День повелителя пираний - Веркин Эдуард - Страница 16

• Предыдущая
• 16/26
• Следующая

Когда кокон восстановился, Буханкин открыл глаза. Сквозь щели в стенах пробивался неверный солнечный свет. А как же иначе? Только неверный солнечный свет. Руки Буханкина были свободны, зато туловище в два слоя перемотано крепким шпагатом.

Буханкин уже хотел было...

Но послышались шаги.

– Это были не простые шаги, – сказал Буханкин. – Очень непростые шаги...

– И чего же в них было непростого? – спросил я.

– Это были тройные шаги. Как будто шел кто-то не на двух, а на трех ногах. Я приник к щели и увидел его. Это было существо. Оно было ростом в два метра или, наверное, выше. У него была треугольная голова.

– Опять пришельцы... – вздохнул я.

– Я ни разу не произнес этого слова, – сказал Буханкин. – Я серьезный человек, признающий сугубо научный подход. Я что вам сказал? Что существо имело массивную треугольную голову и странную походку...

– Ладно, сдаюсь. Продолжай дальше.

– Существо приблизилось, и тогда я услышал голос, – совершенно спокойно сказал Буханкин.

Если человек начинает слышать голос, это становится опасно.

– Голос... – протянула Тоска. – А запах ты не слышал случайно?

– Я же говорю, избушкой никто давно не пользовался! – прорычал Буханкин.

– Я не про избушку говорю и совсем про другой запах. Запах лавандового масла или там селитры...

– Ты что, думаешь, я дурак?! – Буханкин начал злиться. – Что, я шутки тут шучу? Я ясно ощущал враждебное присутствие, я видел существо с треугольной головой!

Тоска пожала плечами.

– Знаешь, – сказала она. – В уборных частенько вешают зеркала...

Буханкин грохнул стакан о стол. Буханкин вскочил. Собрался обрушиться на Тоску всей мощью своего язвительного интеллекта. Пришлось вмешаться:

– Оставим ненужные споры. Что сказал тебе голос? Или это был просто голос, без слов?

– Почему же без слов? Со словами...

– И что же он все-таки тебе сказал?

– Он сказал: «Не надо».

Я предполагал, что голос скажет что-то более значительное. «Если тебе дорога жизнь и твой ненаглядный менингит, держись подальше...» Но голос сказал всего лишь «не надо».

– И что бы это значило? – Тоска вздохнула.

– Это значит, мы наткнулись на что-то... – начал было рассказывать я.

Тут Буханкин не удержался, тут Буханкина прорвало:

– Я так и знал, что это они! Я так и знал!

Минут пять мы снова выслушивали буйнопомешанного, затем Буханкин все-таки смог взять себя в руки. Он утер набежавшую слезу и сказал:

– Теперь они не будут надо мной смеяться!

– Буханкин, ты давай к делу возвращайся. Рассказывай дальше.

– А дальше ничего особо интересного не было. Он ушел, а я остался в этом... в этой будке.

– И что же ты сделал? – спросила Тоска. – Разорвал путы одним напряжением всех групп мышц?

Буханкин презрительно поморщился.

– Мы не в индийском кино, дорогуша, – снисходительно сказал он. – Все было совсем не так.

Все было совсем не так. Буханкин сконцентрировал энергию чи и выпустил через дыхание краткую пневму...

– Чего выпустил? – не воткнулась Тоска.

– Пневму, – пояснил я. – Это субстанция души. Китайская философия.

– Подкованный у тебя друг, – сказал Буханкин. – Но все-таки шарлатан. Все его эти магнетизерские ужимки... Впрочем, вернемся к нашей истории.

Мы вернулись к нашей истории.

Буханкин выпустил через дыхание краткую пневму, и объем грудной клетки сократился на четверть. Шпагат ослаб, Буханкин дотянулся до него своими стальными зубами (с детства полоскал отваром шалфея) и перегрыз.

Перекусил напрочь.

Буханкин был свободен, но не совсем. Оставались стены. Но разве может стена остановить дух? Буханкин сконцентрировал энергию чи, но уже в районе солнечного сплетения, и вышиб дверь темницы одним ударом плеча.

– Я оказался в густом лесу, – сказал Буханкин растерянно. – Кругом никого, полная глушь...

– Откуда же тогда сортир? – спросила Тоска.

– Откуда я знаю откуда?! – Буханкин даже стукнул кулаком по столу.

