Майор Барбара - Дарузес Нина Леонидовна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/40
• Следующая

Прайс (появляется в дверях убежища). Майор, там какой-то джентльмен пришел смотреть убежище. Говорит, что он ваш отец.

Барбара. Хорошо. Сейчас приду.

Снобби уходит. Барбара идет за ним.

Ромми (подходит крадучись к Биллу и говорит ему шепотом, но с глубочайшим убеждением в голосе). Я бы тебе пока­зала, боров ты лопоухий, только она мне не позво­лила. Какой ты джентльмен, если бьешь женщину по лицу.

Билл, переживающий душевный переворот, не обращает на нее внимания.

Шерли (бежит за Ромми). Ну, ну! Ступай в дом, а то нажи­вешь еще беды своей болтовней.

Ромми (свысока). Я не имела удовольствия с вами познакомиться, сколько помню.

(Захватив тарелки, уходит в убежигце.)

Шерли. Вот это так...

Билл (свирепо). Не разговаривай со мной, слышишь? От­стань от меня, не то я наделаю бед. Что я тебе? Грязь под ногами, что ли?

Шерли (невозмутимо). Не беспокойтесь. Вам нечего боять­ся, что за вами станут бегать; ваше общество вовсе не так интересно. (Собирается войти в убежище.)

В дверях показывается Барбара, справа от нее Андершафт.

Барбара. Ах, вот вы где, мистер Шерли! (Становится ме­жду ними.) Это мой отец; я, кажется, вам говорила, что он свободомыслящий? Вы с ним, верно, столкуетесь.

Андершафт (в изумлении). Я свободомыслящий? Ничего подобного! Напротив, убеж­ден­ный мистик.

Барбара. Ах, простите, пожалуйста! Кстати, папа, какая У вас религия? Может быть, мне придется с кем-нибудь вас знакомить.

Андершафт. Религия? Ну, милая, ведь я миллионер. Это и есть моя религия.

Барбара. В таком случае, боюсь, вам не столковаться. Ведь вы не миллионер, правда, Питер?

Шерли. Нет, и горжусь этим.

Андершафт (серьезно). Бедность, мой друг, не такая вещь, чтобы ею гордиться.

Шерли (сердито). А кто наживал для вас миллионы? Я и мне подобные. Отчего мы бедны? Оттого, что сделали вас богатыми. Даже за все ваши доходы я бы не согла­сился поменяться с вами совестью.

Андершафт. Даже за вашу совесть я не поменялся бы с ва­ми доходом, мистер Шерли. (Идет под навес и садится на скамью.)

Барбара (перебивает Питера на полуслове). Трудно себе представить, что это мой отец, правда, Питер? Может быть, вы пойдете в убежище, поможете девушкам? Се­годня мы сбились с ног.

Шерли (с горечью). Да, конечно, ведь я у них в долгу за обед, не так ли?

Барбара. Нет, не потому, что вы у них в долгу, а из любви к ним, Питер, из любви к ним.

Он не понимает и даже несколько шокирован.

Ну что вы так на меня смотрите? Подите в убежище, дайте вашей совести отдохнуть. (Подталкивает его к убежищу.)

Шерли (в дверях). Жалко, что вас не учили шевелить мозга­ми, мисс. Из вас вышел бы замечательный лектор по атеизму.

Барбара смотрит на отца.

Андершафт. Не обращай на меня внимания, милая. Зани­майся своим делом и позволь мне быть наблюдателем.

Барбара. Хорошо, папа.

Андершафт. Например, что такое вот с этим пациентом?

Барбара (смотрит на Билла, который сидит все в той же позе, с тем же выражением мрачного раздумья). О, мы его живо вылечим. Вот, посмотри. (Подходит к Биллу и останавливается в ожидании.)

Тот взглядывает на нее и снова опускает глаза, чувствуя себя неловко и злясь еще больше.

Хорошо бы растоптать каблуками лицо Мэг Эбиджем — верно, Билл?

Билл (в замешательстве вскакивает с колоды). Враки, я это­го не говорил.

Она качает головой.

Кто вам сказал, что у меня на уме?

Барбара. Ваш новый приятель.

Билл. Какой еще новый приятель?

Барбара. Дьявол, Билл. Когда ему удается опутать челове­ка, тот становится несчастным, вот как вы.

