Чернильные стрелы (СИ) - Березняк Андрей - Страница 54

Гормо пожал плечами. Он и в самом деле не трогал казенных денег, ограничиваясь лишь жалованием. И дело не столько в размере этого жалования, очень даже существенном, но и в чести пуаньи, принадлежащего к старинному роду кластаро Нерго. Конечно, он знал, что многих благородных такие эфемерные тонкости не останавливали, но то другие.

– А я вот не вижу ничего страшного, если смогу без ущерба для полка сэкономить что-то при закупках, – ничуть не смутился Ультеро. – И разницу положить в полковой фонд. Ну и себе за старательность. Так что не надо морщиться, у меня егеря накормлены, одеты и обуты. И обучены.

– Я и не морщусь, – ответил негласный.

Полковник надулся и явно предался размышлениям, а не наговорил ли он лишнего. Гормо успокоил его:

– Ультеро, мне, если честно, три короля на Ваши коммерции. Вы исполняете приказ моего начальника, старание и обученность Ваших людей меня устраивает. Все остальное пусть роют армейские аудиторы, если им есть до этого дело. Так что успокойтесь и сэкономьте еще что-нибудь при закупках, но поменяйте гобелены на своих стенах!

– Что, плохо?

– Ужасно! И еще дракон…

Но в дракона полковник вцепился мертвой хваткой. Гормо и сам не заметил, как ввязался в ожесточенный спор о вкусах, моде и тенденциях в устроении интерьеров. Удивительно, но за этими разговорами время пролетело совсем незаметно, и спонтанную лекцию негласного о черепичном стиле во внутреннем убранстве Ультеро прервал кратким:

– Приехали!

Кластаро Нерго, который мгновение назад видел только девственный лес, пропоротый старой тропой, ошарашено заткнулся.

– Ничего себе, адово пламя со льдом мне в задницу…

Все пошло не так с первого же момента. Когда лошадь шефа потеряла подкову, и пришлось вернуться в деревню, все восприняли это как досадное недоразумение и потерю драгоценного времени. Но во время первой же ночевки зарядил такой ливень, что на утро во всем отряде не осталось ни единого сухого предмета. Сумки с припасами больше походили на кастрюли с супом, и гусары спешно выкладывали еду для просушки. Хотя еще до обеда солнце вжарило так, что ночной потоп вспоминался с ностальгией, вастер Шмарсси захлюпал носом, да и пара кавалеристов начали подкашливать. Сержант Карви только хмурился, но про возвращение не обмолвился ни словом. Надо большим господам, значит, надо.

Хлеб пришлось выкинуть уже на следующий день, овес начал подгнивать, а мясо подозрительно темнеть. Начальник черных ворчал, что к простуде скоро добавится примитивный понос, и погоня окончательно превратится в комичное представление. На охоту времени не было, но одному гусару под копыта лошади попался неприлично глупый заяц. Уж неизвестно, на каких харчах он так отожрался, но на вечернем привале его умаялись солить.

Утром дня третьего сверзился с оступившегося коня молодой солдат. Шею не сломал, но плечо точно треснуло как минимум в двух местах. Карви испросил разрешения отправить его назад. Вастер Шмарсси согласился, хотя его беспокоило то, что гусар при падении основательно приложился головой и явно заработал сотрясение. Карви только обреченно махнул рукой: еще кого-то отпускать с ним уже нельзя, а сам он, глядишь, и доедет нормально.

К тому моменту, когда опротивевшие холмы наконец-то сменились лесом, в отряде царило уныние и раздражительность. Шмарсси ворчал на всякого, кто попадался под руку, а чаще всего таковым оказывался советник. В конце концов придирки шефа так достали Прайло, что он полноценно огрызнулся, официально уведомив господина начальника Черного стола Негласного кабинета, что советник Варконне по служебным обязанностям не должен организовывать преследование подозреваемых в дикой местности, обеспечивая провиант, фураж и соответствующее руководство случайно встреченным отрядом легкой кавалерии. Равно как советник не должен кашеварить на уровне лучших заведений Лиссано, используя вяленую, полупротухшую зайчатину, найденные травы и снисхождение Творца. А раз не должен, то и не умеет.

