленточкой. Родители крепко ее обняли.

— Именинница!

— Да! Я уже стала взрослой! — Руби улыбнулась. — Может, уже пора начать пить кофе?

День обещал быть великолепным. После занятий стрельбой мама повезет Руби, Килу и нескольких других друзей Руби в кино. В кинотеатре шли «Почти мертвец» и «Такая вот фигня». Они устроили голосование, чтобы выбрать фильм. После кино — «Синьор Капоне», лучшая пиццерия в городе. Во второй половине дня они с мамой вернутся домой, чтобы отпраздновать день рождения в семье, по традиции, которая началась, наверное, еще в древнее средневековье.

Руби ждали сюрпризы. Например. Джулиан. Он, конечно, пришел на урок к Брэндону, что было совсем неудивительно. То, что Брэндон в это время спал у себя в комнате, тоже не стало для Руби неожиданностью. Но пока мама будила Брэндона, а папа переодевался, чтобы идти на теннис, Джулиан достал из кармана пальто сверток и протянул его Руби:

— С днем рождения.

Блестящая черная оберточная бумага и тонкая красная ленточка. Упаковка выглядела очень классической, как в каком-нибудь фильме, действие в котором происходит обычно на итальянской вилле.

— Спасибо, Джулиан. Как вы догадались?

— Птичка сказала.

Руби рассмеялась и тут же вспомнила, что во время экскурсии по дому Джулиан заглядывал и в ее комнату тоже. Если у него было хорошее зрение, он мог разглядеть календарь над ее кроватью и нарисованный на нем именинный пирог. Ого! А вдруг это было звено в какой-нибудь цепи событий? С другой стороны, ему могли сказать родители. Только зачем? Это выглядело бы так, будто они просят, чтобы он подарил подарок. Родители никогда бы так не поступили.

— Будешь открывать? — спросил Джулиан.

Сначала нужно прочитать открытку — элементарная вежливость. На ней был нарисован большой медведь, который прятал за спиной подарок. Надпись гласила: «Спешу к тебе на день рождения». Внутри было напечатано: «С днем рождения!» Джулиан приписал: «И всего наилучшего. Джулиан».

Затем наконец подарок. Руби аккуратно развернула упаковку. Она знала, что это нужно делать аккуратно, но только забыла почему: то ли потому, что обертку можно использовать еще раз, то ли потому, что торопиться страшно невежливо. Внутри была коробочка, чуть больше, чем для компакт-диска. Руби открыла ее, развернула, раздвинула папиросную бумагу и вытащила увеличительное стекло. Самая настоящая лупа с деревянной ручкой.

Руби тут же посмотрела на свой ноготь сквозь стекло. Увеличение было по-настоящему огромным.

— О, спасибо огромное-преогромное!

— Не стоит благодарности, мой дорогой Холмс.

Она громко расхохоталась и поднесла лупу прямо к лицу Джулиана. В его глазах появилось какое-то странное выражение, и Руби поняла, что сделала что-то невежливое. Он был на ее стороне, это несомненно, но были и определенные границы, за которые не стоило заходить.

Одиннадцать лет. Даже не верится. Чем старше становишься, тем быстрее летит время. Скотт забросил ракетку в багажник «триумфа», сел за руль и закрыл дверь гаража с помощью пульта дистанционного управления. Эти привычные движения почему-то заставили его вспомнить день, когда родилась дочь. Медсестра — скорее всего откуда-нибудь из Восточной Европы — только успела сказать: «Тужьтесь, милая, тужьтесь!», как появилась головка Руби. Глаза у нее были широко раскрыты. Он неожиданно разрыдался. Слезы было не остановить, и ему пришлось выйти из родильной палаты. Все вокруг — не Линда, но все остальные — возможно, решили, что он один из тех современных папаш, который вдруг всем сердцем прочувствовал таинство рождения. Окружающие ожидали слез радости, и, конечно, никто не понял, что на самом деле это были слезы гнева и горя. Адам умер меньше года назад, и вот у них уже новый ребенок. Это было жестоко. Скотт быстро вытер слезы и вернулся в палату. Линда — ее глаза были абсолютно сухими — прижимала новорожденную к груди. Медсестра с умилением сказала: «Какой ангелочек!»