Шаманские техники личностных изменений. Опыт превращений - Перкинс Джон М. - Страница 33

• Предыдущая
• 33/38
• Следующая

Поездка была потрясающей. Мы проплывали мимо самых живописных тропических лесов, которые я когда-либо видел. Погода менялась каждые несколько минут. То лил дождь, то светило солнце, и мы видели рождение и смерть бесчисленных радуг. Мы видели многих обитателей джунглей, в основном, птиц, многие из которых были занесены в Красную книгу. В воздухе порхали бабочки. Мы чувствовали на себе взгляды из-под воды и из лесной чащи.

Мы прибыли к жилищу шамана вскоре после заката. Оно было расположено на высоком берегу реки. Традиционный овальный дом был поистине огромным. Это самый роскошный из всех индейских домов, которые мне доводилось видеть. В длину он был около сотни футов, а его тщательно уложенная тростниковая крыша в центре достигала высоты трех-четырехэтажного дома. При нашем приближении дети разбежались, бросившись в джунгли.

Сам шаман, Цуканка, был моложе, чем я ожидал: ему было, пожалуй, немного за тридцать. Однако его авторитет не подвергался сомнению. Люди расступились, когда он вышел встретить нас. Мы чувствовали его силу, его арутам, воинский дух. Перед нами был мужчина, который не боялся столкновений ни с людьми, ни со злыми духами. У него был пронизывающий взгляд. Он не говорил на испанском, однако я откуда-то знал, что трудностей в общении у нас не возникнет.

Несколько десятков людей были приглашены в его дом на вечернюю церемонию. Я решил, что они поняли, что мы все-таки не эвиа. Или, возможно, они просто пришли посмотреть, как Цуканка уничтожит огромных белых людоедов. Снаружи солнце только опускалось к горизонту, но внутри уже было темно. Мы разложили свои спальные мешки вдоль стены. Я чувствовал, как ачуары напряженно нас разглядывают, особенно дети. Некоторые подходили, чтобы потрогать нас, и тут же бросались прочь.

Шаман сидел на табурете в центре своего огромного жилища. Освещенный пламенем костра, полыхавшего перед ним, он раскачивался из стороны в сторону, как будто под порывами невидимого ветра. Внезапно все замерли. Наступила тишина. Даже дети замолчали. Это было очень странно. Не было никакого сигнала, однако все молчали и не двигались.

Цуканка подозвал нас к себе. Он указал на меня, затем на стул рядом с костром. Я сел. В свете огня я мог видеть в его руках маленький камень, похожий на тот, который дал мне Вьехо Ица. Он подышал на него и тихо запел. Затем передал камень мне. Я заговорил с ним по-английски, прося помочь превратиться в шар энергии, подобный тем, которые я видел на вершине пирамиды на Юкатане и рядом с хижиной Тампура. Я вернул камень ему. Он кивнул, как будто все понял.

Он бросил камень в небольшой сосуд и снова запел глубоким, утробным голосом. Это было наполовину рычание, наполовину мурлыканье. Мне представилась любовная встреча ягуаров. Он поднес емкость двумя руками к своему сердцу. На мгновение пение стало громче, затем замолкло. Он передал мне сосуд.

Я выпил темной жидкости. О мои зубы стукнулся камешек. Я позволил ему остаться в этом положении и прикоснулся к его гладкой поверхности языком.

Я бродил снаружи. Ночь была необычайно темной, на небе не видно ни одной звезды.

Я знал, что я принял аяхуаску в небольшой концентрации. Вкус отличался от аяхуаски, которую я несколько раз пробовал у шуаров, — не такой горький и насыщенный. Я был уверен, что меня не вырвет, как происходило при больших дозах.

Рауль присоединился ко мне. — Другая, — сказал он. Мы молча стояли на границе темной массы деревьев, за которой простирались джунгли. В доме Цуканка начал петь. Затем я услышал шипение змеи. Я отпрыгнул назад, только потом поняв, что этот звук издавал Рауль. Он показал на небо.

Проследив за его пальцем, я увидел звезду. Она была очень яркой, и казалось, что кроме нее на небе нет других звезд. Она притягивала меня. Я почувствовал его руку на моем плече. Звезда пульсировала, переливаясь разными цветами — зеленым, синим, красным.