Такая отповедь несколько привела вастера Шмарсси в чувство и даже повысила боевой дух среди гусар. Те увидели во всесильном черном не мрачную фигуру, окруженную жутковатыми слухами, а живого человека. И, кстати, человека в возрасте, которому тяготы пути давались с большим трудом. И раз вастер Шмарсси, несмотря на все, лезет дальше, а не сидит на месте, дожидаясь, когда подтянутся войска и его соглядатаи, то дело и впрямь очень серьезное. Раз так, братаны, то терпим и ловим дальше без кислых рож.

Еще одной проблемой предприятия стала карта.

– Это ж кто так план места снимает! – возмущался Шмарсси.

– Господин черный, в этих местах никто не ходит, никому и не надо, – зачем-то оправдывался сержант, чьей вины здесь уж точно не было.

– Ну, вот нам, например, надо!

Возмущение шефа Прайло прекрасно понимал: неизвестный картограф изобразил здешние места так, словно зарисовывал их по описаниям беззубого старика в придорожном трактире, утверждавшего, что по молодости он бывал в этих краях и за кружечку пива готов все подробно рассказать. А, может быть, и просто выдумал, пропив коронные деньги.

Так или иначе, но определить их точное местоположение не мог никто в отряде. Гусары и вовсе отмахивались от карты, поясняя, что в таких вещах разбирался только покойный лейтенант. Да еще и предыдущий сержант, покойный не менее лейтенанта.

Напоминание о погибших товарищах еще более укрепило решимость солдат найти злодеев, и от лица всех присутствующих гусар Карви заявил, что плевать на то, заблудились они или нет, но давайте же, наконец, поймаем этих мерзавцев, господа заберут то, что им нужно, а ребята отрежут адовым выродкам все, что торчит.

В целом же картину, которую являл собой поисковый отряд, советник Варконне находил откровенно печальной. Грязные, голодные частично больные люди, идущие не по следу, а по направлению, не имеющие понятия, где именно они находятся, без нормальной карты и компаса. Блестяще.

Утешало только то, что двигались быстро. Вастер Шмарсси утверждал, что приличных мест для перехода в Гант на самом деле не так уж и много. Дальше начнутся предгорья, хотя и очень пологие, почти незаметные в своем подъеме. А сами страны разделяет бурная река, именуемая Красной, за тысячелетия прогрызшая себе в скалах глубокое русло. И если на восточном берегу местность еще более-менее ровная, то западный – это вырастающая словно из ниоткуда скала, которая уже и есть Гант.

– Проходов, насколько я помню, там всего два, все они, уверен, контролируются гантирами. Один с севера, но там уже не так далеко до Нессере, и тащиться туда далековато. Второй же где-то напротив Лейно, если смотреть от города на запад. Дальше до самого Маазло переправиться через Красную невозможно, если только кто-то не построил там мост.

– А где это проход? – спросил Прайло.

– Где-то тут, – вастер Шмарсси ткнул в карту, но с тем же успехом мог просто показать примерное направление на северо-запад.

На четвертый день с неба вновь полило. Не буйным, но кратким ливнем, а моросящей мерзостью, растянувшейся больше чем на сутки. Прайло с озабоченностью посматривал на шефа, все сильнее и сильнее кашляющего. Советник всерьез начал беспокоиться, что начальника Черного стола это путешествие сведет в могилу. Но о том, чтобы вернуться хотя бы и одному с одним сопровождающим, Кайло Шмарсси и слышать не хотел. Он только плотнее заворачивался в одеяло, служившее теперь плащом, и с ненавистью глядел на отяжелевшие от дождя еловые лапы. Стоило чуть задеть ветку, и капельки срывались с иголок, в полете собираясь в целые водопады. И невозможно быть готовым к этому: Прайло всякий раз получал добрую порцию холодной воды за шиворот. Один из солдат накинул одеяло на голову и стал похож на набожную старушку, идущую в церковь на день Святого Лойго. Смеяться никто не стал, и вскоре весь отряд можно было бы спутать с праздничной процессией, вышедшей из дома призрения для старых и немощных.