Огни Юга - Стил Даниэла - Страница 27

— Ну что за злобная ведьма! — возмутилась Алекса.

— Мама, я не знаю, что делать. Наверное, придется уехать. Она страшнее того типа, который пишет мне письма. По-моему, она готова убить меня.

— Возможно, она и хотела бы убить тебя, но не сделает этого. А тот тип, который пишет тебе письма, может тебя убить. Ты не должна сюда возвращаться. Мне очень жаль, но тебе придется попытаться пережить это. Постарайся по возможности держаться подальше от нее. Отец попробовал заставить ее заткнуться?

— Пытался. Она и слушать его не стала и сказала, чтобы он убирался.

— Она всегда так делала, как и его матушка. Вдвоем они составляют силу, с которой приходится считаться, а он не способен справиться ни с одной из них. Я не хочу быть неблагодарной за то, что он делает для тебя сейчас, но он превратился в ничтожество. Луиза сделала его таким десять лет назад. — Саванне не понравились слова матери. Алекса сразу же пожалела о сказанном. Она не преувеличивала, но Том был отцом Саванны, а сама она — живым доказательством этого. — Извини, я не должна была говорить этого, — быстро сказала Алекса. — Просто оставайся в своей комнате, уходи гулять или надевай наушники. Я не хочу, чтобы ты приезжала в Нью-Йорк до окончания суда.

Саванну будто приговорили к каторге или тюремному заключению, пусть даже тюрьмой станет этот огромный роскошный дом с очень красивой мебелью. Луиза ненавидела Саванну, а ей предстояло провести здесь три ужасных месяца. Мама права: отцу не под силу справиться с этой фурией. Саванна только что удостоверилась в этом.

— Постараюсь, — только и сказала она, пообещав себе как-нибудь продержаться до приезда матери. Если ситуация не изменится к лучшему, она вернется с ней в Нью-Йорк или убежит. Никто не заставит ее жить в такой обстановке целых три месяца.

— Извини, малышка. Я не смогу приехать к тебе в этот уик-энд, но в следующий приеду обязательно, обещаю. Просто не замечай ее присутствия.

— Ладно, — сказала Саванна и повесила трубку.

Теперь она рассердилась и на мать за то, что та отправила ее сюда жить с этой ведьмой. Та давала фору любой злющей мачехе из старой сказки или плохого фильма. Жизнь Золушки не шла ни в какое сравнение с жизнью Саванны здесь. Эти печальные размышления прервала Дейзи, проскользнувшая в комнату.

— С тобой все в порядке? — озабоченно спросила девочка.

— Наверное, да, — сказала Саванна и улыбнулась ей. — Я не привыкла к такому. И мне хочется домой, — честно призналась она.

Дейзи кивнула:

— Понимаю. Она может быть ужасно злой. Она часто бывает такой по отношению к папе.

— Тебе, наверное, это тяжело переносить, — с сочувствием сказала Саванна, а Дейзи пожала плечами:

— Папа всегда хорошо относится ко мне и к моим братьям. — Она улыбнулась Саванне и обняла ее. — Я надеюсь, что ты останешься.

— Посмотрим, — уклончиво ответила Саванна, с трудом представляя, как можно продержаться в такой обстановке в течение трех или даже четырех месяцев до окончания суда, если судебное разбирательство затянется. А это было вполне возможно, потому что судебный процесс обещал быть очень сложным.

Пока девочки разговаривали в комнате Саванны, у Тома и Луизы развернулось генеральное сражение.

— О чем, черт возьми, ты думаешь, говоря такие вещи в присутствии Дейзи и Саванны? — возмущенно спросил он. — Как ты можешь видеть какую-то угрозу в семнадцатилетней девочке?

— Я не хочу, чтобы она находилась здесь! — повысила голос Луиза. — Она результат твоей ошибки, и я не допущу, чтобы она в моем доме мелькала у меня перед глазами. — Она демонстрировала праведное негодование, чем повергла мужа в изумление.