— Удивительно! — Рауль сжал мое плечо. Казалось, звезда движется в нашу сторону. Мы долго стояли и наблюдали за ней.

— Она будто бы говорит с нами, — сказал он. — Как будто у нее есть лицо. Чуть позже он спросил, напоминала ли она чем-нибудь синие шары.

Я мог ответить только, что внешне — нет. Я потерял счет времени и ничего уже не замечал, кроме звезды, которая продолжала пульсировать. Наконец, она приблизилась к нам, а затем снова ушла назад и больше не притягивала наши взгляды, став одной из миллионов других звезд, освещавших эту ночь.

Эхуд вышел из дома к нам. Мы втроем стояли под ночным небом. — Это была прекрасная песня, — сказал Эхуд. Только тут я осознал, что Цуканка замолчал. Скорее всего, шаман отдыхал. Эхуд предложил прогуляться вдоль реки. Он сказал, что Хайме заснул.

Мне захотелось вернуться в дом. Я не хотел вместе с ними идти к реке, но настоял, чтобы они шли без меня.

— Я не думаю, что кто-либо из нас нуждается в няньке. Эта аяхуаска по крепости примерно равна половине стакана чичи.

Мы рассмеялись. После того, как они ушли, я остался один на небольшой поляне около дома. Я смотрел на верхушки деревьев. На фоне звездного неба они были похожи на гигантские головы с растрепанными волосами. Возможно, подумал я, усмехнувшись, они прибыли сюда с синими шарами много веков назад. Цуканка снова запел, и казалось, что через него говорят деревья. «Мы здесь, чтобы помочь тебе, — казалось, говорили они. — Когда тебе понадобится энергия или совет, приди к нам». Я вспомнил Китиара и разговор с ним о духах деревьев. Не говорил ли он чего-либо об инопланетянах? Затем на память пришли слова Тампура о Китиаре: «Другие планеты. Духи джунглей. Китиар».

Я вспомнил об аяхуаске, однако осознавал свое присутствие в материальном мире так отчетливо, как никогда прежде. Я повернулся и вошел в дом. От огня остались только раскаленные угли. Я остановился у двери, чтобы дать возможность глазам привыкнуть. Уловил какое-то движение. В нескольких ярдах от того места, где тлел огонь, что-то медленно колебалось, как будто поднималась и опускалась чья-то рука. Я направился в ту сторону.

Цуканка все еще сидел на табурете. Хотя его лицо покрывала тень, я знал, что он улыбается. «Ляг», — казалось, беззвучно говорит он. Я подошел к соломенной циновке, лег на спину, на плотно утоптанную землю. Подумал, что чувствую, как в меня втекает энергия земли. Цуканка снова начал тихо напевать.

Пронеслось дуновение теплого ветра. Я был полностью расслаблен. Меня окутывало чувство благополучия. Шаман положил руку мне на глаза. Через его пение пришли слова: «Твои предки были шаманами, все люди на Земле происходят из шаманских культур». Я стал размышлять об этих словах. Действительно, если мы заглянем глубоко в прошлое, то обнаружим, что все происходим из шаманских культур. Не имеет значения, откуда мы родом — из Африки, Азии, Европы, Ближнего Востока, — у каждого в роду были шаманы. Это является частью нашего генетического наследия.

В голове возник вопрос. Я знал, что должен задать его, однако медлил, поскольку требовалось обратиться на английском или испанском. Затем вспомнил ночь с Китиаром и удивительное психонавигационное путешествие, которое, как я думал, совершал один, и только наутро узнал, что все это время он был со мной. Это казалось невероятным, однако его подробное описание нашего совместного путешествия не оставляло никаких сомнений.

Позднее я написал об этом в книге «Мир таков, каким вы видите его в своих мечтах» и получил много писем, подтверждающих, что другие люди, работавшие с шаманами в Тибете и Индонезии, переживали сходные совместные путешествия. Если такое возможно, то возможно все. Я чувствовал руки Цуканки на своих веках и решил спросить:

— Если мы все происходим из шаманских культур, то что с нами случилось? Почему мы отказались от своей мечты? Почему променяли блаженство на стремление к власти и обогащению?

Я почувствовал прикосновение его губ. Он пел прямо мне в ухо. Звук походил на шелест листьев на ветру. Когда он надавил на мои веки, я увидел один из синих шаров. Он парил надо мной.

• Предыдущая
• 33/38
• Следующая