Владыка Иллюзий - Ли Танит - Страница 19
- Предыдущая
- 19/48
- Следующая
Но эта незнакомка показалась сказочно красивой даже Азрарну. Он не мог постичь сути ее красоты, не мог понять ее источника, — как не мог отныне перестать о ней думать. Эта девушка была для него чем-то новым, еще не изведанным.
Пораженный, Азрарн стоял у озера, слившись с темнотой, и созерцал. Она же, сама девственность и недоступность, либо видела его, либо просто знала, что он здесь. Как бы там ни было, она уверенно шла вперед и остановилась только в десяти шагах от Властелина Тьмы. Красавица смотрела сквозь деревья именно туда, где он стоял. Ее широко раскрытые глаза были подобны чистой глади озера и, подобно озеру, отражали прекрасный лик князя демонов.
— Повелитель, — сказала она, обращаясь к деревьям. — Повелитель, я знаю, что ты здесь, и пришла, чтобы встретить тебя.
Ее голос оказался так же прекрасен, как и лицо.
Азрарн оставался в тени, продолжая молча смотреть на нее и слушать ее голос. Этот голос был подобен тихой музыке.
— Повелитель, — продолжала юная жрица, — я не знаю, кто ты, но чувствую твою сущность и твои намерения. Ты здесь для того, чтобы, причинив нам зло, взыскать свою дань.
На это Азрарн ответил ей из тени с некоторой иронией:
— И откуда ты знаешь так много обо мне?
Жрица не вздрогнула ни от внезапности вопроса, ни от волшебства этого голоса, зачаровавшего уже многих. Она не испугалась и просто ответила:
— Не знаю.
— Значит, ты любишь загадки?
— Как человек может почувствовать, если загорится дом у соседа, так я почувствовала твое присутствие в этом саду, — ответила жрица. — И как другие чувствуют природу огня, не видя его, так и я чувствую твою природу.
— Расскажи мне тогда о моей природе.
— Ты жесток, невыразимо жесток, — ответила она. — Ты неумолим. Ты стремишься вызвать боль ради боли. Боль, которая чернее ночи, холоднее зимы, неотвратима, как восход луны.
— Зачем же ты тогда меня искала?
— Обычаи Белшеведа научили меня терпеть. Я намного сильнее, чем выгляжу. И все же мне легко причинить боль. Ты сможешь долго мучить меня, наслаждаясь моей болью. Я предлагаю тебе себя как жертву. Растрать свой гнев на меня, Властелин Тьмы, и сохрани жизнь остальным.
— Жертва, — отозвался Азрарн. Кто знает, может он испытал горькую радость, произнося это слово. — Но к чему тебе это? Люди не помнят тех, кто идет на смерть ради них.
— Мне не нужна память.
— Что же тебе нужно?
— Я уже сказала. Отвратить твой гнев.
— Сможет ли одна маленькая смерть отвратить много смертей?
— Я надеюсь, что ты заставишь меня сильно страдать.
— И ты боишься?
— Да, повелитель. Я знаю, что ты не получишь удовлетворения, если я не буду бояться.
— Ты считаешь меня безжалостным?
— Я считаю, что тебе нужны мой страх и страдания.
— Ты молода, — сказал он, — слишком молода, чтобы уйти из этого мира, словно задутое пламя свечи.
— Я лишь перейду в другой мир, — ответила она. — А когда-нибудь, возможно, еще вернусь в этот.
Совсем недавно в черной башне люди склонялись перед ним, тысячи людей обращались к нему с молитвой — смесью из злости и жадности. А теперь пришла девушка, которая просит, чтобы он убил ее ради собственного гнева и потребности в утешении. Убил красоту, что сияет в небе ярче звезд.
— Взгляни на меня, — сказал он и вышел из тени, чтобы девушка могла увидеть его.
Долго, очень долго девушка и Азрарн, князь демонов, безмолвно стояли на берегу.
— А теперь, — произнес он наконец, — повтори, кто я и как ты собираешься утолить мой гнев?
Ее руки задрожали так, что девушка невольно опустила фонарь, но при этом тихо рассмеялась.
— Прости, — ответила она. — Я думала, что увижу красоту, подобную красоте бога. Но теперь вижу, что твоя красота подобна биению сердца земли. То, что я себе представляла, кажется маленькой капелькой воды рядом с океаном. Как может существо столь прекрасное быть носителем Зла? Ты поведешь нас ко Злу и Горю, но зачем такая расточительность? Разве ты не можешь привести все человечество к радости и добру лишь одним взглядом своих глаз? Думаю, мир сам бы умер за тебя, если бы знал, каков ты на самом деле.