— Ты спятила? Я не позволю тебе переписать историю, Луиза. Я ее живой свидетель. Ты ушла от нас, ты бросила меня, развелась, бросила мальчиков и вышла замуж за того, у которого было больше денег, чем у меня. Я женился на Алексе, когда ты уже состояла во втором браке и радостно тратила деньги нового мужа в Далласе. Тогда ты ни на миг не вспомнила ни обо мне, ни о наших мальчиках. Тебе было наплевать на меня, пока твой муж не умер и тебе вдруг не захотелось вернуться к прежней жизни. Вероятно, всему виной одиночество, потому что в деньгах ты явно не нуждалась. И тогда ты заманила меня в свои сети, а я попался как последний дурак. Ты же предусмотрительно забеременела и принялась убеждать мою мать, что все должно быть по закону. Из жалости к тебе я оставил любимую женщину. Саванна — плод счастливого союза с потрясающей женщиной, которая великолепно относилась к твоим мальчикам и которую я по глупости променял на тебя, чтобы «поступить благородно». Какая же мерзость вышла из этого брака! Я сдался и целых десять лет не приглашал сюда Саванну, лишь бы не сердить тебя! Оттолкнуть от себя собственную дочь! Удивительно, что она еще разговаривает со мной. А теперь, когда ее жизнь под угрозой и я привожу ее сюда, ты делаешь вид, будто она является «ошибкой», которую я совершил с какой-то шлюхой, изменив тебе. Это ты бросила нас, Луиза. На сей раз я не намерен бросать свою дочь, лишь бы ты была довольна. Достаточно того, что я причинил боль ее матери.

— Если ты так сожалеешь об этом, то возвращайся к ней, — равнодушно сказала Луиза.

— Не о том речь идет. По отношению к тебе я совершил благородный поступок, но где мое благородство по отношению к ней? Держи себя в руках и относись вежливо к Саванне, иначе у тебя будут серьезные неприятности. — Не дожидаясь ответа, Том вышел из комнаты, хлопнув дверью. Обе девочки слышали это из комнаты Саванны, но не сказали ни слова. Они без труда догадались, что происходит. Сегодня Том впервые за долгое время, а может быть, вообще в первый раз дал отпор Луизе, и она пришла в ярость, но тем не менее не побежала за ним, чтобы за ней осталось последнее слово.

Он вернулся в кабинет, позвонил старшему сыну и пригласил его вместе с невестой вечером на ужин. Утром в банке он сказал Трэвису, что привез Саванну. Трэвис удивился, когда отец объяснил ему ситуацию. Он мог без труда догадаться, как чувствует себя в связи с этим его мать. В течение десяти лет ему не позволяли упоминать об Алексе или Саванне, и он чувствовал себя виноватым из-за того, что не поддерживал с ними связь. Некоторое время он пытался поддерживать отношения, но потом перестал. Так же получилось и у его брата. Когда уехала Алекса, Трэвису было пятнадцать. Она хорошо к нему относилась, отчего он еще сильнее чувствовал себя виноватым. Луиза безапелляционно заявила, что любой контакт с Алексой будет считать предательством по отношению к «настоящей» матери, и сын, будучи еще совсем мальчишкой, подчинился этому запрету. Теперь ему было двадцать пять лет, он работал в отцовском банке и в июне собирался жениться на девушке из старинной чарлстонской семьи, предки которой были еще крепче связаны с Конфедерацией, чем в его семье. Там было больше генералов, чем дубов на их земле. Он по уши влюбился в Скарлетт. Она работала медицинской сестрой, несмотря на то что происходила из очень известной и богатой семьи. Скромная и добрая, она хотела продолжать работать, пока не появятся дети, хотя его мать считала это смехотворным. Жене Бомона не подобает быть медицинской сестрой. Но Трэвису это нравилось, и он поддерживал решение Скарлетт.