– Я видел такое, – сказал я. – Это иногда встречается.

Вы не поверите, но это так. Я сам два раза наблюдал это поразительное явление – заброшенный сортир посреди густого леса. Идешь-идешь, собираешь маслята, и вдруг бах – будка. Вокруг ни жилья, ни железной дороги, ни секретной ракетной базы, а она стоит. Удивительно. У кого я ни спрашивал про это – никто ничего не знает.

В свое время я даже посвятил этому феномену несколько дней своей жизни. Сидел на дереве в засаде с видеокамерой, выслеживал. Уподобившись безумному Буханкину, я подозревал, что в туалетах могут располагаться подпространственные тоннели связи с инопланетными цивилизациями. Порталы. И что в должное время к этим порталам приходят законспирированные пришельцы и переносятся на свои родные планеты.

В результате я так ничего и не высидел. Никакие пришельцы не явились. Сортиры были самыми обычными сортирами. В конце концов я сказал себе, что это одна из тех загадок, которые не имеют решения. Как тайна Бермудского треугольника, секрет озера Курукуль, загадка дорог в пустыне Наска.

В моей картотеке появился файл «загадочный сортир», вот и все. Видимо, Буханкин тоже угодил в загадочный сортир, правда, здесь постороннее вмешательство было налицо.

– И еще. – Голос у Буханкина стал совсем уж замогильным. – Я еще кое-что там видел... я видел следы.

– Какие следы?

– Отпечатки собачьих лап, – прошептал Буханкин. – Там были отпечатки вот таких вот собачьих лап.

Буханкин показал, какие именно отпечатки были. Весьма внушительные отпечатки. Меня это не удивило. Кто-то ведь выл там по ночам?

– А человеческие следы там были? – спросил я.

– Нет. Я не заметил.

– Только не говори, что тот, с треугольной башкой, еще и на собачьих лапах ходил. – Тоска сделала движение, будто собиралась повертеть пальцем у виска.

– Это уж я не знаю. – Буханкин снова поглядел на холодильник. – Может, и ходил. Кто его знает...

– Валяй, – разрешил я.

Буханкин кинулся к холодильнику и стал монтировать второй сверхгамбургер.

– Знаете, – вдруг сказала Тоска. – А ведь мы кое-что не учли.

– Что? – промычал Буханкин через гиперброд. – Что мы не учли?

– Это километровка. – Тоска расстелила на столе карту местности. – Я ее в охотничьем магазине сегодня купила. Здесь все хорошо видно.

– Что видно-то?

– Видно, что из Безымянного озера вытекает один ручей, и не заметили, что один ручей все-таки втекает. То есть впадает. Это видно по карте. Вы что, озеро не обходили?

– Некогда было обходить. Боялись демаскироваться. Да и нет там ничего на берегах – обходи не обходи! – прошамкал Буханкин.

– Теперь можно смело обходить, – сказал я. – Все равно уже демаскировались. Устроим не засаду, устроим обычную экспедицию. При свете дня. И берега проверим, и этот втекающий ручей.

– А я? – чуть ли не всхлипнула Тоска.

– Идем все, – успокоил я. – Не волнуйся.

– Хочу напомнить, – сказал Буханкин, добивая второй гиперброд. – Об операции не должен знать никто! Поэтому режим тишины! Прежде всего это касается особей женского пола.

Тоска показала Буханкину кулак.

– Можешь его стукнуть, – сказал я.

– Но-но! – предостерег Буханкин. – У меня Обсидиановый Амулет! Я возьму его с собой...

– Нам тоже надо хорошенько подготовиться, – сказал я. – Подобная вылазка...

– Безусловнейше! – перебил меня Буханкин. – Безусловно, вам надо хорошенько, даже тщательно подготовиться! Готовьтесь. Через час я за вами зайду. На велосипеде.

Перемещались мы следующим образом. Я и Тоска на моем мопеде, верно служившем мне уже не один десяток... не один год, короче. Чуть поодаль на веревочном буксире тащился Буханкин.

Свой несчастный велосипед (если это изделие можно было назвать велосипедом) Буханкин содержал в ужасном состоянии. Вернее сказать, никак не содержал. Какие-то совершенно монструозные восьмерки на обоих колесах, на камерах грыжи с кулак. Дребезжащие, проржавевшие насквозь крылья. Скособоченный багажник.

• Предыдущая
• 16/26
• Следующая