Наступила тишина. Кто хоть раз сказал Азрарну такое за все тысячелетия его жизни? Кто мог подумать о нем так?
Наконец Азрарн произнес:
— Мне кажется, белая дева, ты ошибаешься в том, каков я на самом деле.
В ответ юная жрица взглянула на Владыку Демонов и отозвалась:
— Или ты сам ошибаешься.
Азрарн вновь рассердился. Гнев, подобный ветру, что гасит все огни в небесах, охватил его.
— Женщина, — сказал он, — ты глупа.
Азрарн пропал, а перед красавицей появился черный волк с горящими глазами. Этот волк подбежал к ней, схватил ее руку и прокусил до кости безымянный палец. Ибо она причинила ему боль, и теперь он хотел отплатить ей тем же.
Девушка закричала, из глаз ее брызнули слезы. Укусив, волк отпрянул, словно выжидая. Но красавица, все еще плача, медленно протянула ему свою покалеченную руку, прося продолжить ужасное дело.
Те, кто испытывает схожие чувства, становятся близки друг другу, почти братьями. Азрарн знал, что такое страдать из-за собственного упрямого желания принести себя в жертву.
Человек, а не волк снова поймал руку юной жрицы. Волк пропал.
При его прикосновении боль покинула ее, смешалась с тем необычайным ощущением, которое может вызвать лишь прикосновение Азрарна. Он держал руку жрицы в своей. Длинным квадратным ногтем указательного пальца он содрал собственную кожу, кожу демона, от первого сустава большого пальца до ногтя. Во второй раз Азрарн проливал свою кровь из-за Белшеведа, но сейчас ни капли его крови не попало в землю. Он прижал свой палец к кровоточащей руке девушки. Рана тотчас начала затягиваться. Через несколько мгновений исчез даже шрам.
Все еще держа ее руку, он произнес так тихо, что его голос был едва слышен сквозь шорох листвы:
— Моя кровь смешалась с твоей. Обожжет ли это тебя моей злобой, лунная дева?
— Огонь и вода не смешиваются, — прошептала она, — одно уничтожает другое.
Боль оставила ее, и девушка, словно в изнеможении, качнулась к нему всем своим легким телом, и волна ее светлых волос рассыпалась по его темной одежде.
— Я не приму такую жертву, — сказал ей Азрарн. — Ты слишком хороша для того, чтобы стать выкупом.
— Но ты не тронешь Белшевед?
— Я уже нацелил меч, который поразит этот Божественный Колодец. Через год, через десять или двадцать лет. Само основание вашей веры сгниет. И ты все еще думаешь, что я не таков, каков есть на самом деле, дитя мое? А каким, по-твоему, еще должен быть князь демонов?
Но жрица уже впала в полубессознательное состояние, в какое впадают все смертные, оказавшись рядом с Азрарном, и, не слушая его, склонила голову ему на грудь. Ее волосы светились на фоне его одежды, как река под луной.
И все же Азрарн прекрасно понимал, что вместе с кровью утратил какую-то часть себя. Он знал, что кровь ваздру не уничтожит девушку, но и не растворится в ней бесследно.
Князь демонов взял красавицу на руки, и маленький фонарик опрокинулся и погас. Затем Азрарн произнес волшебное слово, и они вместе ушли от озера.
Он перенес девушку в странный уголок среди пустыни, оазис, о котором никто не знал.
Возможно, там возвышались пальмы и плескалась вода. А может быть, не было ни деревьев, ни воды, и лишь приливы и отливы песков сменяли друг друга, подчиняясь прихоти раскаленного ветра.
Азрарн положил красавицу на ковры из мха и травы и устроился рядом. Он просто лежал рядом и пристально смотрел в ее глаза своим немигающим взглядом демона, и ее глаза, растворяясь в его взгляде, изменились, тоже перестав моргать. И так они пролежали, не шелохнувшись, всю ночь, как камни, в странном экстазе абсолютной неподвижности. И юной жрице казалось, что кровь демона течет по их двум телам, отныне неразделимым, как сделались неразделимыми их мысли и души: ее душа, получившая его бессмертность, стала лишь его частью, его отражением.
- Предыдущая
- 19/48
- Следующая