Билл (пытается показать, что ему сам черт не брат). Я во­все не несчастен. (Опять садится и вытягивает ноги, стараясь казаться равнодушным.)

Барбара. Ну, а если вы счастливы, почему же этого не видно?

Билл (невольно подбирая ноги). Сказано вам, я счастлив, и отвяжитесь от меня! Чего вы ко мне пристали? Что я вам дался? Ведь я не вас двинул по роже!

Барбара (мягко, подбираясь к его душе). Это не я к вам пристаю, Билл!

Билл. А кто же еще?

Барбара. Тот, кто не хочет, чтобы вы били женщину по ли­цу. Тот, кто желает сделать из вас человека.

Билл (бахвалится). Сделать из меня человека? А я разве не человек? А? Кто говорит, что я не человек?

Барбара. Может быть, где-нибудь в вас и сидит человек. Но — как же он допустил, что вы ударили бедняжку Дженни? Это было не очень-то человечно.

Билл (вконец измученный). Отвяжитесь вы, говорю я вам. Довольно уж. Надоела мне ваша Дженни.

Барбара. Так почему же вы все время об этом думаете? По­чему вы боретесь с этим в душе? Ведь вы не обратились к богу!

Билл (убежденно). Ну уж нет. Этого вам не дождаться.

Барбара. Правильно, Билл. Не сдавайтесь. Соберитесь с си­лами. Не уступайте нам себя по дешевке. Тоджер Фэрмайл говорит, что он три ночи боролся с богом так, как никогда не боролся с японцем в мюзик-холле. Он сдался японцу только тогда, когда рука его была почти слома­на. Он сдался богу только тогда, когда сердце его было почти разбито. Быть может, вам это не грозит — ведь у вас нет сердца.

Билл. То есть как это нет? Почему это у меня нет сердца?

Барбара. У человека с сердцем не поднялась бы рука на бедняжку Дженни, как по-вашему?

Билл (чуть не плача). Ох, да когда же вы от меня отстанете? Ведь я вас не трогал. Что же вы не даете мне покоя? (Весь дергается.)

Барбара (успокаивающе кладет руку ему на плечо и говорит кротким голосом, ни на минуту не давая ему опомнить­ся). Это ваша совесть не дает вам покоя, Билл, а не я; мы все через это прошли. Идемте с нами, Билл.

Он дико оглядывается по сторонам.

Идемте с нами, к подвигам на земле и вечной славе на небесах.

Ему становится невмоготу.

Идемте.

В убежище бьет барабан, Барбара оборачивается, и Билл с глубоким вздохом сбрасывает с себя чары. Из убежища выходит Адольф с турецким барабаном.

А, вот и вы, Долли! Позвольте познакомить вас с моим новым другом, мистером Уокером. Билл, это мой парень, мистер Казенс.

Казенс отдает честь палочкой.

Билл. Собираетесь за него замуж?

Барбара. Да.

Билл (с чувством). Ну так помоги ему боже! Помоги ему боже!

Барбара. Почему? Вы думаете, что он не будет со мной счастлив?

Билл. Я едва вытерпел одно утро, а ему придется терпеть всю жизнь.

Казенс. Ужасная мысль, мистер Уокер. Но я не могу рас­статься с Барбарой.

Билл. Ну, а я так могу. (Барбаре.) Слушайте-ка! Знаете, куда я сейчас иду и что собираюсь сделать?

Барбара. Да, вы идете к богу. И не минет еще недели, как вы явитесь сюда и скажете мне об этом.

Билл. Вот и врете. Я пойду в Кеннингтаун и плюну в глаза ва­шему Тоджеру. Я съездил Джен­ни по роже, а теперь пу­скай он съездит мне по роже, и я приду и покажусь вам- Он изобьет меня почище, чем я избил вашу Дженни. Вот мы и будем квиты! (Адольфу.) Правильно или нет? Вы — джентльмен, должны знать.

Барбара. Лишние синяки делу не помогут.

Билл. Вас не спрашивают. Помолчите хоть минутку. Я спра­шиваю вот его.

Казенс (задумчиво). Да, мне кажется, вы правы, мистер Уокер. Я тоже так поступил бы. Любопытно: древний грек сделал бы то же самое.

• Предыдущая
• 20/40
• Следующая